– Нет, в суде, – Светочка продолжила доклад: – Установил новое правило: всем с утра приходить в контору и отмечаться, где будут и когда освободятся. Сам ходит темнее тучи. Вызывает по одному к себе в кабинет, что говорит, не знаю, но все его слушаются так, как будто он уже здесь босс. А мы с Вадиком считаем, что вы должны стать боссом.
Светочка замолчала и пытливо заглянула Ренате в глаза.
– Всё встанет на свои места. Главное – контора работает, клиенты нас не бросили, и, как ты сказала, всё хорошо.
Она встала и направилась в сторону своего кабинета.
– Кофе? – крикнула ей в спину Светочка.
– Как всегда, – ответила Рената.
Вадик, о котором упомянула Светочка, был принят в контору стажёром. Роман готовил его на смену Михал Соломоновичу, которому в этом году исполнилось 78 лет. Вести большие и сложные дела старому адвокату становилось всё труднее. Про него говорили: «Адвокат из евреев как знак качества, а его многолетний стаж – залог успеха».
Это он стажировал Романа. Передал ему весь свой опыт и знания. Это его имя подняло контору на столь высокий уровень, но возраст и ранение, полученное стариком во время войны, заметно сказывались на его здоровье.
Кто предложил Роману Вадима в стажёры, Рената не зала, но Роман хвалил парня, отмечал его нестандартное мышление и трудолюбие. Юрфак он закончил с отличием и мечтал о работе в нашей конторе. Как и Роман, он увлекался древнегреческой философией. Относился ко всему с юмором, никогда не грустил, был аккуратен во всём. Между Вадиком и Светочкой сразу возникли чувства, но были ли они серьёзными, судить ещё рано, хотя всем это нравилось. А что, возможно, на наших глазах и в нашем коллективе зарождается новая ячейка общества.
В кабинете всё как прежде. Вещи на своих местах, и только спёртый, тяжёлый запах говорил о долгом отсутствии хозяйки. Рената повесила плащ в шкаф, медленно подошла к окну и также медленно открыла его. Достала свои записи, выпрямила их от заломов и посмотрела на знаки вопросов.
Нужна экспертиза, но это длинный путь. Писать ходатайство, обжаловать постановление. Она села и откинулась на спинку кресла.
– Не факт, что назначат и проведут. Уже всё решено и зачем что-то менять, – вслух заговорила она. – Скажут, стукнулась головой, вот и выдумывает не весь что, а вот и первые симптомы. Сама с собой разговариваю.
Она развернула кресло к окну. Через открытую створку в кабинет заплывал свежий осенний воздух, постепенно вытесняя из комнаты застоявшийся запах бумажной пыли.
Легонько стукнув, Светочка вошла в кабинет. Поставила чашку перед Ренатой и без приглашения села за стол на место клиента.
– А Вадику он сказал «ищи место», хотя Роман Андреевич обещал, что он останется в нашей конторе. Ему через неделю экзамен сдавать и куда он пойдёт, – грустно сказала она.
– Прямо так и сказал «ищи место»? – переспросила Рената, попивая свой кофе. Светлана закивала головой.
– С чего это он вдруг, такие решения принимаются большинством, а не единолично. Так было и будет всегда.
Светочка, не скрывая удовольствия, вскочила, взяла пустую чашку и направилась к двери.
– Скажешь мне, когда он приедет? – строгим голосом добавила она. Светочка, не скрывала восторга.
Мысли путались в её голове, сменяя одна другую, но ответа, что делать, не было. Рената остановила свой взгляд на портрете мужа, который стоял у неё на столе. Всматриваясь в такие родные черты, она снова заговорила вслух.
– А ты с чего бы начал? Помоги мне, ведь я без тебя не справлюсь. Он улыбался. В это время Рената услышала шум подъехавшей машины. Отодвинув жалюзи, она увидела, как водитель помогал Михал Соломоновичу выйти из машины. Рената посмотрела на портрет мужа и улыбнулась ему в ответ. Да, это был единственный человек, которому она могла довериться, без уточнения уровня доверия. Сам Роман, если бы у него возникли проблемы, обратился бы именно к нему.
Машинально она открыла дверцу шкафа и посмотрела на себя в зеркало. Имидж привлекательной и интеллигентной леди не подходил к её нынешнему лицу и настроению. Легко подхватив свои волнистые локоны, она туго закрутила, загладив оставшиеся на свободе пряди, заколола их на затылке. Лицо её полностью открылось, и она замерла перед зеркалом.
