Письма в бутылке. Сборник рассказов и пьеса

Письма в бутылке. Сборник рассказов и пьеса
Валерия Исаева

В сборнике «Письма в бутылке» собраны различные рассказы и пьеса, которые объединяет стремление их персонажей к высшим идеалам и духовным ценностям. Любовь, искусство, личные принципы и убеждения – герои произведений живут своим выбором и учат читателя никогда не сдаваться на пути к своим мечтам.

Письма в бутылке

Сборник рассказов и пьеса

Валерия Исаева

© Валерия Исаева, 2020

ISBN 978-5-4498-9489-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Остров

Она была особенная… Один ее запах навсегда врезался в память и кружил голову на протяжении долгих лет. Она не пахла духами с приторно-цветочным ароматом, как дочки и жены богачей, она отличалась от многих. Ее волосы насквозь пропахли крепким табаком, поскольку в таверне, где она часто проводила вечера, все вокруг нее курили. От нее вечно веяло мужским одеколоном, но ни один мужчина не мог похвастаться даже ее ответным взглядом на него. Однажды я сидел на набережной после трудового дня, а она прошла мимо и от нее повеяло какой-то дикой смесью переспелого манго, табака и одеколона вперемешку с нотками спирта. Она не пила, хотя ее отец любил пропустить стакан-другой рома после работы в порту. Ее легкое розовое платье развевалось на ветру и только тогда я сумел охарактеризовать этот сложный и невероятный запах – запах свободы. Вот он -истинный символ нашего Острова Свободы – юный, незабываемый, прекрасный, вдохновляющий на благородные дела и необыкновенный.

Я не знаю, верила ли она в Бога, но на шее у нее всегда висел металлический крест. Скорее всего, согласно обычаям ее семьи. Краем уха я слышал от работников порта и рыбаков, что она как-то раз была на мессе. Кто из нас не был на ней в тяжелые моменты жизни? Впрочем, это неважно. Я сам не являюсь соблюдающим католиком, лишь просто верую в единого Бога и мне этого достаточно. Я не знаю ни одной молитвы.

Она училась на медсестру. Не потому что эта профессия была престижна или потому что ее семья на этом настаивала, нет. Она действительно была отзывчива и сострадательна. Как-то раз мне довелось увидеть, как она подобрала голубя, которого подрала кошка, и понесла его домой. В свободные от курсов и от домашних заданий часы она подрабатывала лаборантом в поликлинике.

Она состояла в партии и представляла свой колледж на всех собраниях с политическим уклоном. Она была правой рукой старосты, но весь смысл состоял в том, что старосту недолюбливали, а к ней относились куда лучше. Дело в том, что староста была чересчур приземленной, ей было дело до всех и каждого, вплоть до мельчайших подробностей, а Она возвышалась над этой мирской суетой, умела отдалиться от обыденных проблем, придирок ко всему и вся. Но в то же время у нее были завидные сила и стойкость характера, которые она проявляла в учебе, на работе, на партийных собраниях и в той же таверне. Все знали, что вечерами она сидит в этом заведении и поначалу партийное руководство даже высказывалось по поводу такого поведения, но потом выяснилось, что она не употребляет спиртного, не курит табак, не позволяет себе вольностей, а просто пьет чай и слушает живую музыку. Тогда все претензии к ней исчезли.

Ей было всего восемнадцать, большинство девушек ее возраста веселились, наслаждались жизнью и уж подавно не имели таких принципов, какие были у нее. Откуда у нее была такая жизненная позиция? Мне этот вопрос не давал покоя. Она ставила себе ограничения, но в то же время она была свободнее любого человека на нашем острове. Хотелось бросить свой привычный мир и жить всю жизнь с ней, переживая каждый момент так, как это делала она. Хотелось глядеть на этот мир ее глазами. Казалось, что ее мировосприятие гораздо ярче и интереснее любого, чьего бы то ни было.

