Легенда о капитане Бероевой

«Как здорово получается, что они все разместились по разным кубрикам. Можно будет поговорить без свидетелей», – раздумывала Оксана, направляясь в комнату профессора. Она располагалась между двумя опустевшими помещениями, где раньше проживали Попов и Григорович. Остановившись перед его дверью, она замерла, уловив легкое движение в конце коридора. «За мной уже начали следить», – сделала она неоднозначный напрашивающийся сам-собой вывод.

Покрутив головой из стороны в сторону, оперативница бесцеремонно толкнула преграду, отделяющую ее от ученого. Однако не все было так просто, как ей бы хотелось. Она была заперта изнутри.

– Кто там? – раздался голос Веремчука, слегка дрожащий от волнения.

– Капитан Бероева, – четко отчеканила Ксюша, – Константин Георгиевич откройте, пожалуйста, мне нужно задать Вам несколько вопросов.

Два раза щелкнул отпирающийся замок, и девушка оказалась внутри помещения. Хозяин «каморки» сел на кровати, указав гостье место напротив себя. Усевшись на предложенный табурет, она, сразу же, перешла к делу:

– Я так понимаю, у Вас есть кое-какие уточнения к рассказу Вашего американского коллеги. Наверное, он рассказал не все?

– Вы знаете, милая девушка, – не скрывая волнения, произнес профессор, – много странного творится на этой станции.

– Я заметила, – скривив левый край своих красивых губ, заметила российская сыщица, – давайте конкретней.

– Куда уж конкретней, – не в силах сдержать дрожь в своих руках, продолжал геолог. – После того, как был обнаружен второй труп, я заметил, что мои российские коллеги как-то стали от меня отдаляться и, напротив, сильно сблизились с американцами. Сначала это меня мало беспокоило, но сейчас, когда, сначала, был убит Попов, затем пропал Григорович, а потом Рамирес зачем-то сказал неправду, я начал подозревать, что мы втянуты в какую-то жуткую нелепую интригу.

– Возможно, – подтвердила Бероева, глядя прямо в глаза собеседнику, и постаралась уточнить то, зачем именно сюда прибыла, – Вы сказали: «неправду», что это значит?

– Делом в том, что, действительно, – ответил Веремчук, покрываясь холодным потом, – с утра проход в нишу, где мы работаем, был почти полностью завален снегом, и его пришлось долго откидывать. Сегодня пурга несколько поутихла и можно было не беспокоиться, что выход, сильно уж, занесет. Потому, в этом отношении, мы работали совершенно спокойно. За час до окончания трудового дня, Григорович вызвался идти освобождать нам выходное отверстие, но к расчистке так и не приступал.

– То есть? – не поняла сотрудница уголовного розыска.

– Снега, в противовес словам Рамиреса, нанесло немного, – капли на лице ученного становились все крупнее, – и чтобы его убрать потребовалось бы не более получаса. Григорович же, как я уже говорил, его совершенно не трогал, а направился прямо к выходу. Там его следы обрывались, но зато имелись, пусть и запорошенные, но вполне различимые, отпечатки гусениц небольшого снегохода. Мои американские коллеги не придали этому никакого значения, как будто им было известно все, что там приключилось.

– Интересно, – «оборвала» Бероева речь рассказчика, лицо которого, к этому времени, уже обтекало холодным потом. Заметив эту особенность, девушка, проявляя участие, невольно спросила, – Константин Георгиевич, Вам плохо? Может сходить за доктором?

Тот ничего не ответил, а только сильно закашлял, хватая ртом воздух, обхватив обеими руками свое горло. Было очевидно, что он умирает. «Только не сейчас», – в сердцах подумала Оксана, подхватив заваливающегося с кровати на пол ученого. «Он ведь готов был мне все рассказать», – мысленно причитала оперативница.

