Записки афинского курьера

Переводчик, а уж тем более редактор должен знать об авторе всё. Он должен с ним дышать одним воздухом, должен его «видеть», «слышать», должен стать кровью в его сосудах. Этом то и совершенно замечателен феномен главного редактора еженедельника «Мир и Омония» Инги Абгаровой, редактировавшей несколько лет назад мой «Буковый лес».

Кто может себе хотя бы представить работу редактора? Сотни авторов, тысячи писем, десятки сотен различных мнений, довольно редко выраженных внятно и грамотно. И каждый раз, каждый Божий раз Инга надевает на себя шкуру каждого, становясь им до мозга и костей, абсолютно понимая всё, что автор хотел сказать, а потом берёт в руки лазерный скальпель и вытравливает всё ненужное из текста, из слова, не травмируя жизненно важные органы.

Моя повесть «Буковый лес» была пропущена через фарфоровые фильтры её волшебными руками.

Но, в сборнике есть ещё одна повесть. Она называется «Больше чем реалити».

Это совершенно автономный рассказ о судьбе всё той же Линды из «Букового леса», но в то же время как бы и продолжение первой части. В основу вошли совершенно реальные события, которые произошли в её жизни. Она несколько автобиографична, то есть я видела всё это как бы «изнутри», но читатель ни в коем случае не должен делать ошибку и отождествлять меня с главной героиней. Тем более здесь, за сценой косвенно присутствует и… сама Инга! Это с её подачи Линда едет сниматься в Украину на программу по обмену жёнами. Есть такое реалити, когда семьи меняются жёнами. В этом выпуске украинка приезжает в Грецию, а Линда едет в новую семью в Киев. Ни одна, ни вторая участницы не знают куда они попадут и чем закончится этот виток судьбы. Все шансы равны. Можно попасть и в богатый дом со служанкой и дворецким, а можно угодить в деревню кормить поросят, где куски асфальта вставляют в обручальные кольца как драгоценные камни. В семьях надо выполнять все обязанности, которые делала до тебя партнёрша по съёмкам. «Секс с хозяином дома исключён полностью! – Так ответили Линде на её недоуменное сопение, – Но всё остальное…» Линда не боялась работы, ей было интересно – что такого может делать другая женщина, чего не сумеет она? Отношения с молодым мужем у неё давно зашли в тупик, поэтому Линда, услышав предложение о съёмках, не долго кокетничает и с преогромным удовольствием улетает в Киев, о чём вскоре очень пожалеет. Она никогда не думала, что есть вещи пострашнее секса с не знакомыми мужчинами.

Далее в книге три небольших рассказа под редакцией совершенно замечательных литераторов – Евгении Кричевской (Евстафиу), Джулии Тот и профессора физики, члена Союза Писателей России – Новикова Александра Фёдоровича из Санкт-Петербурга.

Спасибо прекрасному фотографу, врачу и по совместительству подруге всей жизни Синельщиковой Виолетте по кличке… ну, да ладно. Бог с ней!

Отдельное спасибо мне хотелось бы сказать Евгению Булаш – верстальщику и дизайнеру – за помощь в издании всех моих книг, за ангельское терпение при работе с автором и замечательные профессиональные навыки, и конечно моему сыну – молодому художнику Александросу Бурджанадзе за сделанною с потрясающей точностью карикатуру.

В самом начале вступления я спросила тебя, мой читатель, хочешь ли ты встретиться с прошлым?

Все перечисленные мною книги – это не только мои воспоминания, они и твои.

С уважением к тебе и любовью Валида Будакиду (Фрида Хофманн)

Валида Будакиду. Фото автора.

Дорогому читателю

Начну со слов безмерной благодарности за то, что ты решил вступить со мной в диалог.

Именно в диалог, который мы образно назовём «беседой».

Мои высказывания, даже облечённые в художественную форму, подчас весьма непредсказуемы. Так вышло в жизни, что я смотрю на мир под иным углом зрения, ну или, как большой поклонник одновременно и Квантовой Механики и Зигмунда Фрейда – существую по другим законам. В какой-то момент прочтения, уважаемый читатель, тебе захочется со мной разругаться, кинуть в мой фейс своим пломбиром, через секунду – похвалить, даже поцеловать, а тут – вот жешь незадача – меня рядом нет! Тогда ты и вступаешь со мной в беседу, мысленно то соглашаясь, то наоборот возмущаясь моим «бредом». Собственно, это большой роли не играет, принципиально важно – тебе не будет скучно ни секунды!

