Боярский сын. Часть первая: Владимирское княжество

– Боярин Илья Николаевич в последнее время много путешествовал, – начал Генрих Шварц издалека; кстати – на немецком, на котором у было удобней изъясняться; боярич не возражал, – здоровье его, увы, не совсем способствовало этому. А в планах его были поездки в совсем дикие места, где дневные перегоны могут быть куда как короче, чем расстояние от одного села, или городка до другого. А на этом вот…

Механик ловко выдернул из стопки листов – плотных, размером в половину ватманского – другой чертеж; уже с размерами. Пусть и не в том формате, к каким привык работать… ну, скажем, токарь шестого разряда, но было вполне понятно. Да хотя бы исходя из размеров походной кровати, которая занимала куда как меньше половины этого минивагона.

– Ну настоящий автодом, – восхитился было Николай, и тут же был перебит немцем:

– Вот тут все показано. И спальни две, и удобства все. В общем, господин, вместе с охраной из пяти человек, и механиком можно было бы вполне комфортно передвигаться. Да хоть и до самого Великого океана.

– Да неуж-то, – фыркнул негромко Николай.

Кое какие знания из географии и истории завоеваний российских княжеств все же закрепились в памяти. И сейчас по короткому размышлению, он был вынужден признать – в словах немца смысла было достаточно. Потому что в этой России хотя бы часть из двух извечных бед русских была изжита. Силами и уменьями Одаренных стихии Земли были построены магистральные дороги – куда там автобанам! Хотя бы по той причине, что прочность их была проверена уже веками. Ни Ермака, ни Хабарова в этом мире не случилось. Может, люди эти и родились на просторах Руси, но раньше от западных границ на восток протянулась широкая… как определил сейчас Николай, шестиполосная дорога очень даже высокого качества. И разведка, да освоение Сибири шло как раз по мере строительства этого трасса.

– Промахнулись, конечно, немного, – еще раз ухмыльнулся боярич, представив мысленно карту Великого русского княжества, – километров на четыреста от Владивостока. Но и туда дорога была проведена – больно уж бухта удобная. Но не об этом сейчас речь. И насколько продвинулись труды ваши, Егор Николаевич?

Шубин спросил теперь по русски, и немец, чуть запинаясь, ответил:

– Вот, чертежи в основном готовы, господин Николай Ильич. Да материал в основном потребный собран. С запасом.

– Показывай!

Пришлось всей кампанией, ведомой теперь механиком, идти в другой конец помещения; мимо сиротливо приткнувшегося к воротам «трактора», к целым «залежам» настоящих сокровищ. Это та часть боярича, что за станки токарные и иные отвечала так определила. Ну, и вояка в душе шевельнулся. Боярич вдруг представил себе, как из сложенных стопой толстых металлических листов, да прислоненных к дальней стене не менее прочных на вид стеклянных вырастает, к примеру, БРДМ, или та же бээмпэшка… что бы это не значило.

– Вот, – с гордостью заявил Генрих, останавливаясь перед этими заготовками, и еще кучей других железяк, явно еще не побывавших в деле, – все высшего качества; обработано Одаренным четвертого уровня…

– Серьезно, – признал Николай, – интересно – кумулятивный снаряд такую броню возьмет? Или тут другими категориями судят, магическими?

– Николай Ильич, батюшка! – буквально простонал управляющий.

Боярича впервые назвали так; потому он, наверное, нехотя свернул тему, и повернулся к «трактору»:

– Давай, Егор Николаевич, показывай.

Механик был одет не как обычный тракторист. Разве что такой, что выводит свою технику на парадный прогон. В костюме, башмаках… на столе с чертежами у него даже котелок головной имелся. Но сейчас, как он понял, времени на переодевание не было. У боярича. Потому немец засуетился, объясняя вполголоса, опять по-немецки – то ли хозяину, то ли самому себе:

– Сейчас-сейчас… потом переоденусь. Сейчас главное, чтобы он заработал. Курт – ворота!

