Путь к свободе

***

Светало. Гасли звёзды. Занималась алая заря. Солнце, как бы знаменуя победу света над тьмой, восходило над небоскрёбами. Электрический свет фонарей теперь казался бессмысленным и мёртвым. Большой город, словно гигантский потревоженный муравейник, быстро приходил в движение. Появились первые автобусы; народ вывалил на улицы, теснился на остановках, спускался в подземку. День обещал быть жарким. И ничто не предвещало беды…

Внезапно была объявлена воздушная тревога, – люди бросились в укрытия, чтобы переждать очередной авианалёт. Вскоре в небе появился одинокий летательный аппарат, похожий на перевёрнутую тарелку. Американские зенитчики открыли по нему огонь, но поразить цель им не удалось. Дисколёт завис на мгновение в воздухе и тотчас унёсся прочь. Люди видели, как из него выпала бомба, – та, которой суждено было в одночасье изменить историю человечества…

На мгновенье повисла необыкновенная тишина! А за ней последовали взрыв и яркая ослепляющая вспышка, столб огня и раскалённое облако из пыли, – гигантский атомный гриб вырос над Манхэттеном. Температура в эпицентре взрыва достигала миллиона градусов по Цельсию.

В прах обращалось всё живое…

Ударная волна обрушилась на город, подбрасывая вверх автобусы и вырывая с корнем деревья. Небоскрёбы сыпались как карточные домики.

Через час повсюду полыхали пожары; среди руин бродили несчастные люди, обгоревшие и ослепшие в первые секунды взрыва; им суждено было принять страшные муки и скорую смерть…

Спасатели, что вскоре прибыли на место трагедии, получили изрядную долю радиации. Лучевая болезнь заберёт в недалёком будущем жизни многих спасшихся в тот роковой день.

Миллионы судеб покалечила бомба, сброшенная с немецкого дисколёта!

О национальной катастрофе на другой день по телевидению заявил президент Эйзенхауэр; Америка запросила перемирия.

– Никакого перемирия! – последовал жёсткий ответ из Берлина. – Только полная и безоговорочная капитуляция, иначе следующим на очереди будет Вашингтон.

И тогда президент США вынужден был согласиться на сепаратный мир с Германией. По акту о капитуляции Америка обязалась уплатить рейху контрибуцию на сумму пятьсот миллиардов долларов, вывести из Канады и Европы войска, демобилизовать армию и расквартировать на своей территории «миротворческие» части вермахта, призванные следить за соблюдением условия о роспуске вооружённых сил США.

Таким образом, Великобритания осталась один на один с врагом и была обречена на поражение. Но британский парламент не торопился вступать в мирные переговоры с немцами. И тогда началось полномасштабное наступление вермахта на всех фронтах…

Английские войска в Европе были отброшены к морю. Подлодки рейха уничтожили крылатыми ракетами флотилии, высланные на помощь погибающим армиям. Британские генералы сдавались в плен, и лишь тогда парламент пошёл на мир с Германией. Великобритания потеряла последние колонии в Южной Африке и острова в Тихом океане.

Договор в Нюрнберге стал последним аккордом войны. Германия закрепила свою гегемонию в этом странном мире.

В ходе этой войны было задействовано абсолютное оружие, которое в руках одного человека стало зловещим рычагом влияния на судьбы всего человечества. Так, страх пересёк границы рейха и безудержно расползался по Земле, чтобы постучаться в каждый дом…

Глава пятая. Тайный враг

Когда началась новая война, Карл Вайс загорелся мечтою вырваться на фронт. Он отправил послание Гиммлеру, в котором были такие слова: «Моя миссия на Украине завершена. Бунт подавлен, порядок водворён, отныне никто здесь не посмеет выступить против великой Германии. Мой фюрер, я хочу быть со своим народом. Я мечтаю сражаться с врагами, посягнувшими на нашу землю…» – и т. д.

Вскоре последовал ответ от Гиммлера: «Я знаю, что желание умереть за Германию исходит из глубины сердца твоего, исполненного отваги. Но враги у рейха будут всегда, и ты мне нужен здесь, а не на фронте. Приказываю тебе оставаться в лагере до моих будущих распоряжений».

Месяц спустя Карл Вайс был назначен на пост рейхскомиссара Украины: прямо из концлагеря на мерседесе он въехал в Гитлербург. И тогда в честь наместника фюрера во дворце рейхскомиссариата был устроен торжественный приём, на котором Карла Вайса ждал сюрприз – та самая пленительная блондинка, о которой он часто вспоминал по ночам. (По городу уже поползли слухи о тайной избраннице любимца фюрера, и Марту Клаус устроители приёма пригласили спеть несколько песен после застолья. Но Карл воспринял новую встречу с ней как верный знак судьбы).

В тот вечер во дворце рейхскомиссариата собрался весь цвет государственно-партийной элиты Украины; первым засвидетельствовать своё почтение новому наместнику фюрера подошёл начальник местного отделения гестапо Хофманн.

– А что старый рейхскомиссар? – вопросительным взглядом окинул его Карл Вайс.

– Попался на взятках. На прошлой неделе расстреляли, – слабо улыбнулся Хофманн.

– Собаке – собачья смерть! – равнодушно произнёс Карл Вайс, обернулся и встретился взглядом с прекрасной Мартой Клаус. Внезапно сердце бешено заколотилось в груди у него, но он усилием воли унял своё волнение и подошёл к ней. Марта с улыбкой на губах приветствовала его.

– Вы здесь… – говорил он, несколько покраснев. – Это словно чудо! Я не думал, что снова увижу вас, и теперь хочу ещё раз попросить прощения за своё недостойное поведение там, в лагере…

– Не стоит вспоминать о прошлом, г-н Вайс, – пропела сладким голосом Марта, – лучше думать о будущем.

Когда гости уселись за столы, градоначальник Гитлербурга взял слово и восторженно проговорил:

– В эти радостные дни, когда наши доблестные войска развивают успешное наступление на всех фронтах, я рад приветствовать в столице рейхскомиссариата глубокоуважаемого Карла Густава Вайса, под чутким руководством которого мы встретим нашу победу. За вас, господин Вайс!

– За фюрера! Слава победе! – неистово провозгласил Карл Вайс.

– Зиг хайль! – в едином порыве подхватило всё собрание.

После обеда гости перешли в зал, где из оркестровой ямы лилась музыка, и Марта Клаус со сцены исполняла свои песни. Карл Вайс не отрывал от неё восхищённого взгляда и отослал помощников за цветами. Всякий раз, когда музыка стихала, публика взрывалась бурными аплодисментами. Концерт завершала песня из американского кинофильма «Серенада солнечной долины», которую Марта спела на бис. Такого успеха она ещё не знала! Карл Вайс всю сцену завалил цветами…

Однако на другой день начальник гестапо положил на его стол донос. Прочтя его, Карл Вайс побледнел.

– Кто написал этот бред? – прокричал он в гневе. – Почему нет имени? Разве по инструкции не запрещено принимать анонимные письма?

– Бумага попала ко мне случайно, – проговорил Хофманн. – Если бы кто-нибудь из моих сотрудников по своему незнанию дал ход этому делу… Вы сами понимаете!

– Вы правильно поступили, – успокаиваясь, проговорил Карл Вайс, – что пришли ко мне. Надеюсь, это останется между нами?

– О чём вы? Ничего не знаю, – слабо улыбнулся Хофманн.

Карл Вайс оценил сообразительность этого человека.

– Можете идти, – сказал он и, немного помедлив, добавил. – Спасибо.

Хофманн с удивлением взглянул на него, потом выбросил руку вверх и прокричал:

– Хайль Гиммлер!

Карл Вайс бросил злосчастную бумагу в камин, и огонь быстро пожрал её. Долгое время мысли его путались, мешая сосредоточиться на работе. Теперь в его жизни появился ещё один смысл, помимо службы фюреру, и он не знал, что с этим делать…

«Я спас ей жизнь, но она даже не узнает об этом, – с досадой думал он. – Как я боюсь за неё! Столько зависти и злости в людях. Донос на доносе! Как мне защитить её, тем более, теперь во время войны? Если только… Нет, она слишком гордая! И я вёл себя прежде так недостойно». Он покраснел от стыда при воспоминании о своей прошлой жизни.

Карл Вайс узнал, где живёт Марта, и вечером поехал к ней. Охрану он оставил у подъезда, а сам поднялся на лестничную площадку. Позвонил в дверь. Прошло немного времени, и по ту сторону послышались торопливые шаги. Сердце в груди у него учащённо забилось. Дверь открылась… Марта в лёгком халатике стояла перед ним, – с удивлённым и несколько испуганным видом.

– Это… вы? – прошептала она дрогнувшим голосом.

Он молчал, тяжело дыша, и, наконец, собрался с мыслями:

– Марта, нам надо поговорить… Это очень важно!

– Проходите.

Карл Вайс вошёл в квартиру. Марта проводила его в гостиную, едва заметно прикрыв дверь в ванную.

– Я только переоденусь, – улыбнулась она, оставляя гостя одного.

Карл Вайс присел на диван; для него потянулись томительные минуты ожидания. Наконец, она вышла к нему в красивом вечернем платье. Он встал, потом снова сел.