Чтобы что-то вспомнить – надо это пройти

Районные власти получили такое указание из столичного нашего Кишинева, а те, в свою очередь, оправдывали себя тем, что получили такое указание из Москвы. В другое время, такой откровенно глупый по всем позициям приказ, можно было бы и не выполнить, но в тот год и в тот период, когда вся страна только и трубила о подъеме целины, когда всего год назад ушел Сталин, а система продолжала существовать, никто не осмелился перечить власти и объяснять полную никчемность и огромную ненужную затратность отправки зерновых комбайнов за 3000 километров, в не такую уж и «целинную» Башкирию.

А ведь это только из нашего региона, было погружено и отправлено около сорока железнодорожных платформ; на одну платформу помещался один зерновой комбайн, из трех раздельных частей:-отдельно – жатка, сам комбайн и копнитель для соломы. А разве только от нас посылали комбайны на Восток в том году?! Миллионы рублей выброшенных на ветер!. А попробуй пойди против этой глупой волны, сметающей все на своем пути! Во что обходились подобные решения «сверху», никто и никогда в Союзе не считал.

Но для меня лично, это действие принесло неописуемую радость. Такого подарка я больше в жизни не получал, да и вообще само действие было в своем роде уникальным, неповторимым для меня, именно в познавательном смысле. Такой у меня сложился жизненный менталитет – не важно какие условия, холодно-голодно, но лишь бы было что-то новое, а любое новое для меня – интересное. Не могу утверждать, хорошо это или плохо, но для меня это стало жизненным правилом и с ним мне удалось пройти весь свой активный период жизни и не пожалеть об этом….

Когда моему отцу приказали оставить косовицу хлебов и прибыть с комбайном во двор МТС, для отправки в Башкирию, он вынужден был подчиниться и начал готовить агрегат к далекому путешествию. Но его помощник, молодой парень после курсов кобайнеров, сам из не бедной семьи- отказался ехать в командировку и перешел на другую работу. Искать помощника в разгар уборки урожая, было проблемно, да и времени на это не было, поэтому отец взял в помощники меня. Так ему было проще и быстрее….

Так я был включен в команду, отправляемую на помощь по уборке урожая в Башкирию. Провожая нас, какой-то представитель власти, сказал, что нам предстоит ехать на платформах вместе с комбайнами, иначе они не доедут до места назначения в рабочем состоянии, что ехать придется всего пять дней, сейчас лето, так что особых проблем при передвижении, у нас не должно быть.

Выдали на дорогу деньги – по триста рублей комбайнерам и по сто пятьдесят – помощникам, вроде как на дорогу и пожелали счастливого пути…. От нашей МТС было направлено 12 комбайнов (8-самоходных и 4 —прицепных), с ними – 24 человека.

Огромный состав, почти в сорок платформ, подцепил на станции Тирасполь, специально прибывший из Раздельной, мощный по тем временам паровоз ФД (Феликс Дзержинский) и 1 августа, мы отправились в далекую Башкирию, надеясь (большинство из нас), на хорошую работу и, соответственно, на достойные заработки….

Для меня же, как уже было сказано-главное было- увидеть и узнать что-то новое, все остальное в тот момент, для меня было – несущественным.

Первая радость – я впервые еду по железной дороге, не в каком-то душном вагоне, а-на свежем воздухе с обзором в 360 градусов!. Сижу на рабочем сидении, за штурвалом комбайна, а мимо проносятся леса и поля, города и села, мосты над реками. Мелькают встречные поезда, а ты сидишь за штурвалом, ощущаешь, как с огромной скоростью, пересекаешь встречное пространство и чувствуешь свое причастие ко всему происходящему! А впереди – целых пять дней такого блаженства! Откуда же мне было знать, что это «блаженство» скоро сменится совсем другими ощущениями….

Как мы устроились- уже было сказано, что один комбайн, разделенный на три части (жатка, молотилка, копнитель) – занимал целую платформу. Причем-по требованию правил погрузки, копнители разбирались на блоки. За время нашего путешествия, я видел десятки составов с комбайнами, новыми и старыми, но ни один (подчеркиваю) – ни один не был погружен так, как комбайн отца. Он был действительно мастер – импровизатор. Не стал разбирать копнитель на составные части, а вынув из креплений обе полуоси, на которые одевались колеса копнителя, чтобы не мешали – и положил копнитель набок. А так как копнитель комбайнов С-4 первого выпуска, имел две раздельных половины, под солому и полову, то из копнителя получилась двухэтажная будка. Прикрыв задний клапан и зубчатый пол копнителя, брезентовыми полотнами-мы получили примитивный закрытый двухэтажный «домик», где на первом этаже, спал отец и еще трое комбайнеров-друзей отца от соседних комбайнов, а наверху – спал я и трое ребят, помощников тех комбайнеров, которые «квартировали» у нас на нижней полке.

