Зарисовки моей души

– И что же, по-твоему, я люблю?

Она улыбнулась, показав ряд ровных белых зубок.

– Яблочный мартини, – не сдержала смех девушка.

– Ты меня раскусила, – наиграно опустил голову и тяжело вздохнул.

– Эй, малыш, – поднимая мой подбородок пальцами незнакомка, – подумаешь, яблочный мартини, зато у тебя есть я.

Мы смотрели друг другу в глаза, и видели, как в них что-то загоралось. Потянулись навстречу, и наши губы соединились. Я ворвался в ее рот языком, пробуя, ощущая вкус виски и клубничной жвачки. Почувствовал, как она запустила пальчики под мою футболку, оцарапала кожу… Какая нетерпеливая. Перехватил ее руки и крепко сжал, не давая дотрагиваться до себя. Отклонился и встал со стула. Не говоря ни слова, потянул девушку прочь от барной стойки и толпы. Она не сопротивлялась, быстрым шагом шла за мной. Я заведен до предела. Тело требовало разрядки. Зашли в туалет и заперлись. Тут же прижал ее к двери, беззастенчиво гладил грудь и задрал платье. Девчонка присосалась к моей шее – завтра проявятся засосы. Наше хриплое дыхание и стоны разносились по всей кабинке.

– Стой, – она отстранила меня и достала из сумки маленький пакетик с таблетками, и второй – с коксом. – Хочешь? – Отрицательно покачал головой, а она принялась уговаривать: – Дава-а-ай, тебе понравится.

Я спокойно отношусь к тем, кто любит наркоту. Многие мои друзья принимают эту дрянь, но я – нет. И не потому, что я весь из себя правильный, просто мне не нравится само состояние, не вызывает эйфории, наоборот – подохнуть хочется, утопиться в ближайшей луже.

– Мне и так нормально.

– Как хочешь, – пожала плечами и проглотила таблетку. Снова подошла ко мне и поцеловала. Брюнетка уже под кайфом, ее движения рванные, смех ненормальный. Прочертила языком дорожку от плеча до уха. – Ты знаешь, мой дорогой парень, – голос охрип – видно, что она возбуждена не меньше моего. – Я – девушка приличная, и секса у нас сегодня не будет… – красотка опустилась на колени, посмотрела на меня огромными карими глазами и призывно облизнулась. – …Но у тебя будет лучший минет в жизни.

Снисходительно ей улыбнулся – посмотрим, чем сможет удивить.

Брюнетка ловкими движениями расстегнула ремень и спустила с меня джинсы. Ее дыхание стало тяжелым и прерывистым. Я привалился к двери и наблюдал за ней, ничего не делая, не помогая. Девушка прикоснулась губами к выпирающему члену через ткань боксеров. Я стиснул челюсть, позволяя ей немного поиграть с собой. Осмелев, она нежно прикусила головку зубами и посмотрела на меня. Улыбнулась. Пальчики просунула под резинку трусов и мучительно медленно потянула их вниз. Ее пальчики, обхватывающие ствол, подрагивали от нетерпения. Вытянула язык и мучительно медленно провела им от основания до головки… несколько раз. Открыла ротик шире и начала меня сосать. Черт, да у «моей» девушки талант. Схватил ее за волосы и начал наращивать темп, такой, какой мне нравится. Брюнетка поняла, что я хочу, и перестала двигать головой, позволяя мне вколачиваться до самого горла. Да, бл*ть!

Из туалета мы вышли спустя сорок минут – кто-то вызвал менеджера, и тот открыл дверь своим ключом. Мы вышли оттуда, смеясь, под недовольные взгляды и проклятия в нашу сторону.

– Кстати, я – Юля, – представилась девушка.

– Саша.

Юля подвела меня к столику своей компании, где сидели оба ее преследователя. Приподнял бровь и вопросительно посмотрел на нее. Девушка ни капельки не смутилась, просто пожала плечами и озорно улыбнулась.

– Просто ты мне очень понравился.

Ухмыльнулся и покачал головой.

– Добро пожаловать в Россию.

– Вздрогнем, – произнес тост какой-то парень, и мы все подняли стопки.

* * *

Открыл ворота ключом и вошел во двор, прошел по дорожке до дома. Криво усмехнулся. Дом. Мне смешно стало. Это место никогда не было моим домом и никогда им не станет. Внутри снова поднялась тихая ярость. Когда самолет приземлился в аэропорту, я даже ехать сюда не хотел. А потом решил, что надо. Посмотреть в эти счастливые лживые лица, которые называют себя моей семьей. Если бы не годовщина смерти матери, и ноги моей здесь бы не было. Но на меня накатывает. Каждый год накатывает, как дата смерти ближе становится. Голос мамы в голове слышу, и холод в душе разливается, от которого выть хочется.

