Прага сквозь века

Прага сквозь века
Василий Кириллов

Прага – это замечательный город всамом сердце Европы, во многом сохранивший свою первозданную красоту. В егоархитектуре чудесно переплелись разные исторические стили. Чарующую атмосферуулиц и площадей Праги с искренней любовью воспевали в своих произведениях нетолько чешские, но и некоторые иностранные писатели…

Прага сквозь века

Связь человека с местом его обитания – загадочна, но очевидна. Или

так: несомненна, но таинственна. Ведает ею известный древним geniusloci,

гений места, связывающий интеллектуальные, духовные, эмоциональные явления с

их материальной средой. Для человека нового времени главные точки приложения

и проявления культурных сил – города. Их облик определяется гением места, и

представление об этом – сугубо субъективно…

П. Вайль

Автор-составитель Василий Кириллов

ISBN 978-5-0053-9192-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Г Л А В А I

Романтическая «готика» чешской столицы

Прага… Кто хоть раз побывал в этом удивительном городе, наверняка, сохранил о нём в душе самые приятные и тёплые воспоминания. Живописные улочки старой чешской столицы, красивые площади, готические храмы и барочные церкви, набережные, застроенные фешенебельными зданиями – всё это далеко не полный список достопримечательностей Праги.

В солнечную погоду город поражает взгляд сиянием ржаво-красных черепичных крыш, хорошо обозреваемых из окрестностей бывшей королевской резиденции на Вышеграде. Это одна из самых возвышенных точек здешнего ландшафта. А вообще поговаривают, что Прага была основана на семи холмах, подобно Риму. Хотя утверждать подобное с полной уверенностью вряд ли возможно, поскольку город не создавался изначально как единое целое. В основу Праги легли несколько поселений, существовавших до определённой поры автономно. Градчаны, Мала Страна, Старое Место – всё это районы Праги, которые формировались в разные хронологические периоды и представляли собой некогда отдельные образования.

Однако, как гласит старинная легенда, славянские племена, дойдя до берега Влтавы, поселились на продуваемом всеми ветрами скалистом холме и именно здесь дочери их вождя – княжне Либуше – было видение. Перед ней внезапно раскинулся город на реке, и голос откуда-то свыше произнёс, что новую столицу Чехии надлежит заложить там, где она впервые встретит человека, сооружающего порог своего дома.

«Княжна Либуше» (иллюстрация с картины К. В. Машека)

Конечно, в легенде больше вымысла, нежели правды. Современные археологические исследования доказывают, что первые поселения возникли на нынешней территории Градчан. И именно оттуда взяла своё начало Прага. Однако, во второй половине ХIХ – начале ХХ столетия, в период мощного подъёма национального самосознания, наполненного глубоким романтическим пафосом, чехи больше верили в старинные предсказания и легендарные истории.

Своеобразным подтверждением беззаветной любви к прошлому своего народа явилась картина известного художника Карела Витезлава Машека, с изображением в полный рост величественной княжны Либуше. Полотно, выдержанное в исконных традициях живописи символизма, буквально, завораживает. Женская фигура в расшитом красочными узорами платье будто бы возникает из тьмы ночного неба и, кажется, таинственным белым призраком, миражом или как, наверное, сказали бы нынешние писатели-фантасты, визуальной голограммой.

В народе из уст в уста на протяжении многих веков передавалась и ещё одна романтическая легенда. Поговаривали, что Либуше убаюкивала своего первого сына в золотой колыбели. Когда он вырос, княжна якобы опустила колыбель в глубокий омут под вышеградской скалой, на самое дно реки. После этого Либуше произнесла слова пророчества: «Золотая колыбель будет скрыта в водах Влтавы до той поры, пока не родится в Чехии правитель её достойный».

Проходили целые вереницы десятилетий, а колыбель всё оставалась на дне и не показывалась на свет. Но однажды ночью она вынырнула из пучины на поверхность воды. Произошло это в тот самый день, когда у королевы Элишки – последней женщины из славного рода Пржемысловичей – родился сын Вацлав, ставший впоследствии не только правителем Чехии, но и властителем Священной Римской империи Карлом IV. Элишка поместила младенца именно в эту золотую колыбель, которая затем сама начала увеличиваться в размерах по мере роста мальчика. В конечном итоге, она превратилась в удобное ложе, на котором монарх полюбил отдыхать в свободное время. После смерти Карла IV волшебная золотая колыбель, по преданию, опять вернулась на дно глубокого омута на реке Влтаве.