Этот наш перевернутый неразобранный копнитель, именно своим необычным видом, спас меня и еще одного парня из нашей компании, но об этом чуть позже….

Остальные 16 человек из нашего МТС, спали возле своих комбайнов. Оставлять комбайны без присмотра было нельзя. На больших станциях, при долгих остановках, шло постоянное воровство дефицитных составляющих – аккумуляторов, стартеров, трамплеров и многого другого, что в те времена представляло определенный дефицит. Организованное и неорганизованное жулье, грабило в основном новую технику, но не брезговало и старой, оставленной без присмотра….

Возбужденность и радостная эйфория у наших земляков быстро прошла. За пять суток, мы добрались только до Харькова…. Запасы продуктов, взятых из дома- закончились, полученные командировочные деньги – закончились еще раньше, в Тирасполе, так как грузились почти две недели, а погруженные комбайны, оставлять уже было нельзя, по указанным выше причинам.

Привязанные ответственностью к комбайнам, ребята не имели свободы как передвижений, так и действий. Когда нет пищи и нет денег, а вдобавок – не можешь далеко отойти от поезда, так как не знаешь, сколько он будет стоять и когда он двинется в путь, то это тоже – проблемы.

Такие спецсоставы, шли вне всяких графиков и расписаний. За Харьковым, наш состав часа по два-три держали при входе на станцию или вообще не принимали на малых станциях, из-за большой длины.

Длительные остановки перед большими станциями, нам были очень кстати. Повсеместно возле железной дороги, тянулись как правило огороды, как железнодорожников, обслуживающих пути, так и местных жителей. Как только поезд останавливался, несколько человек, из молодых ребят- выскакивали на насыпь и «запасались» продуктами, попросту воровали с придорожных огородов овощи, копали картофель и т. п… Все это делалось в ускоренном темпе, пока хозяева не видели.

На следующей остановке – в ведрах варили картошку, овощи, вобщем-что успели унести с огородов. Кипяток и холодную воду, набирали на ст анциях, хлеб, соль, перец – «одалживали в станционных буфетах и ресторанах. В то время – хлеб и специи, лежали там на столах, вроде как бесплатно ….Короче говоря, голод заставлял нас искать любую возможность чем-то и хоть как-то, утолить его.

В отличии от других наших попутчиков по эшелону, мы (8 человек, которые «жили» в нашем домике-копнителе, имели довольно надежную пищевую поддержку в том, что зерновой бункер комбайна отца, был полность заполнен …яблоками. Отец у меня был не только большим мастером-по технической части, но и человек с избытком природного юмора и оставшейся еще с фронтовыл лет- хозяственной смекалки.

Когда мы, в Тирасполе, погрузили свой комбайн и ждали пока загрузят остальные, отец, с еще одним своим другом, поймали грузовую машину из слободзейских, водитель был молодой парень. Заставили проехать в карагашский колхоз, где отец три года подряд убирал хлеб и, где все его знали, там заехали в садоводческую бригаду и из собранных в ящики яблок, выбрали получше, загрузили около половины кузова и привезли к нашему уже стоявшему на платформе, комбайну.

За каких-нибудь полчаса, наша компания, перегрузила яблоки из автомашины в зерновой бункер комбайна, а то, что не вместилось – «подарили» парню-водителю, который вначале возмущался, а, получив в подарок килограммов двести яблок, радостно поблагодарил «похитителей» и быстро ретировался….

Эти яблоки здорово нас выручили, бывали дни, когда мы только на них и жили….

Конечно, их беспрерывно трясло по дороге, тем более на высоте комбайна, они по мере движения, портились, но более 20 дней все-таки были в наличии; и последние плоды, мы высыпали на платформу, стоя в очереди перед станцией Пенза. Набрали из остатков полтора ящика и Продали железнодорожникам, работающим на путях, а за вырученные 120 рублей, закупили хлеба и курева….

Главное, что память мне выдает о той поездке, которая продолжалась 31 день! – я, за рулем комбайна, реально! проехал около трех тысяч километров, от Днестра-до Урала и впитал в себя столько впечатлений, что хватило бы на несколько полнометражных фильмов. Кроме того, на ходу, не слезая с поезда, каждый день! кушал свежие яблоки, которые тоже были рядом – протяни руку и бери!..Прямо передвижной дом отдыха!….

