Привет, Париж! Прощай, Париж!

– Упрямая какая! Ладно.

Люба положила трубку и улыбнулась. Кто бы мог подумать – она перестала тяготиться одиночеством.

Не долго думая, Люба накрыла в зале журнальный столик. Надела новое домашнее платье (не в вечернее же, право слово, облачаться). По традиции зажгла несколько красивых свечей. Включила на елке, густо украшенной игрушками и мишурой, яркую гирлянду. Почти настоящий праздник. Условности соблюдены. Елка, шампанское, телевизор, мандарины. Никому не в тягость. Можно самой себе ставить «галочку» – праздник удался. Миллионы одиноких людей встречаю Новый Год именно так и ничего, живут. Порою даже счастливо.

Но у жизни на нас свои планы. Без двадцати двенадцать в дверь робко позвонили. Люба, уже думавшая идти спать, озадачено почесала затылок. Наверное, соседи. Гости в Новогоднюю ночь – к радости. Пойдем встречать.

За дверью стоял неудавшийся ухажер Сергей Константинов. Поникший, постаревший, уставший. Ничего от «того» успешного, вальяжного, довольного жизнью мужчины.

– Сережа, ты? – Удивилась Люба. – Проходи.

– Я, – ответил Сергей и как-то неловко, словно смущаясь, боком зашел в квартиру.

– Вот уж не ожидала. Чего такой смурной?

– Долгая история, – поморщился Сергей. – Ты одна?

– Одна.

– Почему-то так и подумал. Ничего, что без приглашения?

– Сегодня Новый Год. Любой гость в радость.

– Даже я?

– Даже ты, глупый, – засмеялась Люба. – Проходи.

Сергей Снял пальто, вручив Любе вино и фрукты. Помялся. Вздохнул. Виновато улыбнулся.

– Можно посмотрю, как ты живешь? Правда, любопытно.

– Хорошо. Только не долго. Скоро будут бить куранты.

Сергей медленно ходил по комнатам, смотрел по сторонам, рассеянно улыбался. Люба наблюдала за ним, пытаясь угадать мысли. Какая боль, какое несчастье могло толкнуть взрослого мужчину приехать в Новогоднюю ночь к в общем-то чужой женщине. Отчаянье? Одиночество? Или просто очередная придурь? Кто их, богатых, разберет. Вдруг пил беспробудно пять дней, проспал свой рейс в Швейцарию, а новая любовница блондинка улетела без него?

– У тебя очень хорошо, – Сергей зашел в зал и взял бутылку вина. – Открою? Ты была права, когда говорила о двадцати годах любви. Это здесь в воздухе. Я не верю ни в экстрасенсов, ни во всякие биоэнергетики, но чувствую тепло.

– Спасибо, – Люба улыбнулась. – После развода девочки сделали мне ремонт.

– Ремонт дело полезное. Мне бы тоже не помешал. И в доме и в жизни.

Раздался бой курантов.

– Вот и Новый Год. Наливай Сережа и улыбнись. С новым счастьем!

– И тебя тоже.

Звон хрусталя, словно колокольчики-обереги, отпугнул плохие мысли. Воздух в комнате чуть колыхнулся и пожелания счастья радужными кругами начали расходиться во все стороны. Для них не было преград, стен. Начиналась новая эпоха.

– А у меня никогда не было Дома. Вот чтобы дружные семейные праздники, пирожки с мясом на ужин, маленькие подарочки на праздники, ругань « до потолка» из-за неправильно оклеенных обоев, закатывание банок с огурцами и совместной рыбалкой пескарей в ближайшей луже.

– А что было? Ты рос в какой- необычной семье?

– Если бы, – ответил Сергей, доливая вина себе и Любе. – Мама – медсестра, постоянно работавшая, чтобы в одиночку прокормить меня и брата. Отец ушел к другой женщине, бабушка сильно болела. Помогать некому. Я уже с четвертого класса подрабатывал то на мойке машин, то на автозаправке. Брат по помойкам собирал бутылки. Какие уж тут пирожки с мясом на ужин. Утром школа, в обед забежим домой бабулю проведать, накормить и на работу. Вечером уроки надо делать, но неохота, уставали сильно. Руки вечно в цыпках, крема никто не покупал и их мазали подсолнечным маслом. Нет, не думай, я не жалуюсь.

– Я не думаю. Я слушаю. Рассказывай, интересно. Мою историю ты знаешь, – Люба с удовольствием потягивала вино. Чуть терпкое, со вкусом знойного солнечного лета и сочных ароматных яблок.

– На маму не обижаюсь. Делала, что могла. Люблю ее. Билась на трех работах, нас за уроки гоняла. Все хотела чтобы «людьми стали», из нищеты выбрались. Своего, как видишь, добилась. Я состоялся, брат тоже не бедствует. Вот домик ей в Италии купили, у моря, поближе к солнышку. Когда совсем невмоготу лечу к мамуле.

– Хорошо, когда есть куда улететь.

– Ну, да, – согласился Сергей. – И жена у меня была хорошая.

– Была и сплыла?

– Точно.

– Как же ты ее хорошую отпустил?

– Думал, она плохая. Дурак. Полнейший кретин. Важно так сказал – не люблю! Пойдите прочь! Она и пошла. Попросила только квартиру оставить. Небольшую, двухкомнатную «хрущевку». А я еще ломался, нервы мотал. Господи, – Сергей удрученно вздохнул, – даже алименты на ребенка урезал – вдруг жена на себя деньги тратить станет.

– Доказать хотел какой крутой?

– Точно! Доказать и унизить. Да что уж теперь. С дочкой почти не общаюсь – она не хочет. Жена удачно через два года вышла замуж, родила еще двоих детей. Теперь живет в Голландии. Я, поначалу, девок стал менять одну за другой. Потом перешел на более стабильные отношения, но не складывается ничего, не получается.

– Житуха-нескладуха, – подвела итог Люба. – С чужой женщиной, в чужой квартире празднуешь Новый Год..

– Прости. Не хотел. Но реально некуда было пойти и не к кому, – Сергей развел руками. – Потом вдруг вспомнил тебя и сразу легко стало.

– Хорошо, что пришел. Мы с Родиком подали на развод.

– Может торопитесь? Знаешь, как сейчас жалею о своем решении.

– Одно дело – собственная дурь, другое – любовь. Родик полюбил другую и я отпустила.

– Это высокие слова.

– Нет. Знаешь, как больно было? Думала – умру. Враз сердце лопнуло. Буквально, на куски. Первые дни совсем не помню. Тоска вселенская, отчаянье. А потом стало отпускать. Понемногу. Я поняла Родика, его страсть. Не приняла, но поняла. Если бы я так влюбилась – тоже бы ушла. По другому нельзя, понимаешь?

– Все или ничего?

– Пусть так. А ты бы не кинулся сейчас с головой в новые отношения?

– Вряд ли. Боюсь.

– Значит еще не готов, – Люба улыбнулась. – А мне кажется, что я встречу Того Самого. Ощущаю душой. Знаешь, будто закончилось черно-белое кино и стали разливаться яркие краски. Нет, слов не хватает объяснить. Но моя жизнь сейчас завораживает.

– Ожиданием новой любви?