С Вышеграда значительная часть панорамы Праги видна, как на ладони. История оставила заметный след в обличье города, удивительно приукрасив его. Здания разных эпох на правом берегу Влтавы образуют сложные архитектурные комплексы, включающие в себя множество выразительных элементов, скульптуру и богатый декоративный антураж. Созерцание всего этого хитросплетения изящных форм, неизменно, настраивает на мажорный лад. В облике Старого и Нового Места, Нижнего города в целом, ощущается нечто музыкальное, что-то вроде тонкой лирической интонации, способствующей праздничному настроению.

И, напротив, левый берег Влтавы кажется почти застывшим изваянием или монументальной картиной, созданной для почитания её благодарными потомками. Величавые башни собора св. Вита, королевские дворцы, стоящие на скальных возвышениях и, буквально, утопающие в пышных зелёных кронах могучих деревьев, выглядят настолько импозантно, что невольно заставляют вспомнить о красках и холсте.

Вид Карлова моста в Праге (фото 2010-х годов)

Над водной гладью реки пролегают сразу несколько мостов, связывающих основную часть города с бывшей резиденцией чешских монархов – районом Градчаны. По одному из них спешат трамваи, чтобы затем по серпантину дорог взобраться на высокое клиновидное плато, к богато украшенным дворцам именитых в прошлом дворян и площади перед древним храмом. А чуть поодаль наш взгляд притягивает ещё один мост, всецело отданный во власть пешеходам – длинный и значительный по ширине, с выложенными из камня массивными опорами и эффектными арочными пролётами. Это в своём роде визитная карточка города.

Карлов мост! Великолепное творение зодчего Петера Парлержа и его сыновей!

Известно, что великий мастер в своё время успел спроектировать и построить лишь одну из двух красивых башен, завершающих мост на берегах. Высокая кровля в форме шлема и четыре стройные турели по углам придали ей яркую выразительность.

Мостовую башню Старого Места ряд специалистов по праву относит к числу лучших сооружений поздней готики в Европе. Бытует мнение, что в старину башня имела двойное предназначение. Её ворота, оснащённые спускающейся решёткой, являлись частью не сохранившегося поныне крепостного укрепления. В обычные дни по так называемой королевской дороге проходило множество людей. И ворота, выделенные красивым дуговым архивольтом, превращались в некое подобие триумфальной арки на восточном берегу реки. Следует добавить, что высота башни составила около 47 метров и с её верхних галерей, в Средневековье, обеспечивалось хорошее обозрение прилегающих улочек и малоэтажных домов, когда-то формировавших общую застройку Старого Места.

Строительство Карлова моста в Праге было поистине эпохальным событием. Переправу через Влтаву делали с расчётом на то, чтобы она простояла многие века без серьёзных реконструкций. На стене, которая связывает башню моста с монастырём Ордена Святого креста, со стороны реки можно и в наши дни заприметить бородатую голову, вытесанную из камня. Чехи говорят, что таким образом первый строитель моста решил увековечить о себе память. Но неизвестно, правда это на самом деле или очередная легенда!?

Каменный мост появился в Праге ещё в XIV столетии, на месте бывшего моста Юдифи. А Карловым его назвали много лет спустя в честь прославленного чешского короля и, одновременно, властителя Священной Римской империи. Монарх уделял немало времени наблюдениям за строительными работами. В известковый раствор, скрепляющий между собой тяжёлые каменные валуны и кирпичные поверхности, по его распоряжению, специально, добавляли яичный желток, который способствовал особой прочности кладки. Возы, нагруженные яйцами, прибывали в Прагу из разных концов Чешского королевства. Жители каждой провинции старались, как могли, угодить всеми любимому славному правителю. И так случилось, что волею случая произошёл казус, о котором ещё долгие годы вспоминали потомки.

Яйца, привезённые на возах, строители, обычно, не церемонясь, разбивали и бросали в известковый раствор. Но однажды над ними кто-то хорошо подшутил. Прибывший в Прагу воз из Вельвар оказался доверху наполненным сваренными вкрутую яйцами. Каменщики вначале пришли в недоумение, а потом несколько дней смеялись вместе с горожанами, сумевшими по достоинству оценить чей-то забавный розыгрыш.

Комические и трагические эпизоды непостижимым образом переплетены в чешской истории. Когда-то, в Средние века, на Карловом мосту ещё возвышался деревянный крест с Распятием. Он был хорошо виден из окон дворцов на Градчанах. В 1419 году крест был уничтожен гуситами, поскольку неизменно служил для пражан печальным местом, где осуждённые на казнь приносили свою последнюю молитву.

С восстановлением королевской власти в Чехии крест восстановили. И опять ему пришлось простоять не более века. Чешская королева Елизавета Стюарт – жена Фридриха Первого (прозванного в народе «Зимним королём») – в своё время начала часто высказывать недовольство, что крест на Карловом мосту слишком большой и мешает ей смотреть на Старую Прагу. Поговаривали, что однажды зимой, проезжая через Влтаву на санях, она даже произнесла фразу о том, что, дескать, не может больше видеть «этого нагого бородача на кресте».

