Беги!

Скорая приехала на удивление быстро. Двое рослых санитаров не без труда погрузили Виталия на носилки.

– Можно с вами? – спросил я.

– Родственники?

– Нет.

Двери закрылись у нас перед носом.

– Надо было сказать «да», – пробормотал я вслед «Газели, рванувшей с места с мигалками и сиреной.

– Бегом! – Лена ткнула меня кулаком в бок и куда-то понеслась.

Мы выскочили со школьной территории, пронеслись под носом у девушки, выгуливавшей какую-то мохнатую мышь на поводке. Мышь отважно на нас тявкнула, девушка что-то проворчала.

В этом дворе я оказался впервые, хотя дом, конечно, видел.

– Стой! – скомандовала Лена и ворвалась в дверь третьего подъезда.

Я стоял, что мне ещё оставалось. Сердце колотилось, перед глазами плыли круги. Я не успел отойти от этой сумасшедшей гонки через преисподнюю, а тут ещё Виталий… Чёрт засунул в него лапу по локоть, но крови не было. Не было и раны, насколько я успел заметить.

То, что поехали с сиреной, одновременно и пугало, и вселяло надежду. Трупу не стали бы включать сирену. Но и если бы Виталий просто потерял сознание – тоже не стали бы.

Чёрная Toyota Rav 4 рядом со мной ожила, загудела. Тут же пикнула, разблокировав двери. Миг спустя Лена вылетела из подъезда.

– Что встал? – крикнула она. – Залазь!

– Не знал, что у тебя есть машина, – сказал я, когда мы на скорости под сорок выскочили со двора.

– А что ты вообще обо мне знал? – Лена вытащила из «кармашка» в дверце тонкую сигарету, прикурила, не сводя глаз с дороги.

Тут она была права. Я ничего о ней не знал. Ни о ней, ни о Виталии. Так же, как они обо мне.

Машин на дороге было мало. Лена, наплевав на камеры, лавировала, перемещаясь из ряда в ряд. Спидометр колебался между отметками «80» и «100».

– В Краевую? – спросил я.

– Угу. Блин… Кроссовки – насквозь!

Я задрал левую ногу, посмотрел на прожжённые подошвы. Лена бегала в обычных, на пене, а у меня подмётка была покрепче, но тоже прогорела почти до конца. Я развязал шнурок, стянул кроссовок, морщась от боли. Скатал носок.

– П**дец, – резюмировала Лена, бросив беглый взгляд на мою стопу.

Кожа покраснела, вздувались волдыри. Только сейчас, запоздало, пришла боль. Скрипнув зубами, я раскатал носок обратно и натянул кроссовок. Придётся потерпеть, деваться некуда.

– Дебил толстожопый! – рычала Лена сквозь зубы. – Зачем он на него кинулся? Он ведь только этого и хотел!

– Может, у него не так много опыта в противостоянии нечистой силе, – отозвался я.

– Поумничал, типа? Молодец, возьми в бардачке печенюшку.

– Сама грызи свою печенюшку.

Мы нагнали скорую на середине пути. Лена чуть сбавила обороты, пристроившись в хвост «Газели», и вдруг, выругавшись, вдавила тормоз.

– Что?.. – Закончить вопрос я не успел.

Перед капотом из ниоткуда появился чёрт и побежал задом наперёд, смеясь и размахивая лапами. Он радостно подпрыгивал, выделывая в воздухе танцевальные пируэты. Хлопал в ладоши и корчил рожи.

Лена нажала на газ, с ненавистью глядя на него. Я сжал кулаки. Если его можно сбить…

Чёрт невысоко подпрыгнул, повернулся в воздухе и, пройдя сквозь лобовое стекло, шлёпнулся на заднее сиденье.

– Спасибо, шеф! – заорал он. – До Краевой за сотку домчишь? Дельце у меня там, дельце неотложное! Душу надо забрать, честно заработанную.

– Вон из моей машины, мразь! – завопила Лена, вцепившись в руль так, что захрустел пластик.

– Да ради чёрта! – хихикнул чёрт и легко выскочил обратно через стекло.

В два прыжка настиг скорую и влетел внутрь сквозь задние двери.

– Нет! – Лена врезала кулаком по клаксону. – Не смей, скотина!!!

***

Всё заняло не меньше часа. Без Лены я бы, наверное, и за неделю ничего не добился. Она, как ужаленная, носилась по больнице, орала на всех, трясла каждого встречного человека в халате.

Мы не знали фамилии, знали только имя и особые приметы. Но врачей в больнице было полно, и вряд ли для них пациенты с избыточным весом были невесть каким событием.

Наконец, когда мы сидели рядом на стульях, к нам подошла медсестра. Молодая аккуратная девочка, наверное, вчерашняя студентка. Сунув руки в карманы халата, спросила:

– Про Игнатьева вы спрашивали?

– Виталий? – вскинулась Лена. – Толстый?

Медсестра кивнула и, помешкав, сказала:

– Умер.

Как молотом по голове. Мы секунд десять сидели, не шевелясь и не дыша, не в силах поверить.

– Как – умер? – первым очухался я. – Вы уверены? Виталий… Степанович! – вспомнил я отчество.

– Обширный инфаркт. Мне очень жаль…

Лена молча уронила лицо в ладони. А я всё хотел что-то выяснить, всё хотел как-то оспорить безжалостный факт.

– Отчего… То есть… Что послужило причиной?