Сделал шаг, поднимаясь на крыльцо, и понял, что меня еще больше развезло от алкоголя. Посмеиваясь, забрался наверх и не с первого раза открыл входную дверь. Начал шарить по стенам – где гребаный включатель? Рука что-то зацепила, и это что-то с грохотом упало на пол. Чертыхаясь, переступал через осколки и снова что-то зацепил. Меня шатало. Устало привалился к стене, прикрыл глаза. И тут услышал голос. Ее голос. Сразу распахнул глаза, прищурился, постарался разглядеть силуэт.

Ухмыльнулся, услышав шок в ее голосе. Наверное, уже забыли обо мне, что я существую. Через секунду взяла себя в руки. Услышал ее шаги вниз по лестнице, и тут же зажегся торшер. Впился в нее пожирающим взглядом. Все такая же холеная, красивая, холодная сука, даже в этих нелепых шортах и майке. Стоит поодаль и смотрит на меня непонимающе. В ее огромных глазах вопрос – какого хрена приперся?

– Я… Я не знала, что ты приедешь. Володя ничего не говорил…

– А я никому ничего не говорил, просто прилетел, – развел руки в стороны и улыбнулся, – сюрприз.

Она молчала и в глаза не смотрела – куда угодно, только не на меня, словно я – грязь, на которую не стоит обращать внимания. Ярость поднялась внутри с новой силой. Захотелось подойти, взять за подбородок и заставить на себя посмотреть!

– Кушать хочешь? Я могу приготовить…

– Комната моя где?

– Комната?

– Именно.

– А. Вот тут, на первом этаже, до конца и налево. Пойдем, покажу.

– Сам дойду, – отошел от стены, – а ты пока прибери. Грязно у тебя тут, Вера.

С этими словами прошел мимо опешившей женщины. Комнату нашел быстро и, не раздеваясь, повалился поверх одеяла. Отрубился моментально.

* * *

Проснулся от головной боли. Бл*ть, не надо было смешивать выпивку, знал же, что с утра херово будет. Кое-как открыл глаза и посмотрел на часы – ладно, не с утра, ближе к вечеру. Встал с кровати и первым делом принял душ. Вышел, завернувшись в полотенце. Вещи я оставил в камере хранения, а надевать грязные из клуба мне не хотелось. Открыл дверь с намерением попросить Веру дать какую-то одежду, и взгляд упал на аккуратную стопку вещей у порога. Поднял их, сверху лежала записка, написанная аккуратным каллиграфическим почерком: «Подумала, что тебе понадобится одежда, чемодан я вчера у тебя не видела. Таблетки от головной боли на кухне в крайнем верхнем левом ящике. Завтрак в холодильнике».

Какая заботливая, вашу мать! Смял клочок бумаги и швырнул о стену. Бросил одежду на кровать. Скинул полотенце и надел спортивные штаны, взял со столика телефон, сигареты с зажигалкой и прошел в кухню. В доме стояла тишина. Интересно, где все? Успею ли я свалить, пока никто не пришел? Достал из холодильника бутылку воды и услышал детский смех на заднем дворе. Особо не задумываясь, пошел туда.

Ее увидел сразу. Сидела ко мне полубоком и что-то сосредоточено рисовала, прикусив губу. Подкурил сигарету, вдыхая горький дым, пачку бросил на перила. Мне кажется, Вера с нашей первой встречи ничуть не изменилась. Как вчера помню, как отец знакомил с ней. Она уже Веронику родила, на руках держала и светилась вся изнутри. Говорила тихо, приветливо. Но я уже тогда знал, что она гнилая внутри. Какая падла будет семью рушить, чтобы свою создать? Только конченая последняя тварь. Какой и являлась Вера Ольшанская.

– Мама, это кто? – из мыслей вырвал детский голос.

Посмотрел вниз на светловолосого парнишку. Как раньше не заметил? Это, наверное, Николай. Или Никита? Я не помнил. Ребенок смотрел на меня голубыми глазами, точно такими же, как мои.

– Это – Саша. Помнишь, я говорила, что он приехал? – женщина отложила в сторону какую-то потрепанную тетрадь, подошла к нам и обняла сына за плечи. А мне от этого жеста больно стало почему-то. Сделал новую затяжку, а Вера смотрела на сигарету с жадностью, сглотнула нервно. Неужели наша Верочка не святая? – Поздоровайся с Сашей, малыш, – ее голос дрожал.

– Привет, Саша, – послушно поздоровался малой.

– Привет.

Молчание затянулось. Я докурил и кинул окурок на землю, затушил носком кроссовок.

– Ты – мой брат, – мелкий подал голос. Это был не вопрос – утверждение. Он хмурился, словно пытался понять смысл всего живого на земле. – Но почему так? Ты же не был у мамочки внутри! – эта реплика вызвала на моем лице похабную улыбку. А Вера смутилась и даже покраснела немного.

– Ник, я тебе уже все объясняла.

– Я помню, но… я не помню, – честно ответил ее сын.

Сел на корточки, чтобы быть одного роста с ребенком, и доверительно сообщил:

– Мы с тобой братья. А чтобы ты получился, твоя мамочка и мой папочка начали траха…

– Саша! – не успел закончить предложение, как Вера прижала ладони к ушам ребенка и посмотрела на меня с ужасом.