Покинутый

Артем запихнул старика в машину. Поехали. Минут через двадцать они были на развилке.

Это было чудесное спасение. Во времена, когда по земле бродили пророки, его описали бы особым благоволением Всевышнего, думалось Артему. Но Господу слава, в своем отечестве пророков нет.

На остановке установили бетонный навес со скамеечкой. Было где присесть и отдышаться.

– Матвей, куда идем дальше? – В самый раз было строить планы на будущее.

– Ты меня спрашиваешь? Слепого спросил о дороге. Чем ты думал?

– Ты же затеял этот поход. И спрашивать мне не у кого.

– Ты у нас поводырь. Ты и должен знать путь. Я не ведаю, какой тропой ты вел нас ранее, отчего должен знать дорогу. – Опустил руки. Ступни ног уперлись в землю. Не ведает он дороги. Тело приросло к скамейке.

Артем только покачал головой. А старик еще и вредный. Его вели, на него тратили бесценный дар зрения, а он брюзжит.

– Тогда будем сидеть здесь до морковкина заговенья. – Сам осматривается. Может еще попутка откуда вывернет или автобус.

– Следует идти к свету. Разве не так. Ты видишь свет. Я обращен во тьму. Где ты видишь свет, куда смотрят твои глаза, туда и идем.

– К свету – это на восток. Дальний Восток. Туда до зимы не дойдем. Придется, идти куда глаза глядят. Мудрые слова речешь ты, Матвей. Ты в парламенте не заседал? Они тоже ведут нас, куда глаза глядят. Много говорят, а о чем не поймешь.

– Не доводилось. Но заповеди о депутатах парламента и иже с ними говорят. Глупый не любит знания, а только бы выказать свой ум. Книга Екклезиаста: Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: «смотри, вот это новое»; но это было уже в веках, бывших прежде нас. Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после.

Артем с Матвеем шли своей дорогой. Один откусил от краюхи тюремной жизни, другой испил темных вод слепоты. Хлеб и вода. Они неразлучны. Мимо проезжали машины. Два путника брели вдоль берега жизни. Им некуда больше спешить, им некого больше любить. Артем уже не думал, куда идти. Просто шел. Поводырь слепого. На тюремных нарах он и представить себе не мог, что пойдет неведомо куда, обретя свободу. Ему грезился родной город. Улицы, по которым он хаживал. По которым пройдет в поисках прежней жизни. И принимать сиротство, как награду. Здесь он обронил…. Это она обронила его любовь. Не склонилась, чтобы поднять ее. Ненужная вещь, ее унесет весенний ветер.

Машины, проезжающие мимо, иногда сигналили путникам. Посторонись. Артем не слышал, а Матвей не видел этой сутолоки жизни. Рядом зашуршали шины останавливающегося грузовика.

– Эй, путники, – Молодой голос парня из кабины, – вас подвезти? Не корысти ради.

– Это как? – Откликнулся Артем. – Безвозмездно?

Бывают на свете чудеса. Не просишь, не умоляешь подвести, Христа ради, а тебе предлагают. Даром. Велик соблазн. Мало кто не согласится на дармовщинку.

– Как, Матвей, поедем или Он принимает только тех, кто пешком идет? – Насмешливо прищурены глаза. Проехать на машине даром – вот тебе и счастье.

– Поедем, раз нам предлагают. Думаю, Он не обидится. – Матвей шарил руками вокруг, словно пытаясь определить, где машина.

– Чего мне обижаться. – Откликнулся водитель. – Сам предложил. Залезайте.

Артем помог Матвею залезть в кабину. Сел сам. Машина двинулась с места.

– А вы куда идете? – Интересовался водитель.

– Вперед идем. – Матвей поудобнее устраивался на сиденье.

– Сам вижу, – Парень рассмеялся, – что не пятитесь. И я вперед еду. Еду, смотрю, бредут по дороге. С попутчиками ехать веселее. Доеду, разгружусь и в обратную дорогу. Беспокойную выбрал себе работу. Хорошо, когда в одном месте сидишь, в своем городе. Развез грузы по складам или магазинам и сиди. А тут почти весь день за баранкой. А вы куда и к кому путь держите, если не секрет.

– К Господу Богу, мил человек. К Нему. – Признался Максим.

– Со мной вы к нему не скоро попадете. – Парень улыбается. – Лично я к нему не спешу. Тише едешь – дальше будешь. Я и не спешу. Мне пока пожить хочется. Если кто хочет меня обогнать, пусть обгоняет. На дорогах разное видишь. Торопятся, обгоняют. Глядишь, а торопыга тебя в кювете ждет. Хорошо, если ушибами и переломами обойдется. Некоторые за свою скорость жизнью платят.

Пареньку явно хочется поболтать. Одиноко в пути. Когда еще на дороге слушателей подберет. Рекой струится под колесами асфальт. Через полуоткрытое окно в кабину задувает весенний ветерок. Встречные машины пролетают мимо. А те, кому не терпится, объезжают его. Есть и те, кто с сердитым гудком обгоняет неторопливого водителя.

– Не, мужики, машину я с детства вожу. Меня еще отец учил. – Парень задорно улыбается, вспомнив детство. – И скажу вам, если ехать осторожно, ничего не случится. Это же не самолет. Там двигатель заглох, и ты упадешь. Тут просто остановишься. Починишь двигатель и в путь. – Крутит баранку, дергает рычаги. Хорошо на дороге. Привычно.