Паренек, самый спокойный и неконфликтный из партнеров Николая по детским проказам, бросился вперед, открывая настежь ворота, которые тоже были смазаны и отрегулированы так, что отворились без малейшего скрипа. И, как понял боярич, с легкостью неимоверной. Хотя толщиной были куда как весомей, чем те же листы для будущего экипажа.

У трактора – Шубин решил изъять ироничные кавычки у этого механизма – оказался самый настоящий капот. Который открывался набок, как у сундука. Впрочем, крышка так и на обычном деревенском сундуке смотрелась бы родной. Только покрасить соответственно, да узорочьем жестяным оббить. Главным же под этой крышкой был большой камень. Кристалл, количество граней сосчитать вот так, с разбега, было невозможно. Был он размером со страусиное яйцо, а цветом точь-в-точь, как светильники в разряженном состоянии. То есть, молочно белым.

Коля Шубин достал до него прямо с пола, который в этом гараже-мастерской, как и почти повсюду в замке, был каменным. Опасливо покосившись на откинутую крышку, которую придерживал пруток достаточно хлипкого диаметра, он коснулся ладонью кристалла, и отдал уже привычную команду. Себе, а значит искрам вокруг Источника в груди.

Тут, уже имея какой-никакой опыт, он уже не стеснялся. Поток, заканчивающийся в кожном покрове, был куда интенсивней прежних. И все равно, менять свой цвет кристал начал не сразу; как бы нехотя. Но тут Николай и до начала работы таким вот заправщиком догадался, что емкость этого камня куда как выше, чем у светильников. При желании даже мог вспомнить несколько формул, сравнить мощность стоваттной лампы и стосильного двигателя. Но не стал этого делать. Не по причине лени, которой прежний Шубин отличался в отношении вообще всяких формул и чисел. Нет – понял, что тут и сейчас работали совсем другие законы.

– Хотя и от обычных отказываться нельзя, – решил он, – может, в этом и будет моя фишка, по сравнению с Одаренными высоких уровней. Техномагия, черт бы ее побрал!

Между тем, кристалл все же начал менять цвет. Принял сначала нежно розовый оттенок, потом все сильнее и сильнее краснел. Пока Шварц, покосившись на хозяина, с виноватой улыбкой скомандовал:

– Хватит, господин. Этого на целый день работы хватит.

И опять Николай удержался, чтобы тут же не начать высчитывать, сколько же он сейчас магической «солярки» влил в этот «топливный бак».

А механик, дождавшись, когда Николай отойдет от механизма, аккуратно опустил крышку, и незаметно (как он думал, наверное) перекрестившись, почти запрыгнул в кабину. Тоже остекленную, кстати.

– Ну, и правильно, – кивнул боярич, – представляю, сколько пыли поднимется, если пахать сухую землю. Ну, это я так просто предположил. Не знаю я ничего сельскохозяйственного, верно?

Память молчала. Ну, и ладно. А трактор… нет, не взревел двигателем – клацнул какими-то железками внутри, и тронулся с места, чуть гремя железными колесами. Разреши сейчас боярич; да даже улыбнись шире обычного, и закричали бы «Ура», и чепчики бы вверх…

– Нет, это из другой оперы, – опомнился боярич, – но что-то сказать нужно.

Прежде сказал; скорее выплеснул крик души управляющий:

– Позволь, Николай Ильич, я с Генрихом сейчас. Определю с чего начинать, да и назад сразу же. Да тут недалеко сегодня, а вот завтра… Нет – завтра воскресенье, грех. Значит, в понедельник…

Ну и лицо Курта рядом буквально изнывало от нетерпения. Боярич же махнул рукой – отпускаю. Всех. Кроме дядьки, конечно. Лицо которого было каким-то… задумчивым. Или недоверчивым. Но говорить ничего он не стал. Дождался, когда все выйдут из гаража, Курт закроет ворота, а потом и дверь, и трактор, шлепая железными плицами, скроется за другими воротами – уже замковыми. А вместе с ним и тракторист с сыном и управляющим поместья, которые как-то уместились в кабинке. И только тогда дядька похвалил:

– Силен, Николай Ильич! Как бы с батькой не сравнялся Силою – вот так, сразу.

