Семь ночей с тобой

Вот только бьёт оно по ушам так, словно Света его прокричала. Мгновенно поворачиваюсь к ней.

– Что? – пересохшим голосом спрашиваю. – Ты серьёзно?

Немного обречённый взгляд подруги подтверждает худшие опасения.

– Брось, тут нет маньяков, – храбрится она. – Приличный аукцион, хоть и торгуют неприличным, – фыркает, пытаясь шутить. Вот только меня это совсем не пронимает, и Света это видит: – Всё будет хорошо, мне уже пора.

С последним заявлением подруга резво упархивает прочь, словно если я буду продолжать удерживать или спрашивать, она не выдержит.

Сердце до боли сжимается. Я хочу помочь Свете, уберечь её от отчима и исправить ситуацию, но точно не тем путем, который выбрала она. Какого чёрта я ещё медлю! О каком уважении её решения сейчас может быть речь?!

Надо срочно увести её отсюда, и наплевать на последствия типа неустойки. Разберёмся потом. И вообще, даже из Светиной ситуации наверняка есть другие выходы. Было время, когда она жила у меня. Кстати, почти полгода. Да, моим родителям это не особо нравилось, да и подруге было страшно неловко перед ними. Всё-таки моя семья не шикует. Но ничего, я поговорю с папой и мамой, да и Свету постараюсь убедить. Найдём с ней хорошую работу, будем вместе копить…

Я подрываюсь с места, желая догнать удаляющуюся чуть сгорбленную фигуру подруги.

– Света! – попутно кричу. Так тороплюсь, что спотыкаюсь. – Подожди!

Ну вот, пока я оправлялась после почти что падения, подруга скрылась из зоны видимости. Растерянно прищуриваюсь, но нет, Светы уже не видно. Хотя не так уж близко к той двери была. Видимо, услышав меня, не только не стала ждать, но и ускорила шаг.

Но я не собираюсь сдаваться. И тоже ускоряюсь, бегом преодолевая расстояние до двери. Вот я уже близко, а там сориентируюсь, надо только войти внутрь и…

Ой. Я чуть не врезаюсь в крепкую грудь охранника. От этого удерживает лишь его стальная хватка, которая болезненно сковывает мне руку. Прерывисто дышу, загнанно метясь из стороны в сторону. В голове почти ничего нет, только паника и страх не успеть. Вот только в захвате охранника чувствую себя безвольной куклой, вырваться не получается.

А рядом ещё и как минимум трое таких же бугаёв стоит.

– Ты кто такая? – грубо спрашивает тот, кто меня удерживает. – Участвуешь как лот? Тогда почему без пропуска?

Меня корёжит от этого бездушного «лот», словно речь не о людях. Ну и пусть девушки сюда добровольно идут, но практика допущения участия без договора законна вообще?

Впрочем, мне не до размышлений и уж тем более не до споров.

– Нет, у меня подруга там.. – сбивчиво и почти умоляюще пытаюсь донести до охранника. – Она не оформила договор…

Меня чуть ли не трясёт, и я не уверена, что говорю хоть немного понятно. Но предчувствие чего-то страшного никак не позволяет успокоиться.

– Разберёмся с ней сами, – жёстко отчеканивает охранник. – На выход.

Он чуть дёргает меня в сторону, отпуская руку, но подталкивая в спину. Не сомневаюсь, что в его понятии это был лёгкий толчок, но я с трудом удерживаюсь на месте. Уйти не могу, но и переть напролом – я не самоубийца.

Разворачиваюсь обратно с максимально молящим видом, на который способна.

– Я не могу так, – жалобно говорю. – Я должна хотя бы увидеть её…

– На выход, я сказал, – непреклонно возражает охранник.

Он смотрит на меня исключительно как на помеху и вряд ли вообще хоть немного внимает сказанному. А даже если да, наверняка пренебрежительно относится – мол, все взрослые люди, знали, на что идут.

– Тогда можно я хотя бы в зале побуду? – в отчаянии спрашиваю, лихорадочно размышляя, что делать.

Тревога ведь не только не отпускает, но будто даже разрастается.

Мне, конечно, не разрешают. Хотя я изначально прошла сюда как зритель, но после таких фортелей, говорят, только на выход. Само собой, я не принимаю такой ответ. Кажется, спорю, в какой-то момент даже пытаюсь прорваться…

Время превращается в какую-то мешанину лихорадочных споров и действий, я теряю им счёт. Словно сама себя не ощущаю и не понимаю, что когда происходит. Пока к нам вдруг не подходит примерно тридцатилетний мужчина в деловом костюме.

– Что здесь происходит? – вопрос задан охранникам, но я мгновенно переключаюсь с них на подошедшего.