Веремчук же, начиная хрипеть, замахал рукой, приглашая девушку сблизиться лицами. Сквозь душившую его хрипоту, он смог произнести только одно слово: «Тарелка», и тут же «испустил дух». Сотрудница МУРа закрыла покойнику глаза и пошла прочь из комнаты, чтобы разыскать Джордана. Какого же было ее удивление, когда выйдя в коридор, она столкнулась с Майклом, который сам активно искал ее, находясь, при этом, в состоянии крайнего возбуждения. Но не он один желал обнаружить оперативницу. Вместе с ним по базе рыскал Уоркен. Он держал в руках небольшую бумажку. Увидев ее, оба воскликнули:

– Ксюша, нам нужно с Вами поговорить!

– Лично с Вами мне тоже, «Док», – энергично ответила девушка.

Прекрасно понимая, что их дело для «лишних ушей» не предназначено, было предложено сначала высказаться радисту. Тот, сразу же, воспользовался этой возможностью и, передавая радиограмму, проговорил:

– Пришел ответ из России.

Поблагодарив его за исполнительность, сыщица пробежала глазами текст, где четко значилось:

Москва. Центр

Оперуполномоченной, капитану Бероевой О.В.

Проведение эвакуации считать преждевременным.

Действовать строго полученным при вылете инструкциям.

27.11.2017 года, 19 часов 20 минут.

Отпустив радиста, Оксана пригласила Джордана в комнату, где находился мертвый геолог. Она прекрасно понимала, что он хочет ей сказать что-то значимое, но считала, что сначала необходимо осмотреть труп.

– Посмотрите «Док», – потребовала сотрудница уголовного розыска, лишь только они оказались внутри, – Как Вы думаете, от чего он скончался?

Хоть врач и «сгорал от нетерпения», собираясь выложить свою тайну, но исполнение своих врачебных обязанностей взяло верх, и он принялся осматривать мертвое тело. Изучив кожный покров лица, он нажал пальцами на челюсти, разжимая зубы покойника. Свои действия он сопровождал комментариями:

– Кожа влажная. Перед смертью покойный сильно потел, что дает основание предположить, что произошли сбои в работе сердца. Ротовая полость заполнена пеной. Присутствует характерный запах горького миндаля. Могу предположить, что мы имеем дело с цианистым калия. Он убивает благодаря тому, что при попадании в кровь, связывается с железом в ее клетках, лишая их способности переносить кислород. Смерть наступает в течении несколько минут.

– Так и было, – согласилась Бероева, беря с тумбочки стакан, наполовину наполненный прозрачной жидкостью, стоящий рядом с полулитровой пластиковой бутылкой минеральной воды, – мы проговорили с ним не более семи минут, и, с каждой секундой, ему становилось все хуже.

– Стой! – вдруг, воскликнул Джордан, перехватывая стеклянный сосуд с минералкой.

Он на достаточно большом удалении поводил им перед своим носом, потом взял бутылку и проделал с ней ту же самую операцию. Затем сделал четкое заключение:

– Очевидно, он глотнул из этого-вот стакана, что и явилось для него роковым. Я удивляюсь, что после этого, он еще какое-то время жил и даже мог говорить. Наверное, концентрация яда была небольшой, либо же это был не чистый цианид, а какая-то его производная.

– Жалко, конечно, профессора, но хоть здесь все понятно и обошлось без мистического «Зверюги», – не без сожаления, что не смогла спасти очередного члена команды, но с чувством удовлетворения, от приближения к страшной разгадке, заметила мудрая сыщица.

Когда причина смерти была, в принципе, установлена и, совершенно, совпала с мнением прекрасной Оксаны, она наконец поинтересовалась, зачем ее искал доктор:

– Вы мне что-то хотели сказать, «Док»?

– Да-да, конечно, – оживился медицинский работник, закончив со своими непосредственными обязанностями, – я тут кое-что нашел, но как рассказать об этом, даже не знаю – это лучше увидеть. Дело, не терпящее отлагательств. Оно, как раз, связано с нашим таинственным незнакомцем, так что пока труп профессора можно оставить здесь. Думаю, с ним ничего не случится. Как закончим, я его обязательно уберу.