Королю Фридриху так надоели постоянные упрёки и нарекания его «благоверной» супруги, что ему пришлось некогда приказать сбросить крест в воду. Однако уже вскоре на том же месте появилось каменное изваяние «Голгофы». Навсегда покидая Прагу, после проигранной её мужем битвы на Белой горе (8 ноября 1620 года), Елизавета Стюарт была вынуждена снова проехать через реку и увидеть восстановленную каменную скульптуру с распятым Христом.

Множество статуй на парапетах Карлова моста – это уже наследие эпохи барокко! В своём роде дань славному историческому прошлому. Целых 30 фигур святых, воссозданных руками талантливых скульпторов! Они были призваны стать символом возрождения в Чехии католической веры после затянувшихся гуситских войн. В скульптурах было ярко запечатлено соревнование двух разных творческих концепций. Статуи Фердинанда и Микаэля Брокофа зрительно производят ощущение мощи, а Матиаша Брауна, напротив, больше тяготеют к изяществу и грациозности.

Летние впечатления обычно самые яркие и запоминающиеся. Так уж устроен человек, что ему всегда ближе ощущение тепла и солнечного света. Между тем, в зимнюю пору Карлов мост, наверное, не менее экстравагантен. Ненароком вспоминается, как в своё время описал его в своём известном романе «Голем» австрийский писатель Густав Майринк. Рассказывая о похождениях главного героя произведения, он отметил:

«Я шел под арками переплетающихся улочек Старогородского Кольца, мимо бронзового фонтана, изящные барочные решётки которого были сплошь увешаны сосульками, дальше через каменный мост со статуями святых и с фигурой Иоанна Непомука.

Внизу клокотала река, в дикой злобе ударяя в каменные быки.

Мой полусонный взгляд упал на выщербленную песчаниковую фигуру святой Лутгарды, обречённой на невыносимые страдания; хлопья снега густо лежали на веках кающейся мученицы и на цепях, сковавших простёртые в молитве руки.

Арки ворот втягивали и выталкивали меня. Передо мной медленно проплывали дворцы, с их резными торжественными порталами, внутри которых львиные головы на бронзовых кольцах раскрывали свои пасти».

Позволим себе и далее обратиться к литературе, чтобы хотя бы в воображении представить то, как чешская столица выглядела в прошлом, в канун наступающего ХХ столетия, когда в архитектурном облике города стали происходить разительные изменения и его жизнь наполнилась бурной динамикой.

«Вечер» (иллюстрация с картины чешского художника Я. Шиканедера)

Пауль Леппин в своём произведении «Один год из жизни Северина» воспевает Прагу в сумерках, когда дома и улицы медленно погружаются в ореол таинственности. Говоря о внутренних ощущениях Зденки – подруги Северина, писатель замечает:

«Она научилась любить Влтаву в сумерках, когда отражение фонарей с набережной мерцает в зыби вод… Понемногу Зденка поняла тихий говор города, к которому Северин оказался привычнее, чем она, чешская девушка. Ей открылось, что среди потемневших от времени стен, меж башен и дворцов, в этой небывалой холодности, в Северине живет затаённая фантазия, заставляющая вновь и вновь выходить на улицу с чувством, что сегодня его обязательно встретит Судьба».

Пауль Леппин, невольно входя в образ своего героя, вкладывает в его мысли частицы собственных живых воспоминаний. Он пишет:

«В нем зашевелились остатки былых чаяний. По ту сторону реки раскинулась Мала Страна. Он смотрел на неё и Карлов мост, на котором парами, как школьники, стояли скульптуры в длинных церковных одеяниях. Воздух ещё веял Днём Яна Непомуцкого, и тихие воды несли опавшие цветы влтавской акации к ногам святого. С моста не успели убрать деревянные леса со стеклянными лампадками перед статуей мученика: сюда каждый год из деревень приезжали паломники почтить своего покровителя. Северин вспомнил, что в детстве, и он с нетерпением ждал празднования памяти богемского святого. В канун этого события они с отцом шли на набережную, где уже толпился народ. С наступлением темноты зажигались фейерверки, и тонкие ракеты с негромким потрескиванием взмывали в небо. Под мостом проплывали украшенные огнями лодки, вверху перед алтарем святого Непомука молились крестьяне».

«Улица в зимних сумерках» (иллюстрация с картины Я. Шиканедера)

Мечтательные настроения неизменно сопровождают героя произведения П. Леппина и во время других его прогулок по вечерней Праге. Он неизменно стремился к уединению в спокойной обители с целью предаться фантазиям и размышлениям о недавно прожитом дне. Автор, в частности, подчёркивает: