Парадигма

Избавляться от всех отражающих предметов она не видела смысла, но попыталась минимизировать их количество хотя бы в спальне.

После душа Илерия решила спуститься в подвал. Он заперт уже более шести лет. Ключ был найден без труда. Пару оборотов, и победный щелчок возвестил об открывшемся замке. За дверью лестница, уходящая глубоко вниз. Такие подвалы были во многих домах на Green str.. Они – признак страхов быть на поверхности, когда взрываются бомбы.

Война давно кончилась, но люди все еще жили теми днями, ожидая угрозу, способную уничтожить все на своем пути. Такое случилось много лет назад. Те, кто спасся в подобных городах, возомнили себя Богами, кем бы они не являлись на самом деле – последними тварями или нищими. И пусть над их головами висел купол, пусть за спинами стояла сильная армия, пусть враги почти обессилили – война осталась в их душе.

В таких местах, скрытых под толщей бетонированных полов, скрывались темно-серые пыльные подвалы. Про них никогда никто не забывал. Они оставались и будут оставаться еще долгие столетия.

Илерия помнила, как мама говорила, что человек пропитан страданиями поколений, и они будут такими до тех пор, пока не умрет последний из них. Колет была права – люди питаются страхами, а не они ими. И вступая по пыльным каменным ступеням, углубляясь в промозглую глубь, Илерия понемногу принимала свои.

– Не беги от себя, – как-то сказала мама. – Бойся не пуль, не войн, не злых людей, а бойся себя. Мы способны породить больших монстров, чем кто-либо другой.

Сколько чудовищ могло стоять за ее спиной, Илерия старалась не думать.

А на двух длинных столах хранилось былое, что так долго было спрятано. Воспоминания путались среди приборов, колб и книг. Их именно столько, сколько могло уместиться в жизни обычного человека. Студенческие годы, живая мама и разбитое сердце от ее потери. Куч сваленного вместе прошлого несравненно больше, нежели пылинок в воздухе, воняющем затхлостью и стариной.

Илерия все так же стояла на последней ступеньке и смотрела. Углубиться дальше она не решалась, боялась спугнуть услышанный из недр подсознания голос мамы, ее смех. Звонкий и искренний. Как предел совершенства.

Илерия редко работала здесь. В основном пыталась выделить яд из спорыньи для дипломной работы. Ее страстное увлечение отравлениями и его видами не вызывало у мамы ровным счетом никаких опасений. Поэтому она позволила сделать здесь лабораторию. В фильмах ужасов и книгах в таких местах орудовали маньяки, разделывая людей. Илерия же предпочитала препарировать на работе, а здесь изучать только то, что не имеет тела: бактерий, вирусы, флору.

Все же сделав пару шагов вглубь, она осмотрелась: не считая двух заваленных столов, тут стоял холодильник, два контейнера с азотом и шкаф, древний, как сам дом. Это все, если не считать портрета жуткого бородатого мужика в облезлой раме на стене.

– М-да! – Илерия оценила фронт работ и пришла к выводу, что на все уйдет весь день.

Пусть она спала всего пару часов на улице в грязи, рвения уйти от своих проблем не убавляло. С ног Илерия не валилась, не терялась в пространстве. Это говорило о ее сносном состоянии. Только вот требовалась много кофе с тостом. Желательно помазанным сверху мандариновым джемом. Что она и поспешила сделать. И уже с кружкой и тарелкой вернулась назад.