Рейх

– Да-да, я помню.

Прополка фасоли было делом не очень тяжелым, но ковыряться в огороде с травой было как-то ну вообще неохота, тем более в жару. Прошло где-то часа три борьбы с сорняками, как к нему из дома вышла тётя. Она вернулась из храма и выглядела уставшей.

– Вот молодец, Бен, не забыл, а я думала, что мне придется это делать самой, – похлопала она его по плечу, – ты если куда пойдешь, будь повнимательнее, там Бройлз со своими псами что-то ищет, – и плюнула на землю в знак своего отношения к этому человеку.

Закончив в огороде и приняв летний душ, он переоделся и решил прогуляться по городу, жара вроде спала, и в воздухе гулял ветерок, покачивая вершины деревьев. Улица, где они жили, примыкала к центральной, как и многие в городе. Так что, пройдя метров сто по грунтовой дороге, он вышел на заасфальтированное шоссе и пошел вдоль него по тротуару в сторону центра. Центр города представлял собой округлой формы площадь, вокруг которой проходила основная дорога, там же находилась мэрия, школа и место выдачи продовольствия и необходимых вещей. Там же было кафе, но оно не работало и использовалась как склад. Здание мэрии было трехэтажное, в нем выполнял свои обязанности мэр, эта личность Бену не была особо симпатична, как, наверное, и большинство гражданам, да и не нужен он был фактически, просто люди еще цеплялись за старые порядки и придумывали себе всяких людей, что будут нести всеобщую ответственность. Реальной же властью в городе и окрестностях обладал полковник Бройлз, комендант военной базы, что находилась в окрестностях ущелья. В его подчинении были солдаты, большая часть которых прошли войну с «объединенными» и теперь жили в горах и следили за порядком. Вот как раз сейчас возле здания мэрии стояло два военных джипа, а рядом, держа винтовку, стоял солдат, их в лицо он знал плохо, они редко приезжали в город. Не подумав ни о чем плохом, он направился к Сэму. Дом семьи Пиков был в ужасном состоянии, он почти развалился и держался на честном слове. У дома на лавочке сидел Сэм и курил, выпускал дымные кольца.

– Здорово, Сэмми, как поживаешь? – поинтересовался Бен.

– И тебе здорово, Бэнни. Вот ты мне скажи, ты ведь умный, зачем задают такие вопросы – как дела? как сам? чего нового?, – если прекрасно знают, что в этой дыре не может быть ничего нового, и дела тут у всех херовые, это же и ежу понятно, а вопросы задают.

– Ты чего опять не в духе? – с усмешкой спросил Бен.

– Вот скажи мне, ты помнишь о своем отце? Задумывался о том, что может происходить в мире за чертой этого города?

– Сэм, я не помню отца, и ты это знаешь, и мира, что был раньше, мне тоже не вспомнить, ты тоже задаешь тупые и пустые вопросы?

– Вот Бенни, вот оно. Все пустое и лживое, здесь все ненастоящее – и люди, и их вопросы, – подытожил тот.

Сэм жил в каком-то городе с матерью и отцом, когда вторглись в нашу страну, его мать погибла, а они оказались здесь, ему было десять лет, он хорошо помнит, как все происходило, и ему не давала покоя, как и многим, изоляция, которой они подверглись. На самом деле Сэм был нормальным парнем, он не был красавцем, но и уродом назвать его было сложно, просто его неопрятный вид вызывал нехорошие ассоциации, многие его считали глупым дурачком и спрашивали Бена, зачем он с ним таскается, – ту же Лиззи неоднократно это интересовало. Но все они не позволили себе и десяти минут, чтобы поговорить с этим человеком. Его слова, сказанные в его размышлениях, часто заставляли задумываться и Бена. Они посидели, помолчали.

– Ладно, Сэм, давай не будем о прошлом, ты готов сегодня отдохнуть как следует?

Сэм вздохнул.

– Давай не будем. Да, готов, вон трусы постирал, а ты свои простирнул? Только не говори, что нет, как же Лиззи, ей придется…

– Да заткнись ты уже, идиот!

Сем заржал над своей шуткой.

– Ты-то зачем стирал? Кому ты что показывать-то будешь?

Смех прекратился, злобный взгляд уперся в Бена.

– Ты что сказал, сопляк?! Да ты понимаешь, что я могу любую зацепить и трахать ее, пока уши у неё не опухнут.

Тема девушек всегда вызывала у Сэма бурную реакцию, причина была банальна – они его избегали. Бен засмеялся, примирительно выставил перед собой руки.

– Ладно, ладно, успокойся, – давя смех, произнес он. – Я верю, что ты не полностью раскрыл свой потенциал.

– Это что, сарказм, Бенни? – нахохлившись, поинтересовался Сэм.

Тут из-за дома вышел мистер Пик, высокий мужчина плотного телосложения с круглым животом и рыжими волосами, эта черта не передалась Сэму, что наводило на одни грязные мыслишки. На нем был засаленный фартук и большая кувалда в руках.

– Привет, Бен, – поприветствовал он, подняв руку. – Как у тебя дела? Как мать поживает?

– Спасибо большое, все хорошо, и у матери тоже.

Пик кивнул в ответ. Посмотрел на своего сына.

– Эй, герой-любовник, не хочешь мне помочь во дворе? – он указал рукой за дом, развернулся и ушел.

