Оценить:
 Рейтинг: 0

Чужой среди своих 3

Год написания книги
2023
Теги
<< 1 ... 15 16 17 18 19 20 >>
На страницу:
19 из 20
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
– Непременно постараемся быть! – значительно громче, стараясь не коситься на проходящего мимо старого рыбака, одышливо пыхтящего и переваливающегося с боку на бок, – Второго, или может быть, третьего зайдём, вечером! Не знаю пока!

… и далее – то громко, о вещах обыденных, то совсем тихо, скороговоркой – о документах, которые нужно собирать, и самое главное – о людях, которые на что-то могут повлиять… вроде как, но это не точно!

Сказать, что меня от этого коробит, не сказать ничего! Все достижения СССР, действительные или мнимые, меркнут перед тем, что приходится – вот так…

Дома, разобрав сумку с деликатесами, записал, пока не забылось, имена нужных людей с примечаниями, список документов и прочие шпионские штучки, оставив записку в комнате, пройдя туда на цыпочках. Поколебавшись немного, дописал, что потом эту записку нужно или сжечь, или смыть в унитаз – во избежание…

Соседи наши – люди вполне симпатичные, но стукачей, то бишь информаторов, в этой среде – каждый второй, если не первый. Создавать ситуации, когда у человека нет выхода, кроме как подписать нужный документ, спецслужбы, да и просто милиция, умеют замечательно.

Не сомневаюсь нисколько, что вынужденное это сотрудничество тяготит нормальных людей. К куратору они бегают не с каждым чихом, да и информацию можно подавать не только обрезанную, но и под нужным углом, и значительная часть таких донесений – ничего не значащий мусор, который никто даже не читает.

Более чем уверен – большая часть людей, вынужденно подписавших документ о сотрудничестве, старается забыть об этом, как о страшном сне, а сотрудники органов, выполнив план по стукачам, кладут нужные документы куда-то далеко-далеко, относясь к делу очень формально и не утруждая себя лишней работой.

Не помню статистики, да собственно, и никогда ей не интересовался, но количество информаторов к моменту развала Союза, исчислялось как бы не сотнями тысяч! Поделить эти сотни тысяч на количество милиционеров и сотрудников КГБ, непосредственно работающих со стукачами, и на выходе получится пшик!

Формализм, нужный не ради получения информации, а ради получения подписи под документом о сотрудничестве. Знаменитое советское – выполним и перевыполним! Пятилетку за три года! Даёшь…

… ну и дают. План.

Рядовые сотрудники план по информаторам выполняют, ну а те, кто чуть повыше, получают ещё один инструмент влияния и возможность надавить, по необходимости, едва ли не на любого мало-мальски заметного человека. Да и сам человек, помня, что давал подписку, зачастую ломается, начиная вести себя с государством заметно более осторожно, и какая уж там диссидентская деятельность…

Все об этом, в общем, знают, и относятся не то чтобы с пониманием, но и без особого осуждения. Нормальная жизнь тоталитарного общества, для большинства привычная с детства.

Но рисковать? Увольте! Может, информатор стучит всерьёз, или отрабатывает какие-то грешки, или…

… поэтому дописал и подчеркнул! Во избежание.

«– Да вроде не хочется…» – задумался я при виде двери в туалет, но, пожав плечами, зашёл-таки сделать контрольный попис, а потом, не теряя времени, подхватил чехол с гитарой и выскочил из квартиры. На улице всё так же темно, но народу побольше, да и мороз, кажется, пошёл на убыль.

Постояв на остановке, влез в автобус и устроился с гитарой на задней площадке, не претендуя на сидячие места. Да и смысл? Пока отогреешь собственной жопой ледяную сидушку, так или выходить пора, или место уступать, так что, за редким исключением, в транспорте я просто не сажусь.

Вездесущие бабки, которым всегда и везде надо, чуть ли не сходу начали переругиваться, и, признаться, я так и не понял, по какому поводу! Хм… да и нужен ли им повод? Нет повода, так найдут, придумают…

На следующей остановке они переключились на молодую парочку, зашедшую в автобус и вставшую в обнимку – то бишь шалаву, которая никогда не сможет родить нормального ребёночка, и телка неразумного, а одновременно – алкоголика и уголовника.

– Вона! – тычет пальцем сморщенная Яга, наливаясь ненавистью, – Глядите, как зыркает! Чичас ножик достанет и вжух, вжух! Всех зарежет!

Не все в автобусе согласились с авторитетным мнением старых, поживших людей, которых надо уважать и слушать просто в силу возраста. Среди несогласных нашлись такие же старые и пожившие, с собственным, единственно верным мнением. Дискуссия о современной молодёжи и её моральном облике развернулась на весь автобус – так, что я вышел на одну остановку раньше, пока меня не зацепило брызгами скандала.

На подходе к ПТУ меня остановила была стайка гопников, то бишь местных учеников, имеющих некие права, которые они, как водятся, толкуют весьма расширенно.

– Слышь… – сплюнув на снег, начал было долговязый прыщеватый парень в стильном ватнике, но его тут же одёрнули.

– … да это этот… – зашипели ему в ухо товарищи, и я покивал, соглашаясь с тем, что я «Этот». Будь я постарше и поавторитетней видом, на этом дело бы и закончилось, но увы… Пришлось доставать сигареты, оделять каждого из новых кентов и курить с ними, отвечая на такие сакральные вопросы, как «А как это ваще…» и «А с бабами у вас как?»

Долговязый Сева, как бы реабилитируясь за недружественный приём, пообещал мне, если что, придти с парнями куда угодно. Всё это, как и полагается, с «артиклем Бля», цвирканьем слюной на заплёванный и замусоренный снег, и активной, но несколько однообразной мимикой, которую сам Сева с друзьями, полагает, судя по всему, очень грозной.