Уже много позже, я как экономист, пытался прикинуть – во сколько бы мне обошлась похожая поездка в нынешнее время, если бы пришлось нанимать паровоз с платформой и комбайном с яблоками, где я бы проехал весь тот путь и за 31 день! Получалось так, что в миллион долларов, я бы не вложился!….Это тоже память.

Я выше сказал, что тот наш копнитель, меня здорово выручил, возможно даже спас жизнь. Как уже было сказано, мы часто питались с придорожных огородов, но это было до пересечения Волги. Дальше-пошли голые степи и опустевшие огороды, заканчивался август месяц, по ночам уже вода замерзала в канистре, короче говоря, подножного корма не стало. Под Куйбышевым, мы последний раз запаслись картошкой, но приготовить её не было времени.

Перед въездом в узловую станцию Кинель, когда нас долго не впускали – начали варить картофель в ведре, рядом с насыпью, а поезд вдруг—тронулся и начал втягиваться в станцию. У ведра оставался я и еще один парень из нашей компании. Когда поезд пошел, отец крикнул мне- как доварите – найдете нас на станции. Никто не думал, что мы, обычно стоявшие на узловых станциях по нескольку часов, пойдем напроход, не останавливаясь.

А случилось именно так. Когда мы сварили картошку и пришли на станцию, то там узнали, что наш эшелон, без остановки, ушел в сторону Абдулино, то есть на Уфу…! А у нас-ни денег, ни документов, ни теплой одежды при ночной минусовой уже температуре. Что делать? Бежать за эшелоном?!.

У дежурного по станции, узнали, какой состав пойдет в нужном нам направлении. Сели в товарный поезд – поехали. Открытые вагоны, везут металлолом куда-то на Урал, наверное. Когда поезд набрал скорость, мы поняли, что долго продержаться не сможем. На большой скорости, ледяной ветер, с угольной пылью, пронизывал все пространство открытого вагона, заваленного ржавым железом. Я влез в какую-то триерную трубу от зерноочистительной машины, там с боков не дуло, зато продувало вихрем вдоль. Где бы не пытался найти уголок без ветра – не получалось. Когда остановились вполночь на станции Абдулино, в двухстах километрах от Кинеля, мы с трудом сошли с негостеприимного поезда, трясясь от холода.

Нас не впустили в вокзал даже погреться, испугались нашего вида, да еще с закопченным ведром вареной картошки, и в час ночи….

Потом – повезло. Рядом с вокзалом стоял поезд, как сейчас помню- Харьков – Новосибирск, у входа одного из вагонов, стоял пожилой проводник. Подошли к нему, поздоровались. По выговору, я понял, что он украинец и заговорил с ним по-украински, за минуту объяснил нашу ситуацию. Он все понял посадил нас в свой вагон, напоил чаем, нашел свободное купе – предложил поспать, сказал-не беспокойтесь, я вас перед Уфой разбужу …., да неё 250 километров…

С тех пор я помню ту станцию Абдулино и с плохой, и с хорошей стороны, где абсолютно чужой человек проявил к нам такое внимание!

Добро, иногда, тоже бывает не по капле, а целым ковшом, это я тогда тоже запомнил на всю жизнь; на рассвете, проводник нас разбудил на подъезде к узловой станции Дема, это рядом с Уфой. Мы вышли в тамбур, поблагодарили доброго дядю-проводника. Поезд остановился, сошли на перрон, и вот здесь дорогой Читатель произошло не иначе, как Чудо, можешь верить или не верить, мне это, через почти семьдесят прошедших лет все равно (но это – таки было!), – через две рельсовых колеи от нас, в обратную той стороне, откуда мы прибыли, трогается поезд с комбайнами и, мимо нас проезжает наш домик-копнитель! подобного которому, мы не видели за все время путешествия.

«Наши уезжают!»-ударило в голову и мы бросились через пути за тем поездом. На ходу забрались на одну из платформ, вначале я, потом, напарник подал ведро с картошкой и залез сам.

Минут через пять, мы залезали под брезент ставшего родным нам, жилища!.Наши все спали. Прошла целая страшная для нас ночь, но никто об этом ничего не знал, зато утром мы получили замечание от голодных попутчиков, за то, что съели за ночь полведра картошки, а где мы были и что пережили-никто не спрашивал, да и объяснять это на словах, было бесполезно.