– Ладно, Бен, пойду старику своему помогу, вечером встретимся, ты заходи за мной.

– Хорошо.

Они пожали друг другу руки и разошлись по домам. По дороге домой ему навстречу проехало еще два джипа военных, что вызвало удивление, так как на памяти Бена такое скопление солдат было редкостью, а использование транспорта вообще не входило ни в какие рамки, бензин был большим дефицитом. На перекрестке с главной, на улице, на которой жил он с семьей, стояла машина. Военный внедорожник цвета пустыни с заметно облезшей краской. На переднем сиденье сидел солдат, его бородатое лицо с узкими глазами внимательно смотрело на него недовольным взглядом. Бен решил не приближаться к транспорту на всякий случай, так как молва о местных стражах порядка в городе была известно всем. Но дверь открылась, и на дорогу перед ним вышел человек, о которых в старые времена говорили с гордостью, что они защитники жизни и свободы человека. Этот же экземпляр гордости выглядел не очень впечатляюще, сильно изношенные штаны камуфляжа измазаны чем-то непонятным, военные ботинки и грязная футболка.

– Эй, подожди, – окликнул он.

Бен остановился и повернулся, он не очень желал общения с этим человеком, но попытка отказа на столь вежливое приглашение могла оказаться гораздо более плачевной для него.

– Да, вы это мне?

– Да, тебе, – небрежно прохрипел и сплюнул на землю воин порядка. Он подошел почти вплотную, дав Бену насладиться ароматом его немытого тела. – Ты здесь за последние сутки посторонних, незнакомых тебе людей не встречал? – спросил он и почесал бороду.

– Да нет, а кто здесь может быть посторонним? Здесь все…

– Ясно, – сказал он и уставился в землю с задумчивым видом. – Если встретишь, дай срочно знать мэру, ты понял?

– Да, понял, – сказал Бен, и пошел к дому.

Сзади в машине затрещала рация, до Бена долетели обрывки слов, хлопнула дверь, затарахтел мотор, машина умчалась, поднимая пыль, оставив вопросы в голове юноши. В доме была прохлада, независимо от температуры на улице в нем всегда было очень комфортно. В холле чувствовался терпкий запах неизвестного происхождения, их дом был старый, как по внешнему виду, так и по атмосфере, царившей в его комнатах, старые фотографии в гостиной добавляли антураж. В гостиной, в старом кресле сидела мать и листала старый журнал, на столике стояла открытая бутылка вина. У них была пара бутылок в подвале на всякий случай. Бен сел напротив нее.

– Ну, что-то новое пишут? – пошутив, спросил он.

– Нет, сынок, в этом журнале не написано о чем-то новом, я бы сказала, что это журнал памяти о нашей прошлой жизни, которую не вернуть больше никогда.

– Ну, ты снова за свое? С чего ты взяла? Может, пройдет еще какое-то время, и нам разрешат покинуть город и жить в большом мире. – В это он как-то не очень верил и сам, но хотел поддержать мать. Она грустно улыбнулась.

– Нет, не выпустят, и никто нам не разрешит, мы наказаны за строптивость, за то, что не подчинились новому богу, и мне кажется, нет нам больше места в новом мире, и по этой причине нас здесь держат как обезьян в клетке.

Такие слова от нее он слышал впервые. Она застала мир до и после и могла более объективно судить о том, что там творилось в те времена. Но новый бог? Он ранее слышал, как старшие в разговорах упоминали «нового бога» людей, при этом переходили на шепот, но ему казалась, что это все сказки.

– Мам, ты, по-моему, утомилась, и не стоит тебе столько времени проводить в лазарете при церкви, он на тебя плохо влияет.

Она засмеялась.

– Мой сын считает, что я сошла с ума, – она хмыкнула, – возможно, ты прав, и я действительно сошла с ума, и все это мой бред: город в пустыне, люди со всего земного шара, не понимающие, что теперь им делать… – она задумалась, – Ты знаешь, а я ведь даже не пыталась покинуть город, выйти из него, я знала, что это невозможно, если они сказали, значит, так и будет, – она взяла бутылку, налила в стакан, отпила, – Многие не поверили, и вот я смотрю на них каждый раз, когда моя смена, вытираю им сопли и грязные жопы, так же было, когда нам всем предложили новый мир, никто не поверил, что он может быть реален.

– Но, мама, да, мы не можем покинуть этот город и район, но у нас и нет войн, голода, нас не убивают стальные легионы машин, мы живем спокойно, так, как мы хотим, и в наших силах жить здесь либо хорошо, либо плохо, – он перевел дыхание и продолжил, – у нас даже нет серьезных заболеваний, нужно просто научиться жить в этом месте, привыкнуть, что ли, и оно не будет казаться адом.

– Сынок, я не считаю этот город очень плохим местом. Просто эта утопия меня уже доконала, как и многих, мы не привыкли так жить, и мне не хочется, чтобы и ты привыкал.

Повисла тишина, чтобы как-то разрядить обстановку, Бен рассказал о солдатах в городе, мать напряглась, когда он упомянул подручных полковника.

– Да, они заходили в церковь, они ищут своих, пропали три человека, так что будь осторожнее на вечеринке, у меня нехорошее предчувствие, в городе появилась напряжение, стали сниться странные сны. Да, сны… Они здесь снятся всем, и буквально всем – идентичные, это загадка, которую так и не смогли разгадать.