Они вышли из кубрика геолога, и доктор толкнул дверь соседней «каморки». Она оказалась не заперта и открыла доступ в комнату растерзанного Попова. Джордан сразу же стал рассказывать, что именно явилось причиной столь пристального внимания.

– Суть дела такова, – начал он, остановившись посреди помещения, – около часа назад, я проходил по коридору и, неожиданно, мой интерес привлекло то, что дверь сюда не заперта и чуть-чуть приоткрыта. Это довольно странно, ведь, как правило, все нежилые отсеки всегда находятся в запертом положении, тем более, что профессура старается хранить свои тайны довольно ревностно.

– Конечно же, это обстоятельство Вас заинтриговало, – предположила Бероева, произведя внимательный осмотр и заметив торчащую из-под кровати металлическую трубу. Она уже не сомневалась, на что Майкл ей укажет.

– Совершенно верно, – подтвердил великовозрастный врач, – и когда я оказался внутри, то мне сразу же бросился на глаза конец стального предмета, выглядывающий из-под койки Попова. Ты видишь его, милая Ксюша?

– Разумеется, – кивнула головой российская сыщица.

– Тогда можешь достать, – настоятельно произнес Джордан.

Оперативница нагнулась и, потянув за металлическую основу, извлекла наружу предмет, внешне похожий на большие ножницы с длинными ручками, применяемые в основном для перекусывания толстой стальной арматуры. Единственным отличием было то, что вместо режущих частей, здесь были установлены две вытянутые продолговатые рамки, расположенные друг напротив друга, от которых, соответственно, вверх и вниз отходили острые клинья, напоминающие зубы. В общем, эта конструкция была схожей с волчьими челюстями. Вся ее рабочая часть была запачкана жидкостью бурого цвета, имеющей явное сходство с засохшей кровью.

– Это еще не все, – проговорил медицинский работник, извлекая из дальнего конца под-кроватного пространства два стальных снегоступа, напоминающих голую человеческую ступню, но только очень больших размеров.

При внимательном рассмотрении сделалось очевидным, что на концах «пальцев» имелись загнутые, в виде когтей, штыри. К обуви они крепились с помощью специальных кожаных ремешков. Пока Бероева примеряла их на свои теплые сапоги, Джордан достал из-под кровати нечто, похожее на подобие огромной звериной лапы, с мощными железными крюками на окончаниях. Это устройство больше походило на человеческую ладонь с загнутыми вовнутрь большими когтями. Она удерживалась в руках, с помощью приваренной к ней трубы, имеющей в длину около сорока сантиметров. Майкл сделал маховое движение, показывая, как с ее помощью можно оставлять следы звериного нападения. Оксана, в то же самое время, экспериментировала со «звериными челюстями». Смыкаясь между собой, они создавали, тот самый, лязгающий звук, который она слышала, когда они с О’Нилом осуществляли свой первый выход из основного комплекса станции.

– Все правильно, – констатировал доктор, наблюдая за действиями российской оперативницы, – именно так и разгрызались тела уже мертвых жертв. Для начала их убивали острым ножиком, а потом имитировали нападение огромного зверя, вычищая из туловища любые намеки на то, что сначала было произведено воздействие человеком. Останки скорее всего складывали в какой-нибудь целлофан, создавая иллюзию, что они были съедены. Кожу на спине раздирали с помощью этой «лапы», кстати, ей же извлекался и головной мозг. Она имеет форму лопатки, а мозговое вещество, как известно, представляет собой целостную структуру, что позволяет, с ее применением, основательно вычистить черепную коробку. Все эти столь ужасные телесные повреждения, по моему мнению, наносились с одной целью – запугать оставшихся в живых членов «Зимовки».

– Полностью разделяю Ваше мнение, «Док», – согласилась Оксана, откладывая в сторону опасный предмет.

Последнее, что Майкл извлек из-под кровати, был удлиненный брезентовый чехол, в котором что-то болталось. Медик немного потряс его, и на пол упал нож, напоминающий финку – с узким длинным острозаточенным лезвием.