Как я училась быть любимой

– Люблю дольки, до ужаса. Мамаша моя, Царствие Небесное, была женщина скуповатая, и нас ребятишек, семерых наплодила, во как! не баловала. В детстве мечтал: вырасту, каждый день буду дольки себе покупать. Но, конечно, каждый день не получается – накладно очень, а вот в особо торжественных случаях, позволяю.

Смердя «Примой» и бросая тревожный взгляд на остатнюю коробку, Василий Васильевич делился планами на жизнь.

– Ты мне подходишь. Жить будем у тебя, мою квартиру сдавать станем, деньги на книжку. Машину хочу. А ты сколько получаешь?

Подумав, что маленькая зарплата отпугнёт любителя лимонных долек, объявила четверть получаемой суммы.

– Ну а подработать у вас нигде нельзя? – с трогательной надеждой поинтересовался Вася.

– Какое там! Боюсь, вообще с работы выгонят.

– Чего ж сразу то не сказала? И я дурак расслабился. Ну, тогда разговаривать не об чем? Пойду я.

Жалея впустую потраченного времени и денег, я всё же была счастлива, что относительно легко отделалась от перезрелого перца. Но рано радовалась, рано благодарила судьбу. Тёмную Васину голову, неожиданно посетила светло-мутная мысль.

– У нас в конторе, я ведь начальник большой, над слесарями командую, место паспортистки освободилось. Оклад небольшой, а вот подношения всяческие очень даже хлебные. Не будешь клювом щёлкать, такими знакомствами обрастёшь, что я тебе дам! Ну, кое-что, конечно, подскажу, введу, так сказать, в курс дела. Опять же у меня на глазах, кто знает, чем вы там, на работе занимаетесь, а так догляд постоянный. Баба без жёсткой руки вмиг борзеть начинает.

Я кисло пообещала подумать.

– Ну вот и хорошо, вот и умница. Тут ещё вот что… ты бы это… – по-детски симпатично смутился Василий, – справку, что ли, принесла.

– Какую справку? Из домоуправления?

– От, глупая! – смачно сплюнул на ковёр Вася, – из кожвендиспансера.

– Зачем?

– Так, это, в койку ляжем, а я думать стану, волноваться.

– О чём?

– Ну, как об чём! Вдруг ты заразная какая. Я проблем со здоровьем не хочу. Хочешь спать со мной, – гони справку!

На такое откровенное хамство я даже обидеться забыла.

– А вы что же от всех женщин справки требуете?

– А то! Вообще говоря, предпочитаю иметь дело с поварихами, официанточками, на худой конец продавщицами продуктовых магазинов.

– Почему?

– Так у них медосмотры каждые три месяца проводятся. Тут не забалуешь, справочка всегда имеется.

– Простите, а у вас есть справка?

– Какая такая справка?

– Из кожвендиспансера, а то от женщин требуете, а сами-то, небось, к венерологу носа не кажете.

– Мне это ни к чему, – сказал как отрезал Вася. – Я разборчив в связях, с кем попало, в койку не прыгаю. Так что будь добра, через неделю предоставь документ. Ну а там глядишь, и осчастливлю тебя. Не пожалеешь! Всё по высшему разряду! Всё бодро! Но нечасто, имей в виду. Так что сильно рот не разевай.

Я взбесилась, но взбесь придержала до поры до времени. Эмитируя чувственный экстаз (глубокое грудное дыхание, высунутый ослабленный до предела язык, заведённые ко лбу скошенные глаза), пробормотала томно:

– Мне просто не терпится убедиться в ваших словах, и познать, наконец, блаженство, которое я верю, вы способны подарить женщине. А проблем с кожвендиспансером не будет, я девственна.

Примитивная жизненная радость маньяка мешалась с неверием, но простодушно-наивная мордашка избранницы развеяла сомнения. Воодушевившись произведённым эффектом, я продолжила:

– Есть только маленький нюанс, уж и не знаю, говорить вам до свадьбы или нет…

Василий напрягся, но раздираемый любопытством, всё же придвинул свой стул поближе ко мне.

– Говори, говори моя хорошая. Какие могут быть тайны между будущими супругами? В это ухо говори, в левом у меня вата с мазью. Ну, так чего там? Ты не бойся, говори.

Вася взопрел, на его красной, заскорузлой шее, в бешеном темпе пульсировала жила, выдавая тревогу и нетерпение хозяина.

– Ага, а подружки мне советовали не распространяться на эту тему. Вот, мол, женится, тогда и рассказывай, а до свадьбы, ни-ни.

– Ты не слушай их, они тебе зла желают, а может быть, просто завидуют. Сами то, поди, разведёнки, а то и вовсе не замужние, вот зубы от злости и точат. Говори, Светочка, мне можно.

Продолжая пускать слюни, я промямлила гнусаво:

– Энурез у меня еженощный, прям спасу нет!

– Это что ж такое то?

Видя тупо озабоченную физиономию кавалера, я чуть не расхохоталась, но вовремя закрыла лицо руками, имитируя плач.

– Писаюсь каждую ночь, прям беда. А ещё…

В принципе, хватило бы и одной истории о моём нездоровье. Жених, представив, вероятно, что ему случится спать в мокром ложе, охладевал на глазах. Но я решила усилить эффект, и излить душу до конца.

– Что ещё кошечка моя? – посуровел Василий.

– Дизентерия у меня хроническая. Два раза в месяц как прихватит – хоть караул кричи. И что самое интересное, приступы начинаются в день получки и аванса. Однажды зарплату задержали, так и приступа не было. Как только деньги появились – опять напасть! Верите, все деньги на лекарства уходят.

Василий спешно отодвинул свой стул.

– А она, дизентерия-то есть, разве бывает хронической?

– А как же! Сейчас медицина далеко вперёд шагнула, но вот мой случай неизлечим.

– А она, заразная?

– Ясно, заразная. В период обострения, все соседи болеют вместе со мной. Они, знаете, какие злые, постоянно обзывают меня нехорошими словами, и я только плачу. Это хорошо, что вы станете здесь жить, будете защищать меня, от этих монстров.

Перспектива отбивать от соседей, страдающую регулярным расстройством кишечника, супругу, явно не обрадовала повесу. Подпрыгнув, он заметался по комнате, рывком, снял с вешалки плащ, и резвее сайгака ускакал в дальние дали. Я, же полчаса не могла прийти в себя от смеха. Отсмеявшись, налила чаю, открыла коробку с дольками, и тут отставник вновь явился взору, рявкнул нелюбезно:

– Трогала?