«Я готова. И я не буду спрашивать у тебя, за что, потому что никто не имеет права убивать, сколь веской не была бы на то причина. Ты разрушил мой мир, мою жизнь и мне тоже хочется убить тебя, но я не убийца. Я найду тебя, и ты ответишь по всей строгости закона». Закончив обвинительную речь, она захлопнула дверцу шкафа и направилась в кабинет Михал Соломоновича.
Старик уже расположился в своём кресле, за своим большим столом. Когда она вошла, он тяжело поднялся и протянул к ней свои руки. Обнял и поцеловал.
– Рад видеть тебя, дитя моё! Как ты? – заговорил старик нежным и ласковым голосом. Своих детей у него не было, поэтому в слово «дитя» он вкладывал все свои отцовские чувства.
– Спасибо, нормально. Как Вы?
– Ооо, скриплю потихоньку, что мне старому станется.
Он, опершись на стол и слегка наклонив голову вбок, смотрел на Ренату. Старик решил не спрашивать её о случившемся, так как боялся, что этот разговор причинит боль им обоим. Она поняла это и решила заговорить первой.
– Я к вам за помощью.
– Всё, что в моих силах, – проговорил он, усаживаясь в кресло.
Рената собралась и подробно рассказала о том, что произошло в тот вечер, и о том, что сегодня она прочла в уголовном деле. Михал Соломонович слушал её очень внимательно. Лицо его было серьёзным. Седые и пышные брови сошлись на переносице. Правая рука его лежала на столе, и он тихо перебирал кончиками пальцев, постукивая подушечками по крышке стола.
– Я сам много размышлял над этим делом и никак не мог поверить в то, что случилось. Ведь я знаю… – Он споткнулся на слове «знаю», а затем продолжил: – Знал его с детства, он не мог допустить столь банальной ситуации.
– Я хочу заявить о проведении технической экспертизы автомобиля, но для этого я сама должна убедиться в верности своего вывода и точно знать о неисправности тормозов. У вас наверняка есть знакомый эксперт, которому мы могли бы довериться.
– Нет, нет, – решительно ответил он. – Нельзя обращаться к эксперту заранее, он потом будет не вправе подписать заключение. Сделаем, вот что. У меня есть хороший знакомый, у него своя мастерская. Сам он нам не сгодится, а вот его сын Димка – то, что надо. С детства с отцом под машинами лазал, по одному только звуку может установить причину неполадки. Можно сказать, гений в своём деле. Вот ему мы и доверим наше дело. Позвоню, дам наставления, проведу инструктаж – всё будет хорошо.
Михал Соломонович говорил спокойно и размеренно, только иногда останавливался, чтобы перевести дух. Рената ловила каждое его слово и только изредка кивала головой. Его план ей сразу понравился. Она почувствовала себя уверенно. Теперь я не одна, и я знаю, что делать.
Михал Соломонович глянул на ручные часы и поправил их двумя пальцами.
– Вечером, часиков в девять, позвони мне, и я скажу, где мы тебя завтра подхватим.
Рената поняла – разговор окончен, старик спешит.
– Я позвоню ровно в девять, – она поднялась уходить.
– Спешу в суд на приговор, а то бы мы ещё обсудили с тобой детали, ну тогда вечером.
Он встал, подошёл к ней, взял за руку и ласково заглянул в глаза.
– Прошу тебя, будь благоразумна.
В ответ она провела по его морщинистой руке своей теплой ладонью, чмокнула в щёку и пошла к двери. Старик грустно смотрел ей вслед, он уже подозревал, что все его слова теперь напрасны.
Выходя из кабинета, Рената заметила, как Светочка махнула ей рукой, призывая подойти.
– Пришёл. Звать? – ткнула она пальцем в сторону кабинета Сергея Сергеевича.
Настроение у Ренаты стимулировалось. Ей хотелось быть в движении и чем-то заниматься.
– Хорошо, я сама к нему зайду, – она быстро зашагала по коридору.
Сергей Сергеевич явно не ожидал чьего-либо прихода, а её особенно. Он стоял в углу кабинета рядом с тумбочкой. В одной руке Сергей держал стакан, на треть наполненный минеральной водой, а в другой бутылку. Рената смотрела ему прямо в глаза, и они, чёрные, широко открытые, спрашивали: «Как теперь будем общаться, за кого побежишь прятаться и куда?» Когда лёгкий ступор у Сергея прошёл, он опустил глаза и, глядя в стакан, неожиданно спросил:
– Не желаете? – он слегка протянул стакан в её сторону. Сжав губы, она молчала.
– Ну, как вам будет угодно, а я выпью.