– Нет, дядька Миша, – вздохнул парень, – тут ты не прав. Сильно не прав. Я так даже обычной молнии выпустить из руки не могу. А тут…

Пересказывать казаку разговор с Анфисой он не стал. Точнее часть его, касающийся особенностей магического развития. Тайн – ни своих, ни бывшей баварской баронессы – раскрывать он не собирался. Даже такому близкому человеку, как наставник. Но кое какие мысли, рожденные вопросами дядьки, все же себе задал. А потом и эксперимент очередной решил провести – раз свободное время задалось.

– А не сходить ли нам в баньку? – спросил он дядьку уже на ходу.

– Опять? – явно изумился тот.

– Да не мыться, – засмеялся парень, – так-то я еще пропотеть не успел. Но штуку одну посмотреть интересно.

«Штука» – светильник в раздевалке – продолжал исправно светить, хотя и гораздо тусклее, чем прежде. Вот это и хотел увидеть парень; в первую очередь. Второй же момент мог прояснить и не спускаясь в подвал – в любом ближайшем помещении, где были светильники. Но там еще нужно было «поделиться» электрической энергией, которая самим Одаренным воспринималась как поток мельчайших искорок. Здесь же он приложил ладонь к прохладному шару, и «приказал», или потянул в себя искры обратно. Почему-то представив себе самые обычные спагетти, которые он всасывает…

– Или лагман уйгурский, – вспомнилось вдруг, – как в Афгане…

Поначалу энергия внутри светильника сопротивлялась. Николай представил теперь, как она бьется, не в силах пробиться сразу сквозь две преграды – наружнюю оболочку шара, и человеческую кожу. Но воля юного Одаренного оказалась сильнее. Энергию словно прорвало бурным потоком; а светильник погас окончательно буквально за пару секунд. Николай даже выдохнул, отдуваясь – словно взял на грудь непосильный груз. Хотя совсем недавно оперировал несоизмеримо большим количеством энергии. И еще одно сравнение пришло на ум. Как-то образно стал мыслить юный боярич в последний день.

– Словно прежде футбольный мяч надувал ртом… через ниппель. А сейчас, только что, обратно воздух в себя всосал. И тоже через тот же ниппель. А так можно было? Нужно узнать… потихоньку. Может, я новый закон сейчас открыл. Не хотелось бы, чтобы меня по такому случаю золотом с ног до головы обсыпали. В виде клетки из золотых прутьев. На фиг такая жизнь прекрасная нужна?

Глава 7

Остаток дня прошел достаточно спокойно. Несмотря на обещание дядьки устроить «болящему» выходной день, они с бояричем все же позвенели шашками – в подвале, чтобы народ не смущать. А как иначе – энергия из парня буквально хлестала наружу. Результат? Казак лишь удивленно покачал головой, да сказал задумчиво – словно вспоминал что-то давнее, почти забытое:

– Видел я такое, боярич; еще когда в войске казацком служил. Тоже парнишка вот так прорвался. И вроде Дар у него был не сказать, что совсем уж боевой – Земля, точнее Камень. Но он и с каменной кожей быстрее начал с шашками махать – как вот ты сейчас. Жалко недолго – убили, считай в первом же походе. Не при мне случилось, но говорят – слишком положился на Дар. А ведь давно известно, что на любую силу найдется другая; еще позаковыристей. Так что не забывай, Николай Ильич.

– Не забуду, дядька, – вполне серьезно заявил парень, – и спасибо за науку.

Надо сказать, что как бы не прибавил боярич в скорости, достать учебной шашкой дядьку ему ни разу так и не удалось. Но главное, чем отличалась эта тренировка от многочисленных прежних, о чем не преминул отметить наставник – это то, что занимался Николай в охотку, с полной отдачей сил.

– А значит, – добавил он с улыбкой, – результат будет. Обязательно будет.

Боярич же не стал говорить, что в какой-то момент ему жутко захотелось применить в учебном бою и новую свою способность. Но – удержался, и сейчас был этому рад.