Я не знал, как к ней подойти. Если бы я постарался с ней познакомиться на улице, ничего хорошего бы не вышло. Она прошла бы мимо и даже не глянула бы на меня. А подойди я к ней в таверне, такой взгляд бы бросила, что я бы сразу отпрянул. Я решил идти после рабочего дня в таверну и попытаться заговорить с ее отцом.

Смеркалось. Было семь часов вечера. Люди освобождались с работы и шли отдыхать. Бар находился приблизительно в километре от моей работы и я шел по набережной, представляя себе, как я поговорю с ее отцом, и, может быть, если Бог улыбнется мне, отец даст добро на союз меня и его дочери. Я об этом мог только мечтать. Наконец, издали стала раздаваться негромкая музыка гитары. В баре она играла постоянно. Я пошел на звуки и, только зайдя за порог таверны, я получил приветствие от работающих и отдыхающих там. Я без промедления сел за бар и попросил кофе. Я практически не пил, таковы были мои принципы. Попивая кофе, я размышлял о предстоящем разговоре. Однако ее отца не было и не было. Я уже и не ожидал его увидеть, однако, сразу же после моей мысли о том, чтобы пойти домой и попытать удачи в следующий раз, двери распахнулись и вошел мужчина средних лет, потомок испанских эмигрантов, ее отец. Волею судеб он сел на соседний со мной стул и заказал порцию рома. Не решаясь заговорить с ним, я молчал на протяжении десяти минут, но потом все же осмелился поздороваться. Он с энтузиазмом ответил на мое приветствие, подхватил беседу и начал расспрашивать про мою работу и про семью. Таким образом я подвел тему разговора к вопросу о его дочери. Он усмехнулся и сделал еще один глоток рома:

– Что ты хочешь знать? – спросил он, – она такая же, как ее мать, царствие той Небесное. Никогда не поймешь, что у нее на уме, ни-ког-да. Оно тебе надо? Я ее мать не один год добивался, хотя вокруг было много других девушек, которые были куда попроще. Добился. А в итоге дочь – один в один. За ней мужчины толпами ходят, и достойные среди них есть, а она все нос воротит. Я пробовал поговорить с ней – слушать ничего не хочет. Переводит тему. А иногда так глазами сверлит, что мало не покажется. Ее ровесницы другие, а она вот такая. Шаг влево, шаг вправо – расстрел взглядом на месте. Тебе оно надо?

Он сказал, как отрезал. Я догадывался, что все так и есть, но меня это не испугало. Я начал еще больше допытываться и снова задал вопрос:

– А можно с ней познакомиться? И как? Не подумайте плохого, мне давно нравится ваша дочь, мне неинтересны другие.

– А от меня ничего не зависит. Это ей самой решать, я над ее жизнью не властен. Я не представляю, что с ней должно произойти, чтобы она пошла с кем-то под венец. И каким идеальным должен быть этот человек.

– Спасибо вам, конечно, но как с ней познакомиться? Она же отошьет.

– Верно. Я ее ни с кем никогда не видел. Но, но. Я постараюсь с ней поговорить. Ей уже восемнадцать, все-таки. А что касается знакомства, я с ее матерью знакомился три раза. Подходил к ее родителям и к ней самой. Здесь важно быть обходительным и не надоедать. Но и не пропадать, а то забудут тебя. Нужно понимать ее, а это – отдельный вид искусства. Я верю в тебя, постарайся, – он хлопнул меня по плечу, оставил счет на барной стойке и ушел.

Я остался один на один с кофе, звуками гитары и тяжелой от мыслей головой. Но мою тишину прервал бармен:

– Ну что, из-за этой красавицы? Да бесполезно, дружище, найди попроще, все одинаковые.

– Нет, не говори так. Не одинаковые, – отрезал я

– Да так и до депрессии недолго, может быть, чего покрепче?

– Нет, не надо, возьми за счет.

Я положил монеты на бар и отправился домой. Мои мысли занимала лишь она. Весь остаток вечера, всю ночь. Мне снились сны о том, как она проходила мимо меня на набережной в своем розовом платье, торопилась на занятия. И вдруг она повернулась, оглянулась на меня и улыбнулась. Она, даже не глядящая на тех, кто пытается добиться ее расположения! Мой сон прервали брезжившие в окно лучи тропического солнца. И я дико сожалел, что это было не наяву.