О том, как мы с отцом убирали хлеб в Башкирии можно узнать из материала «Рай для изгоев», в этом же разделе.

Для полноты общей картины о той, нашей командировке в Башкирию, – добавлю, что, когда мы ехали обратно, раздосадованные комбайнеры, потерявшие рабочий сезон, пользуясь тем, что мы ехали через Москву, решили коллективно пожаловаться «верхам» на то, что с нами случилось и не по нашей вине.

Среди нас был, как это всегда бывает в таких случаях, один особенно «активный» помощник комбайнера, председатель одного из бывших колхозов. В моей Слободзее, в начале пятидесятых, было 11 колхозов, а к концу этого периода, осталось всего два. Так он всех по дороге от Уфы, подбивал – в Москве, мол, надо пойти искать правду….

Хотели заявиться в ЦК КПСС, но нас они переправили с Министерство сельского хозяйства СССР, как бы – по нашей принадлежности…В здание министерства на Садовой, запустили только комбайнеров, мы, помощники – ждали на улице. Потом постепенно и мы просочились через швейцара-дежурного и предвигались по этажам, просто как заинтересованные наблюдатели.

А наших «представителей» гоняли полдня от одного чиновника – к другому, потом им(чиновникам) это надоело, поднимать шум им было тогда не с руки, и, чтобы от нас отделаться – все-таки дали в виде разового пособия (милостыню) по 300 рублей комбайнерам, по 150 рублей помощникам и на каждого вдобавок по билету в Большой театр. Так расщедрились!..

Я не знаю на какое представление были те билеты, так как наш бывший председатель – помощник комбайнера-тут же их кому-то оптом продал.

А в Министерстве сельского хозяйства, меня тогда поразил необычный лифт, который был без дверей и постоянно двигался. Меня интересовало, как он проходит верхнюю точку – переворачивается или нет. Я катался тогда на этом лифте, но до самого верха пониматься боялся. Поднимался уже позже, лет через тридцать, будучи в том же Министерстве по командировке.

Память о той поездке, осталась во мне яркой, но грустной страницей. А Пятидесятые годы продолжались и впереди меня ожидало еще много чего запоминающегося….

В том же пятьдесят четвертом году, в Слободзее, при МТС, открылись ускоренные вечерние курсы механизаторов (трактористов), я прошел весь цикл занятий по материальной части, сдал экзамены, но удостоверение не получил, сказали – после прохождения практики, то есть – весной.

Отец мой, человек по характеру справедливый, но-вспыльчивый (давали себя знать, конечно, – три войны, ранения, и контузии), после возвращения из Башкирии, часто конфликтовал с руководством МТС, считая, что его, передовика производства, умышленно отправили в командировку и лишили главного для любого комбайнера, заработка, на уборке урожая.

Руководство МТС, в свою очередь, принимало «ответные» меры, усложняя отцу жизнь на разных работах в межсезонье, что в итоге привело к тому, что, когда началась агитация, а потом и вербовка, в первую очередь механизаторов, для выезда на целинные земли, отец дал свое согласие и взял с собой меня, что было лучше для нас обоих, в то время….

В итоге-в министерстве сельского хозяйства Молдавсой ССР, я получил комсомольский билет и Комсомолькую путевку в Актюбинскую область Казахстана, где был указан год моего рождения, переписанный из школьного свидетельства -1938-й, и мы с отцом, в начале февраля 1955 года, специальным поездом, отправились по маршруту Кишинев – Актюбинск, в далекую неизвестность…, вместе с другими земляками-целинниками.

Более подробно об этом – (смотри в материале – Новоселы)-, в этом же разделе.

Неприветливо встретившему нас, переселенцев, в то, памятное утро, холодной февральской погодой, поселку Григорьевка (Ащелисай), так случилось – суждено было стать для меня лично, очень близким, можно сказать, даже – родным местом, на целых двадцать два года….

Но, так как мы анонсируем памятные события из моей жизни, именно в Пятидесятые годы, то на них пока и остановимся (смотри материалы этого раздела, они все характеризуют этот период), я же выберу из них наиболее знаковые и значимые, по моему мнению…., чисто для привлечения внимания читателей….

По большому счету – это было НАЧАЛОМ. С пятьдесят пятого года – началась моя самостоятельная трудовая жизнь. Все, что было до этого года, назовем его школьным периодом, просто отсеклось, с моим получением официального статуса рабочего человека. Самостоятельного. Если в предыдущий год, я начинал работать в помощниках, то в этом году- стал официальным работником – механизатором.