Этот сборник рассказов – небольшая часть моего литературного творчества.

Видимо, каждый доктор в определённый момент жизни начинает чувствовать, что ему необходимо высказаться. Накопленный, при общении с пациентами, большой жизненный опыт, и иже с ним потенциальная энергия ну о-о-о-очень просятся на свободу!

Этот сборник уже был однажды издан, но с другим названием. Та, предыдущая книга называлась «Гречанка русская душой» и в своё время разлетелась как горячие пирожки в базарный день. Тогда я решила её переиздать, дополнив новыми смешными и не очень историями из своей жизни. За два года своей работы в газете» Московский Комсомолец», которая в Греции выходила под названием «Афинский курьер» я дала довольно много литературного материала. Тогда к моим предыдущим мыслям добавилась ещё одна мысль, естественно, не менее гениальная: собрать всё, опубликованное в нашем афинском еженедельнике в одну книжку. И даже название не пришлось придумывать, оно пришло само собой, не навязчиво напоминая читателю о такой замечательной газете как «Афинский курьер» и её Управляющем Директоре – Сергее Ершове.

Мирка

Вместо вступления.

Возможно, эта новелла кому-то напомнит рассказ Алексея Толстого «Маша». Но в том-то и трагедия человечества, что сегодня я пишу «Мирка».

***

– Русская… молодая… не замужем… ничего…

И это всё про меня.

И всё – вранье!

Я не была «русская», не была и очень юной; замужем и с ребенком. «Ничего» я тоже не была. «Ничего» – это дырка от бублика. А я была еще ого-го!

Особенно «ого-го» заметно со спины, прямой и ровной, как у папы. И еще манера высоко держать голову. В любом случае – я была интересней всех жен, в переехавших из бывшего СНГ семьях и поселившихся в Халкидиксих Ханьоти. Надо полагать, это отчасти объяснялось и родом занятий. Они – усталые, сгорбленные и обессиленные нескончаемой работой по четырнадцать часов в сутки. Я – владелица хорошо оборудованного стоматологического кабинета, в белом комбинезоне, просторной мансардой и, с всегда присутствующим в холодильнике, ледяным пивом. Многие ходили лечится, некоторые «просто так». Русская… молодая… не замужем… ничего…

Это лето выдалось особенно жарким. Казалось, даже мухам лень шевелить крыльями, и они опухли и отекли от страшного пекла. Зато цикады издавали такой невообразимый шум, что хотелось заткнуть уши и бежать, бежать от всех и от всего, чтоб броситься как есть при белом комбинезоне в прохладные воды сказочного залива. Из многочисленных таверн тянуло запахом печенной рыбы и жаренного мяса. «Как можно столько есть в такую жару? – думала я, – когда сама мысль о еде вызывает позыв к рвоте».

Подъехавшая зеленая «Мазда» отвлекла меня от несбыточных мечтаний о море. Она остановилась в тени напротив моих дверей. Из приспущенного окна водитель приветливо махал мне рукой и улыбался. Я тоже изобразила подобие улыбки и помахала в ответ.

– Вдруг знакомый, – решила я и приняла гостеприимную мину.

– Добрый день! – из машины вышел широкоплечий высокий мужчина, громко хлопнув дверью, – ты же говоришь по-русски? – спросил он по-эллински, – я тоже немного. Мне ребята про тебя рассказывали.

Ага. Русская… молодая… не замужем… ничего…

– Меня зовут Вангелис, – продолжал он приятным низким голосом, – моя жена болгарка. Хочешь, будем говорить по-русски? – он явно желал произвести на меня впечатление и, надо отдать ему должное, господину это удалось! Это при каком таком темпераменте на него не действуют температурные раздражители? Он был потным, с расстегнутой верхней пуговицей рубашки, с золотой цепочкой на густо поросшей шерстью груди и очень веселый.

Вангелис схватил большой пластмассовый стул со спинкой и с разгона плюхнулся в него. Ножки стула немного разъехались, но он совершенно безбоязненно в нем сидел, широко расставив колени.

