Белая волчица

– Дашь мне немножко? – робко попросила Пятая.

– Раака уже давно не корррмят ррродители, – прокаркал он, – и тем более бррратья и сёстррры. Это еда Раака!

Пятая обиженно зарычала.

– Я думала, мы друзья…

– Воррроны и волки? Ррразумеется, – невозмутимо ответил Раак. – Когда Раак увидит хррромого лося, или отставшую антилопу-прррыгуна, или захворрравшего бизона, он скорррее тебя позовёт… Но только когда ты будешь уже такой взрррослой, что сможешь сама охотиться. А до тех поррр тебя корррмит стая, а не Раак. Раак не твоя мама. Раак с тобой не делится.

Ожидая, пока мама закончит есть, Пятая думала о том, что каждый член стаи всегда готов поделиться едой с Пятой, её братьями и сестричкой, но еда у них у всех появляется только оттого, что вся стая удачно охотится. Пятая уже поняла, что охота даётся нелегко и занимает много времени, потому что присматривать за волчатами всегда оставался только кто-то один, и почти всегда это был старик Прыгучий. Остальные уходили на целый день и обычно возвращались очень уставшими, а порой даже ранеными. И часто вообще без еды. Так что, получается, охота была чем-то утомительным, опасным и не всегда успешным. Чтобы хорошо охотиться, нужно было быть большим и сильным. А чтобы стать большим и сильным, нужно было много есть и быстро расти.

Поразмыслив, Пятая приняла решение. Она бросилась обратно к добыче, схватила маленький кусочек и принялась изо всех сил дёргать его крошечными челюстями. Наконец ей удалось повернуть рот так, чтобы как следует впиться в мясо резцами. Казалось, это длилось целую вечность, но в конце концов у неё получилось отхватить небольшой кусочек. Это было только начало, первый шаг долгого пути.

Пятая твёрдо решила стать лучшей охотницей стаи. Или нет, даже лучшей охотницей всех в мире стай!

Зов воронов

Но пока волчатам вообще не нужно было охотиться. Каждый взрослый член стаи охотно делился своей едой с малышами. А когда у них наконец выросли все зубы, им разрешалось есть сколько угодно мяса и даже не приходилось ждать своей очереди, как старику Прыгучему, всегда обедавшему последним. Но только Пятую такое положение дел больше совсем не радовало. Как она должна была стать лучшей охотницей всех времён и защищать самую прекрасную в мире территорию, когда ей не давали даже попробовать?

Сидя на высоком камне перед логовом, она, как всегда, с тоской и завистью смотрела вдаль. Каждый её день начинался с того, что она задавала папе Ротастому один и тот же вопрос:

– Папа, папа, можно, я сегодня пойду на охоту?

Ответ всегда был один и тот же. Ротастый подходил к Пятой очень близко, смотрел на неё сверху вниз и тихо, но недвусмысленно рычал:

– Нет!

А потом он уходил. Слева от него всегда бежала Смелая, справа Хваткий, а за ними трусили молодые волки Отважный и Осторожный. Иногда кого-нибудь из них обгоняла Косматая. Прыгучий оставался присматривать за волчатами, играть с ними, бороться и рассказывать им истории. Но Пятая уже была сыта по горло чужими историями. Она хотела, чтобы с ней наконец случилась своя. Поэтому каждый раз, услышав «нет», она бежала на самую высокую скалу и провожала глазами стаю, пока та не терялась из виду.

Обычно волки в какой-то момент исчезали за вершиной холма. Теперь ей легче было смотреть, потому что с деревьев облетели листья, и вдаль тянулся голый пейзаж.

Ещё долго-долго после того, как волки уходили, Пятая видела кружившую над ними воронью стаю. Молодым воронам можно было не сидеть и не ждать, как волчатам, пока вернутся старшие, а охотиться вместе с ними. Им-то взрослые всё разрешали!

– Так нечестно, – рычала Пятая, уронив голову на лапы, и пар от её дыхания белыми облачками кружился в холодном воздухе возле самой мордочки. – Это очень, очень несправедливо.

Но что она могла поделать с такой несправедливостью? Она уже собиралась смириться со своей участью и бежать обратно к Прыгучему, братьям и сестре, но внезапно услышала крик воронов вдалеке:

– Сюда скорррее, волки! Волки, скорррее сюда! Тут збррры! Збррры!