На следующий день она прошла мимо меня на том же участке набережной и в том же платье, что и в моем сне, но наяву она и не думала оборачиваться и улыбаться. Я долго провожал ее взглядом и это прекрасно заметили мои напарники. Они сели возле меня и попытались заговорить со мной по этому поводу:

– Что, нравится? Ее все пытались добиться, думаешь, повезет? – спросил Пабло

– Ее ничего, кроме пробирок и капельниц, не интересует, а ты размахнулся… Лучше пойдем сегодня в таверну, познакомимся с девушками, – вмешался Хуан

– Да, ты привязался к ней слишком, жизнь чересчур коротка, чтобы пороги обивать почем зря, – поддержал Пабло

– Сам разберусь, – не выдержал я, – вы мне друзья, конечно, но это мое дело.

Я встал с парапета и пошел работать дальше. В тот день выдалось много работы, и, чтобы отдохнуть, мы вечером все же пошли в таверну. Но там я все равно не собирался ни с кем знакомиться.

Едва мы зашли в уже заполненное людьми заведение и сели у бара, мой взгляд сразу же нашел ее, сидящую неподалеку. Она медленно попивала кофе, не придавая никакого значения попыткам бармена начать разговор. Казалось, она такая гордая со всеми, она должна быть и в личном общении очень высокомерная… Но ситуация того вечера показала мне ее с другой стороны. Музыкант играл негромко, было слышно все разговоры за стойкой. Возле нее сидел выпивший мужчина средних лет и пытался заговорить с ней, а она молчала и даже не глядела на него. Он спрашивал, как ее зовут, сколько ей лет, почему она так всех стесняется, есть ли у нее молодой человек, а если нет, почему же она не хочет общаться с ним. Это было уже слишком. Она оторвала взгляд от чашки кофе и направила на него взгляд Медузы Горгоны. Я понял, что нужно вмешаться. Он крайне искренне выражал удивление по поводу того, как она на него смотрит. Я встал со стула, подошел к нему и спросил:

– Чего тебе от девушки надо? Не видишь, не хочет общаться?

– Не видишь, пытаюсь познакомиться? – ответил он

– А твое общество, думаешь, интересно? – не растерялся я

– А ты чего влез вообще? Поговорить захотел? Ну так получай по заслугам!

Его увесистый кулак прилетел мне в скулу. Но и я в долгу не остался, драться с малых лет меня учил отец, поэтому мне ничего не стоило постоять за себя и за девушку. Нас сразу же бросились разнимать гости и работники таверны. Драка не повлекла особых увечий, как только нас разняли и как только мы пожали друг другу руки в знак примирения, я сразу же бросился искать ее. Все, что я заметил на барной стойке – это несколько монет и пустая чашка кофе. Бармен указал мне, что она только что вышла на улицу, и я, забыв про друзей, бросился вслед за ней. На город опустилась темнота, был слышен шум прибоя, веял несильный ветер. Возле таверны стояла деревянная лавочка, на ней сидела она, закрыв лицо руками. На улице не было многолюдно и лавочка не была на всеобщем обозрении, поэтому я присел рядом с ней. Она, прежде такая сильная, казалась такой беззащитной.

– Испугалась? Да не стоит это таких переживаний, тут пьяных хватает, – сказал я.

Она убрала руки от лица и неожиданно задала странный вопрос:

– А кто стоит? И что стоит?

Ничего себе, я уже думал, что она не заговорит со мной, а она ответила…

– Ну как, одно дело, когда горе непоправимое, а так-то зачем, – смутился я

Она глянула мне в глаза, но как-то по-доброму.

– Ты ошибаешься, если думаешь, что все хорошо, – сказала она с затихающей интонацией

– Что-то можно исправить или нет?

– Если бы можно было, – с грустью ответила она.

– Если обижают, говори мне, не стесняйся!