Путешествие по Карелии

Минут через пятнадцать быстрой езды автобус остановился. Соня вместе со всеми вышла из створок-дверей на улицу. К своему удивлению, она обнаружила, что перед ней совсем другой мир. В капсуле автобуса за слегка запотевшими окнами она видела лишь проплывающий мимо унылый пейзаж.

Стоило ступить на Карельскую землю, и мир прикоснулся к ней ароматами трав и душистым запахом воды.

Ей открылась панорама полутонов акварели: высокие стебли сухостоя, украшенные ажурными переплетениями хрустящих веток и редких шершавых лепестков, возвышались над островками салатовой травы, которую разделяли проплешины чёрной земли. Бурые, алые, оранжевые, жёлтые мазки разнотравья давили своим обилием молодую сочную поросль.

Соне захотелось прикоснуться к ним, стать частью пейзажа. Она уже видела себя углубившейся в удивительную панораму и рисующей, рисующей, рисующей… Она взбежала на холм, подбежала к одному из высоких ажурных сухостоев и сорвала веточку с жёстким лепестком.

Она собиралась во время ближайшей остановки зарисовать увиденное и хотела увезти с собой талисман-вдохновитель.

Соня обернулась. Где команда? Мост покачивался на волнах. А вперёд убегала чистая дорога.

Огромная птица отбросила на землю гигантскую тень. Соня подняла голову и проводила её растерянным взглядом. Маленькая, напуганная девочка… Она отразилась чётким силуэтом в линзе соколиного глаза.

Автобус отапливался только во время движения. И за то время, пока он стоял, успел наполниться холодом. А таёжный холод – он особенный. Забирается под одежду и проникает сквозь свитера и термобельё. И пока ты им насквозь не пропитаешься, будет морозить, щипать и сманивать в сон. Зато когда привыкнешь, подружишься с ним, он станет неопасным. Можно в майке и шлёпках гулять часами, а холод беречь тебя будет.

Команда к таёжному холоду не привыкла. И всем хотелось только одного – скорее поехать.

Большинство пассажиров нахохлились, стараясь согреться. Да и водителя, жителя северного, холод стал обиженно покусывать. Поэтому, как только вошёл последний пассажир, водитель закрыл двери и дал по газам. Автобус, покряхтывая, подчинился и поехал в горку, за которой и скрылся через минуту.

– Сони нет, – сказала Тая Грише.

Гриша взглянул на Таю, затем осмотрел команду.

– Разворачивай автобус! – приказал Гриша водителю.

– Что за беда? – подал голос тот.

– Человек за бортом!

Члены команды ещё не успели друг друга запомнить и стали с интересом переглядываться.

– Девка, смазливая такая! – выпалил Марк. – Точно! Её нет. А если вдруг медведь или волчара?

– Помолчи! – хрипло приказал Гриша.

– Бе-бе-бе, – Марк скорчил рожу.

– О-о-о-о, – выдохнула тётя Настя, и её плечи опустились. – Не успели до места добраться, а уже…

– А уже потери, – прервал её оживившийся Кирюха. – На войне как на войне! – И заулыбался, довольный собой.

Соня ждала у моста. Она и не думала, что появление автобуса может вызвать такую радость! Горе-путешественница чувствовала себя виноватой.

Но и остальным членам команды было стыдно, что в погоне за теплом они чуть не потеряли человека. Только Марк почему-то веселился. Под его гнусавый гогот и глуповатое хихиканье Кирюхи Соня вернулась в автобус.

Несколько часов ехали, созерцая карельские пейзажи.

Автобус, дребезжа всеми частями своего металлического тела, затормозил. Двери открылись. Гриша вышел, а за ним и Тая. Остальные члены команды не торопились встретиться с таёжным холодом. Но делать нечего. Марк вытолкал сопротивлявшегося Кирюху, за ними выскочили Иришка и худой парень, с которым Соня ещё не познакомилась. Вздохнув, вышли и дядя Гена с тётей Настей. Последней покинула автобус Сонечка.

У места остановки путешественников встречал импровизированный причал: деревянный настил, метров на сто уходящий в озеро.

У причала стояли моторные и деревянные лодки и три ржавые, с облупившейся краской, баржи.

Машина с вещами уже ждала путников.

Вещи разгрузили, и автобус с грузовиком уехали. По деловому общению Гриши с лысым мужиком, свесившимся с баржи, Соня поняла, что их дальнейший путь непосредственно будет связан с бортом этого малопривлекательного судна.

– Это корыто ещё на ходу? – удивился Марк.

Иришка подошла почти вплотную к худому парню и положила свою руку поверх его руки.

– Не бойся, – сказал она.

Худой парень кивнул. Соня заметила, что он дрожит.

Гриша замахал рукой, приглашая спутников на борт.

Лысый мужичок юркнул на капитанский мостик и закурил. Марк устало вздохнул и поплёлся к поклаже, которую предстояло перетаскать на баржу.

Погрузились. Отчалили. Баржа неплохо держалась на плаву. Путешественники обогнули огромный мыс, поросший приземистыми кустами и редкими деревьями.

– Это полуостров, или материк так выступает? – спросила тётя Настя.

– Остров Свиней, – ответил рулевой.

– Свиней? – переспросила она.

– Да. Говорят, там свинарники стояли. Я сам не видел. А слухи ходят: люди на этих свиньях неплохо разжились. Потом, правда, забить свиней пришлось, чтоб в колхозы не сдавать. Так и зачах, опустел остров.

– Гляньте-ка! – Иришка указала на макушки сосен.

– Что? – Кирюха ничего особенного не заметил.

– Да вон же! Маковка церкви!

– Раскольники, – пояснил Гриша. – Традиционно прятали свои святыни.

– Здесь часовенки и храмы на каждом острове, – охотно добавил рулевой. – Сами увидите.

Рябиновая россыпь церковных главок заполнила Сонину память. Юная путешественница вылавливала их цепким взглядом.

Через полтора часа баржа причалила к берегу.

Вещи выгрузили, и старое судно, скрипнув на прощание, ушло по блестящим бурым волнам. Баржа связывала остров с «большим миром».

Баржа скрылась, и каждый понял: остались только Я и Остров.

Гриша едким взглядом из-под косматых бровей окинул участников команды, как будто видел их впервые. Он, сотрудник социального центра, возглавляющий направление по походам и имеющий доступ к ресурсам с палатками, лодками и к бесплатной еде, уже и не помнил, сколько таких вот команд выводил на безлюдные северные просторы. Здесь он – ответственный, он – главный.