Может, хотя бы он сможет помочь? Если не получится увести отсюда Свету, то хотя бы договор в спешке оформить дадут? Уверена, что и с ним моя красивая подруга запросто сможет получить хорошую выручку, а так хоть нам обеим будет немного спокойнее.

– Девушка лезет, куда не надо, – слышу ответ охранника и, не выдержав, встреваю:

– Моя подруга участвует в аукционе, но необдуманно не заключила договор, и я боюсь за неё…

Одновременно хочется и донести важность происходящего до этого, судя по всему, администратора или даже владельца торгов; и успеть договорить. Судя по тому, как грубовато ответил обо мне охранник, время в лучшем случае поджимает. Так и чувствую, что меня вот-вот прогонят. Потому и не получается дать полный и нормальный в ответ, только и остаётся, что отчаянно смотреть на незнакомого явно важного мужчину, пытаясь взглядом передать, насколько это важно.

Кто-то из охранников ещё что-то говорит, но я не слышу. Главное, что меня пока не выдворяют. И, судя по всему, не станут без воли подошедшего.

А он тоже едва ли их слушает – смотрит на меня. Прищурено, задумчиво, внимательно. Ещё и моё тело взглядом зачем-то окидывает. Но вроде не похотливым, скорее, профессиональным.

Только и стою перед ним, не зная, что делать дальше. Аукцион ещё не начался, время вряд ли поджимает, но к чему эта пауза? Он так долго думает, выставлять меня или что?

Наверное, тогда стоит склонить его в правильную сторону. Уже начинаю подбирать более связные слова, чем тот свой недавний выпад, как мужчина, видя это, вдруг успокаивающе проговаривает:

– Ничего, ничего. Не волнуйся. Пойдём в гримёрку к твоей подруге.

Сказать, что я удивлена такому решению – это сильно преуменьшить. Скорее ждала, что мне будут говорить, что это выбор и ответственность подруги и прочие в целом объяснимые циничные бла. Охранники вот тоже в недоумении, но не спорят.

А я уж тем более не задаю лишних вопросов и просто иду с тем мужчиной, который уже провёл меня через дверь. Теперь главное увидеть Свету… Мы точно что-то придумаем. Она ведь готова сдаться, я чувствую.

*************

А ведь я правда не помню, что было дальше, когда я последовала за тем мужчиной, который внушил мне надежду. Сумбур какой-то в голове… Помню, что навстречу выдвинулся кто-то ещё, помню укол, помню, что мне заткнули рот…

О Боже. Вот как раз этих обрывков воспоминаний достаточно, чтобы понять – происходит что-то страшное! Я влипла непонятно во что.

Резко открываю глаза, чуть дёргаюсь, пытаясь высвободиться из оков… Вот только их нет, это душащее и сдавленное чувство эфемерным было. Но от осознания этого не становится легче. Я ведь вижу, что сижу на заднем кресле какой-то машины. Спереди двое мужчин. Один из них кажется тем самым, кто к двери меня повёл. Администратор он или кто…

Чуть подаюсь вперёд, чтобы разглядеть получше, но резко одёргиваю себя. Какая, к чёрту, разница, кто эти двое. Куда важнее, что они не по моей воли запихнули меня сюда, вырубили чем-то и теперь везут непонятно куда!

Сердце лихорадочно бьётся, я начинаю задыхаться, до боли сжимаю губы, чтобы не расплакаться вслух. Пока уроды не заметили, что я очнулась. Надо сыграть на неожиданности, если это возможно…

Да плевать, возможно или нет. Попытаюсь точно. Непонятно, куда меня везут, но вряд ли с хорошими намерениями. А ещё Света… Где она сейчас?

Резко закрываю глаза и обессиленно прислоняюсь к спинке кресла, стараясь максимально расслабиться. Уж не знаю, как я в таком раздрае умудрилась почувствовать, что на меня сейчас посмотрят, но, к счастью, сориентировалась вовремя.

– Что-то у меня сомнения… – говорит кто-то, судя по всему, безотрывно пялящийся на меня. Ощущение его въедливого взгляда никак не покидает. – Да, красивая, подходит под описание и одета просто, вряд ли из блатной семьи. Но от клуба у нас точно не будет проблем?

Цепенею, услышав эти слова, очевидно сказанные обо мне. Страх разрастается внутри, так, что уже и не умещается. Странно, что ещё не вырывается наружу громкими всхлипами, сдерживать которые становится всё сложнее. Я чуть не задыхаюсь подступающей паникой, а чудовища на переднем сидении в это время продолжают уверенно и спокойно обсуждать мою участь.