– Ух, как жарко, правда? – он опять улыбнулся. У него были ровные, мелкие и, как бы плотно пришлифованные друг к другу, зубы. – Такой я себе тебя и представлял.

– Надо же! Он меня еще и представлял, – удивилась я.

Пока вошедший рассуждал о шутках метеорологов, туризме и Энгельсе, я незаметно пыталась его разглядеть. Говоря откровенно, он меня заинтриговал. Грек, довольно сносно говорящий на русском, он не был похож на местных завсегдатаев кафейни, любителей просить да тридцатиграммовой чашечкой кофе несколько часов подряд, беседуя о туристках, деньгах и налоговой инспекции. Но он не был похож и на «наших», праздно шатающихся бригадами от трех до двенадцати членов по узким кривым улочкам деревеньки в поисках приключений. Он действительно был очень импозантным мужчиной. Он был интересен, даже красив. Красив той зрелой, мудрой красотой, которая наводит на мысль о вине хорошей выдержки.

Волосы на голове Вангелиса были с аккуратной проседью, так называемые «соль с перцем», коротко подстриженные и зачесанные назад. Они подчеркивали загар на его обветренном лице. Светло-карие, почти желтые глаза не останавливались ни на секунду! Они за доли секунды осмотрели все: кабинет, установку, фотографии на стенах, меня…

– Какая красивая афиша, – кивком головы он указал на стенку.

– Это не афиша. Это мой сын, – хотела сказать я, но… почему-то не сказала.

– У меня тоже есть дети. Трое. Я из-за них и пришел. Понимаешь, у меня небольшая гостиница, сейчас сезон и совершенно нет времени ничем заниматься. У них что-то там с зубами. Они сами к тебе подойдут. Ты им сделай все, что надо, а я заеду, расплачусь. Хорошо? Я деньги наличными никогда никому не даю ни жене, ни детям. Надо им что-то – пошли – куплю. Надо жене в супермаркет – поехали, отвезу. Женщинам вообще деньги давать нельзя! Они их даже считать не умеют. Ну, что, договорились?

Я согласно кивнула: какое мне дело, кто оплачивает мои услуги? Лишь бы вовремя платили.

На следующее же утро из подъехавшей знакомой «Мазды» высыпались все трое: два красавца парня лет десяти, одинаково одетые, с одинаковыми жестами и лицами, в хвосте плелось маленькое хрупкое создание с длинными светлыми волосами, лет восьми.

– Вот эти мои! – из окна торчала голова Вангелиса в белой кепке, – я поехал дальше. Смотри, не сделай им больно! – он гикнул, словно пришпоривая коня и рванул с места, дав полный газ.

Мой клиент снова появился через неделю.

– До чего у тебя замечательные ребята! – это было первое, что сказала я после приветствия. И все троя – твоя копия! – мне не составило труда пропеть комплементы, ибо дети действительно были умны и серьезны не по годам. А уж тигриные отцовские глаза и стройные фигурки…

– Правда похожи? – Вангелис таял от удовольствия, – все так говорят! Знаешь, что самое интересное? Они все от разных жен. Все трое. А сейчас у меня четвертая. Болгарка. Я сам ее из Софии привез. Она там в детском кинотеатре билеты продавала. Вот теперь живем впятером. У нее и от первого брака детей нет, а врач сказал, вообще не будет. Он мне говорил почему, но я не помню. А у меня, скажу тебе по секрету, только ты никому не говори, – и Вангелис перешел почти на шепот, – от самой-самой первой жены еще один сын есть. Ему сейчас двадцать два, или двадцать три. Но того я не забрал. А этих забрал.

– Не хило, – думала я про себя, – если еще принять во внимание, что старшие двое, которые приезжали, почти ровесники. Одному – десять, второму – десять с половиной. Когда они сказали сколько им лет, я рассмеялась, списывая их неточные данные на несостоятельность в арифметике, хотя в этом возрасте большинство детей здесь считают и до пятнадцати.

Тем временем Вангелис поменял стул и уселся опять прямо передо мной. Сильный и крепко сбитый, он прочно сидел на моей мебели, поблескивая своими желтыми глазами под седоватыми стрелами бровей. Он философствовал: