Чужой среди своих 3

– Ох, куряги… – вздохнула она, поправив очки, сползшие к кончику потного носа, – Ну ты иди, иди! Я сама с ним поговорю.

– Спасибо!

Настроение взлетает вверх, и, отбивая на ходу чечётку, я влетел в класс и закружился в танце, бросив рюкзак на парту.

– Во даёт! – бесхитростно восхитился Сашка, простоватый и малость недалёкий, но очень надёжный деревенский парень. С двенадцати лет он подменял на тракторе отца, а с четырнадцати пришлось работать «за мужика», вытягивая младших вместо провалившегося под лёд отца.

В «вечерке» он уже третий год, и, полагаю, десять классов он окончит года за три-четыре, потому что работа, семья, дети… Но тем не менее, в планах у него – ВУЗ, и то, что Сашка окончит его лет в тридцать с гаком, парня особо не смущает.

Учиться он собирается по направлению от Завода, а значит – будут тянуть всеми силами, и почти наверняка – вытянут! Какой из него при этом будет специалист, вопрос отдельный.

Но человек, тем не менее, хороший… хотя это, разумеется, не специальность!

– Они все такие, – не сразу отозвался из своего угла неопрятный парень, прекратив на время грызть ногти, – лишь бы не работать нормально.

Оставив это высказывание без ответа (но настроение, м-мать его, качнулось чуть вниз), сел за парту, принявшись разбирать рюкзак.

– Сделал? – с напряжённым видом поинтересовался Вадим, сидящий с приятелем через парту позади от меня.

– Угум.

– Дай! – Он не попросил, а потребовал, но ссориться я не стал, чёрт с ним!

Почти вырвав тетрадь у меня из рук, он вернулся к себе и принялся судорожно переписывать домашку. Класс, тем временем, наполняется учениками и запахами – табака, машинного масла, пота и перегара.

Дело не в культуре, а скорее – в инфраструктуре. Душевые имеются не на каждом предприятии, а после работы парней ждёт общага, где душ один на этаж, и часто – просто не работает.

Ну и так… выпить на работе за большой грех не считается, и насколько я помню, считаться не будет. С утра «поправить здоровье», в обед – как не выпить рабочему человеку? Ну а вечером – то день рождения у кого, то «копытца» новорожденного обмывают, то день в календаре красным цветом отмечен.

Пьют! Статистику не знаю, не интересовался, но по ощущениям – много больше, чем полвека спустя.

В моём классе в основном молодёжь, в девятых-десятых редко можно встретить людей возрастных, ибо – ну на хрена?! Если у кого-то из-за войны или в силу иных причин не вышло окончить среднюю школу, то да, его пихают учиться от работы, но – строго до восьмого класса, а дальше – по желанию.

Ну и какое будет желание у сорокалетнего мужика, вполне состоявшегося как профессионал, или напротив – смирившегося с жизненной неудачей? Учиться до упора, чтобы поступить в ВУЗ или техникум? Х-ха!

Домой! По дороге пивка взять или водочки, а дома поесть картошечки жареной с капусткой квашеной, бахнуть стопочку, и – во двор, в домино с мужиками! Ну или в телевизор воткнуться, у кого он, телевизор, есть.

Какая там, к чёртовой матери, школа? Какие домашние задания?!

По несколько лет в одном классе сидят, годами. При отчаянной помощи благожелательных педагогов и коллектива родного предприятия, доползают до восьмого, и баста! Финиш.

Облегчённый выдох человека, выполнившего тяжёлую миссию, и – домой, в родную коммуналку или общагу, к телевизору и домино. Большинство если и продолжит что-то читать, то разве что вывески магазинов и газету «Советский спорт». Да может быть, на больничном и в скучном санатории, позабытый кем-то журнал или детектив.

Поэтому – молодой класс, что и логично, но…

… не хватает порой пары-тройки взрослых, за сорок, но ещё крепких и авторитетных мужиков. Как Петрович – чтобы авторитет возраста, профессионализма и кулаков, которыми сваи забивать можно.

Потому как возраст у моих одноклассников – тот самый, с которым на танцы подраться, с дрекольем в соседнюю деревню, и – померяться уровнем тестостерона! В залупу лезут по поводу и без, потому как – пролетариат, возраст соответствующий, да ещё и класс – свеженабранный, с не устоявшимися рангами в обезьяньей стае.

Девчонки, а вернее – женщины, у нас есть, но мало, и погоды они не делают. Одна, Тонька, ищет себе нового мужика, а ребёнку – отца, и она вся – в поиске!

Предыдущий оказался, как бабы говорят, «лётчиком», и надув малолетке пузо, испарился, оставив романтическое послевкусие, несколько писем и единственную фотографию. Сыну, если я правильно понимаю разговоры Тоньки, будет рассказано о «секретном космонавте» или ещё что-то в этом духе. Дама она не великого ума, и в школу, не особо скрывая, пришла в поисках мужа – трудолюбивого, перспективного и не слишком избалованного.

Я к такому поиску отношусь скептически, но это СССР, и при определённых обстоятельствах она может затолкать в ЗАГС мужика, который отчаянно этого не хочет. Даже если пуза нет, но обстоятельства есть, то – пойдёт как миленький, или как вариант, уедет к чёртовой матери на комсомольскую стройку, потому что здесь ему нормальной жизни – не будет.

Партком, профком, рабочий коллектив… и образуется новая ячейка общества, в которой муж смотрит на супругу волком, и сразу понятно – будет бить! А она, соответственно – пилить, скандалить, жаловаться во все инстанции…

… и это, по мнению многих, нормально, все так живут! Ведь главное – семья, верно ведь? Чтоб у ребёночка отец был! А как иначе-то?!

Одни мои одноклассники от Тоньки шарахаются, другие играют в своеобразную «русскую рулетку», потому что с одной стороны точно известно, что она – «даёт»! В подробностях известно – кому, как, где и сколько раз.

А с другой… ну да взрослые люди, даже если только по паспорту.

Четверо других женщин, детные и замужние, встречаемые после школы мужьями, в лучших традициях Северного Кавказа, держатся своей компанией, дистанцируясь от парней. Потому что иначе – слухи, иначе – разборки, иначе – неприятности!

Сейчас только середина сентября, а уже один из мужей приходил в школу – разбираться. Обошлось без драки, но «общительному» парню «поставили на вид» с занесением информации руководству школы и в профком, и казановы притихли, а дамы сепарировались от нас почти до полного игнорирования.

– Забери! – и тут же в затылок, сбивая мысли, прилетела тетрадка, упавшая на пол. Один из парней, проходя мимо, нечаянно на неё наступил, сминая и разрывая страницу.

Нечаянный виновник, чертыхнувшись походя, извинился и забыл об инциденте.

– Га… – с вызовом сказал Вадим, оскалившись металлическими зубами, – какой я неловкий!

Парочка дружков хохотнула, остальные же не обратили внимания на рядовую, в общем-то, сценку. В здешней иерархии я – самое слабое звено.

А иерархия здесь… мне лично приходит в голову сравнение со стаей бабуинов. Понятно, что утрированно, понятно, что это личное восприятие… но тем не менее, ассоциация такая есть, и не сказать, что она вовсе уж беспочвенная.

Возраст и тестостерон, да ещё и в новом коллективе, это на бессознательном уровне работает! Да ещё и – пролетариат, и последнее – не диагноз, а констатация факта.

Парни они, в большинстве, неплохие, и, в общем, не самые глупые. Но среда, в которой выросли и состоялись мои одноклассники, весьма агрессивная, с жёсткими поведенческими паттернами – и на «свой-чужой», и на возраст, и, чего уж греха таить – на национальность.

Почти всем я пока неинтересен просто в силу возраста. Но некоторых, помимо возраста, аж коротит от того, что они в одном классе с малолеткой – как постоянное напоминание, что они – не самые успешные, не самые умные…

Ну и национальность, она тоже сказывается! Большинству, полагаю, на мою нацию плевать, если антисемитизм и просачивается, то он почти «домашний», можно даже сказать – «ламповый», не осознаваемый таковым.

Но последнее не в моём случае. Не знаю, специально так вышло, или вернее всего, случайно, но о «сионизме» народ в курсе, и хотя толком ничего не знает, но на всякий случай сторожится – по разным причинам…

Полагаю, через месяц-другой я вольюсь в коллектив, и хотя вряд ли стану душой компании, но буду более или менее своим, хотя и чуть наособицу. А пока – так…

… пока – проверка на прочность от дурака, и на этот раз – не получится съехать на улыбочках и шуточках, на этот раз – надо отвечать!

– После школы поговорим, – обещаю ему и отворачиваюсь.

– Слышь… – срывается тот со своего мечта, и тут же садится назад.

– Здравствуйте, Валентин Ильич! – недружным хором приветствуем вошедшего учителя физики и математики. Среднего роста, крепкий, уже немолодой, в старящих его роговых очках, с намечающейся залысиной… и той уверенностью в себе, которая искупает любые недостатки внешности, делая их малозначимыми.

– Садитесь, – коротко велел он, открывая журнал и быстро сверяясь со списком присутствующих и внешним видом.