– Я тоже водил машину, – Артем говорил о днях до пребывания в узилище, – и, бывало, нарушал правила. Но пронесло. Жив, не покалечен.

– Молоды вы еще, – ворчал Матвей. – В дороге всякое может случиться, чего не ждешь. И никто не знает. Сказано, и я этому верю: Не хвались завтрашним днем, потому что не знаешь, что родит тот день. Ибо человек не знает своего времени. Как рыбы попадаются в пагубную сеть, и как птицы запутываются в силках, так сыны человеческие уловляются в бедственное время, когда оно неожиданно находит на них.

– Дед, твои библейские мудрости меня уже достали. Времена сейчас другие. Твои мудрецы много не знали из того, что сейчас есть. Техника, медицина. Врачи человека почти с того света могут вытащить. Пересадка сердца, других органов. И техника понадежней. Во времена твоих старцев и техники не было. Телега и все. Сейчас намного сложнее жизнь. И их премудрости нам ни к чему. – Артем знает, дед упрямый. Его не переубедишь. Только высказал свое понимание.

– Тут ты прав, Артем. Времена другие. Человек остался прежним. Со своими страстями, с пороками. С желаниями. Желания не всегда плохи. Сердце человека обдумывает свой путь, но Господь управляет шествием его. Вот и мы, Артем, идем, куда твои глаза глядят, а ведет нас Он. И придем куда надо в срок. Вот он…. Звать то тебя как?

– Игорь.

– Вот, Игорь правит этой машиной. Думает доехать до места. А все в воле Господней. Он и решит, доедет Игорь или встанет на пути.

– Нет, Матвей, доеду, а то завгар мне такое устроит. Вот это и будет гнев Господень. Даже пострашнее будет. Премии лишит. С выгодных рейсов снимет. И сколько ни молись, ничто не поможет.

– Дело твое, Игорь. Мое сказано. А семья у тебя есть? – Не зрячие глаза деда смотрят на дорогу.

Вдоль дорожного полотна посажены чахлые деревца. За ними поле. Остановились возле шлагбаума. Железнодорожный переезд. Прошел тепловоз, таща за собой вагоны. Свободен путь. И машина двинулась дальше.

– Жена, дети? У меня девушка есть. Мы снимаем квартиру. Не расписаны, но живем вместе. Нас обоих пока это устраивает. Притираемся к друг другу. Другие сразу женятся, потом разводятся. К чему нам это?

– На квартире живете, это ничего. Дом и имение – наследство от родителей, а разумная жена – от Господа. Любишь ее, женись. – Думы Матвея о своей покойной жене.

– Я об этом думал. Да все некогда. Не получается. – Игорь и сам не понимает, что такое некогда.

– Не лукавь. Побаиваешься. Попросишь выйти за тебя замуж, а она скажет, не время. Может, ждет она заморского принца и не понимает, что он рядом. Придешь из рейса, сразу и позови.

– Да как-то оно…. А что? Приеду, скажу, завтра идем в загс. – И полегчало на душе у Игоря.

– Не затейливо у тебя все получается. – У Артема тоже все было не затейливо. Пусть хоть у парня будет лучше. – Ты цветы ей подари. Колечко. В ресторан пригласи. Чтобы красиво было, дурья башка. Это нам, мужикам, без разницы. Я почти не помню, как своей бывшей сделал предложение. А девчонки запоминают. Им это необходимо.

Может, оттого и не стала ждать его жена. Забыла, как он сделал ей предложение. Другой мужчина позвал ее красиво, торжественно. И согласилась. Горько на душе. Не одна она виновата. Оба.

– А ты чего, Артем, сник. Отболит в душе, другую женщину полюбишь. – Старик повернул незрячие очи к спутнику.

– Хватит. Не женюсь больше. Прошло все это. Я не мальчишка. Бабу так найду. И мне хорошо, и ей не скучно.

В кабине повисло молчание.

Дорога пошла через лес. Она выглядела наряднее. Среди сильных старых деревьев. Ветерок заигрывал с листвой и веточками. На небе одинокая темная тучка. То ли обещала грозу, то ли собралась в гости к подругам.

– Тут дальше лесистое место. До следующего поселка так. – Прервал молчание Игорь. Как без разговоров в дороге. – После поселка опять лес.

Справа с грунтовой дороги вылетел джип. Игорь ударил по тормозам. Расстояние слишком маленькое. Вывернул руль влево, избегая столкновения. Машина полетела на обочину. Передние колеса въехали на груду камней, заботливо сложенных дорожными рабочими. Кабина вздыбилась вверх. Матвей одной рукой уперся в переднюю панель. Другой толкнул Игоря в плечо. Тот отлетел к дверце. Матвей плечом все же ударился о панель. Рука соскользнула. Артем выставил вперед руки. Удар. Сильная боль в правой руке. Игорь головой ударился об руль. Могучая ветка дерева, росшего на обочине, пробила ветровое стекло, вонзилась в спинку сиденья водителя. Лишь минута, и ветка пропорола бы легкое парня. И Игорь бы упал в кабине своей машины, захлебываясь кровью.