Пятая не могла разобрать, что они кричат. Слово было вроде бы знакомым, но, кажется, не имело вообще никакого смысла. Пятой уже не раз доводилось слышать, как вороны громко кричат «лось», «антилопа», «олень» и однажды даже «медведь». Но это?

Вновь раздался тот же странный крик. Не бобры же там были, в конце-то концов?

Что за чепуха? Кого увидели вороны?

И вдруг Пятая сама увидела, кого. Её глаза и рот широко распахнулись от удивления.

На вершину холма вышли какие-то странные коричневые звери, целая стая зверей.

Это точно был кто-то живой, даже если издалека казалось, что это горы, потому что, будь это и вправду горы, они бы спокойно стояли на месте, а эти существа двигались, пусть и медленно. Сперва Пятая подумала, что такого просто не может быть. Ни одно животное, сколько бы оно ни ело мяса, не способно вырасти настолько гигантским. Потихоньку стая перешла горный хребет, и Пятая увидела, какими крошечными в сравнении с ними кажутся волки.

Стаю вёл Ротастый, и Пятая чуть не лопнула от важности. Её маленькое сердечко распирала гордость. Она запрокинула голову назад и радостно завыла на солнце.

Там внизу был её отец, чёрно-бурый волк, и он бежал быстрее ветра. Его ноги, казалось, едва касались земли. Он как будто парил над ней на невидимых крыльях, прижав уши, вытянув морду и устремив глаза в какую-то точку перед собой.

Теперь Пятая поняла, почему охота так утомительна. Она и представить не могла, насколько невероятно большой может быть добыча, прежде чем стать едой. И какой опасной!

Копыта огромных зверей жутко гремели, как раскаты грома, и Пятой казалось, что от их топота земля трясётся. Она увидела, как её стая мчится к страшным зверям и кружит у них под ногами. Каждый из них был как огромная гора. Вороны вновь закричали, и на этот раз Пятая смогла разобрать:

– Зубррры! Зубррры!

Так вот, оказывается, кто это был! Каждый зубр казался примерно в десять раз больше волка. И ладно бы стая имела дело с одним таким зверем, но нет – против неё было целое стадо.

Это стадо становилось беспокойным, когда приближались волки. Один гигант то и дело вырывался вперёд и топал навстречу волкам.

Издалека Пятой были не очень хорошо видны рога чудовищ, но они казались до того большими, что могли с лёгкостью проткнуть насквозь любого, даже самого сильного волка.

«Значит, – впервые подумала она, – кто-то может просто взять и не вернуться с охоты». Она то и дело замирала от ужаса, когда ей казалось, что гиганты вот-вот раздавят кого-то из братьев или дядю Хваткого, но волкам каждый раз удавалось вовремя отпрыгнуть или отбежать.

– Видишь, – сказал Прыгучий, подойдя сзади, – это называется отвлекающий манёвр.

Пятая не слышала, как он приблизился. Хотя Прыгучий сильно хромал на правую заднюю лапу, он умел подкрасться незаметно. Может быть, он уже не был быстрым и сильным охотником, но и в старости всё-таки оставался волком.

– Что такое отвлекающий манёвр? – спросила Пятая, не сводя глаз с погони.

– Смотри на Ротастого и того зубра, – велел Прыгучий, – и поймёшь сама.

Пятая проследила за его взглядом.

– Он же просто жуть какой огромный, – вся дрожа от страха, пробормотала она. – Он растопчет папу в лепёшку!

Прыгучий фыркнул.

– Такое тоже может случиться. Но этот зубр, скорее всего, очень стар, или болен, или не так хорошо опирается на одну ногу, как на другие, или же плохо видит. Трудно сказать, что именно, но что-то с ним совершенно точно не так. Стая это увидела и теперь не отстанет. Сделает всё, чтобы заставить его от них убегать.

– Почему? – взволнованно спросила Пятая.

– Потому что, сама посуди, такой огромной туше бегать нелегко. Так что он устаёт от погони куда быстрее, чем мы. И тогда мы побеждаем. Но такая возможность бывает, лишь когда он устал, стар или болен, а лучше всё сразу.

– И что потом?

– Потом у нас всю неделю будет очень много еды и очень мало забот.

– А если он не устанет бежать?

– Тогда у нас не будет ничего, кроме пустоты в животах.

Отважный и Смелая бегали вокруг стада кругами по всей равнине. То один, то другой зубр вырывался из кольца и мчался к кому-нибудь из волков, но им каждый раз удавалось увернуться. Пятая не могла сказать, продолжает её папа погоню в этот момент или нет, но похоже было, что да.