После чего, выцыганив американскую сигарету «на потом», Сева бережно сунул её в полупустую пачку «Беломора» и раскрылился, чувствуя себя победителем по жизни.

– Давайте! – я попрощался с парнями, и, не оглядываясь, поспешил в здание ПТУ. А они остались, как я понял – охранять то, что в охране не нуждается, демонстрировать присутствие и помечать территорию бычками, семечковой шелухой, плевками и прочими телесными жидкостями.

– Музыкант, – проворчала немолодая тётка в синем застиранном халате, встретившая меня в холле, – Давай, ноги вытирай! Ходют тут…

Не слушая её рассуждения о бездельниках и о том, что в её время музыка была такой, как надо, а не то, что сейчас, послушно пошоркал ногами по грязной тряпке и прошёл внутрь, в актовый зал. В спину бурчали что-то недовольное, и кажется, не слишком для меня лестное, но задерживаться и уточнять не стал – вахтёры и уборщицы не те люди, с которыми я хотел бы вести дискуссии, на любые темы.

– Задерживаешься, – недовольно кинул мне взъерошенный Буйнов, выглянувший из-за кулис, – чего так поздно?

– Доброе утро, – я не стал начинать свару, напоминая, что и так пришёл за полчаса раньше условленного времени.

У него сейчас сложный период «развода» с Градским. Выясняются отношения, делятся песни и площадки для выступлений, и происходит вся та хрень и хтонь, что и при всяком разделении коллектива, умноженная на творческий бардак и самомнение каждого из Творцов.

Пока вообще непонятно, будут ли они проходить мимо друг друга, старательно отворачивая головы, или, как это нередко бывает, Буйнов продолжит сотрудничество с Градским, выступая как клавишник в его коллективе и попутно развивая собственный. Я от всего этого старательно дистанцируюсь, демонстративно лишаясь слуха, как только речь заходит о том, кто из них прав, кто лев, а кто – козёл и скотина, который тащит одеяло на себя.

Раздевшись, кинул пальто на кресла первого ряда, и включился в работу.

– Вот, глянь… – и через пару минут, вооружившись инструментами, я начал копаться во внутренностях колонки, решая проблему со звуком.

Не то чтобы великий специалист, но как и многие в моём времени, я собирал и отлаживал себе комп, настраивал телефон, и очень нередко работал за «тыжпрограммиста» для родственников, приятелей и девушек, так что «база» у была меня вполне достойная. А здесь, в этом времени, имея отца – механика очень широкого профиля, и кучу свободного времени, я научился многому, умею и понимаю много больше среднего обывателя.

Ну и иногда (в последние месяцы заметно реже), когда я ковыряюсь в электронных потрохах, в голову стучится воспоминание из будущего – как оно было там. Обычно криво, не всегда применимо… и уж вряд ли я «вспомню» какие-то изобретения, которые смогу сделать на коленке и внедрить в массы, заработав миллионы.

Но вот хотя бы вспомнить тенденции, и может быть (но далеко не факт!) успеть в эти тенденции вложиться, так почему бы и не да?! Не «Майкрософт» и тому подобное программное обеспечение – здесь слишком многое зависит от случая, и «выстрелить», с тем же успехом, могла одна из десятков, если не сотен аналогичных компаний, шедших до поры ноздря в ноздрю, а именно в технику.

Потихонечку стал подтягиваться народ, включаясь в работу, и если в одном углу тихо тринкали гитарные струны, подбирая мелодию, которую нужно записать прямо сейчас, пока в голове вдохновение, то в другом был слышен мат, стук молотка и разнообразные упоминания родственных связей.

– … а Сашка отойдёт, – присев рядом, перекуривает Буйнов, утешая меня, – не сразу, конечно!

Киваю в такт, хотя и не слишком нуждаюсь в утешении. В чём же проблема? Ага… а если попробовать вот так?

– Главное, не ссорься с ним и в залупу… да кто ж так делает!

Он сорвался с места и побежал наводить суету, то есть показывать и рассказывать – как, по его мнению, надо. А работы не то чтобы много, но и немало, и главное – непонятно, что нам, собственно, делать, а на что можно забить…

Репетиционная база в ПТУ, это, скорее всего, решение временное, потому как хоть руководство и пошло навстречу легко, но так же легко оно может и попросить нас прочь. У него, руководства, есть своё руководство, и если из ГОРОНО поступит «сигнал», то директор ПТУ сделает «под козырёк» и мигом превратится из благодушного, непрерывно курящего и балагурящего дяденьки, в аватара Архангела Михаила с огненным мечом.

– Привет! – кинув одежду на стулья в зале, поздоровалась со мной Лера, румяная с мороза и чем-то очень довольная.

– А-а-а! – пронзила уши распевка.

– Всё в кучу, – поздоровавшись, сообщаю приятельнице, заканчивая возиться с колонками, – сама видишь! Ремонт, прослушивание… всё разом!

– Да уж, – усмехнулась девушка, – вижу!

Закопавшись в сумке, она достала тетрадь и пролистала куда-то в середину.

– Послушаешь? – стеснительно спросила она. Киваю… мы не друзья, но приятели, и довольно-таки близкие. Дружбы, притом, нет только потому, что я невольно морожусь с Лерой, потому что это всё для меня очень странно и не вполне укладывается в голове.

Девушка, впрочем, не обижается, решив, кажется, что я просто не хочу давать повод для ревности её парню. Он, как по мне, тот ещё абьюзер, но здесь это воспринимается как норма, ну и кто я такой, чтобы лечить людям мозги…

<< 1 ... 15 16 17 18 19 20 >>
На страницу:
19 из 20