От Достоевского до Бердяева. Размышления о судьбах России

134

В 1879 г.; см.: «Биография и письма Ф. М. Достоевского» в «Сочинениях», изд. 1882 г.

135

См. исполненные игривого остроумия статьи о Щеглове (в «Вестн. Евр.»), Лесевиче (в «Вопросах философии и психологии»), были, кажется, еще другие.

136

«Национальный вопрос в России» – книга, о которой читатель может составить представление по обширным, сделанным из нее выдержкам.

137

Читатель может сказать, что религиозность есть все-таки господствующая черта всех его трудов; но мы ограничим это, заметив, что к религиозному он постоянно тяготеет не в ином смысле, чем как и дерево без корня падает всегда к земле. Но это вопрос сложный, который можно было бы разъяснить, лишь сделав из него новые обширные выдержки.

138

Недостаток созерцательности, чрезмерное преобладание волевого начала над рефлексией делает его всего менее философом; а раздраженное, мелочное сердце и способность к сарказму мешает быть богословом. По характеру ума он есть собственно казуист, по влечению – литератор; слово занимает его всегда более, чем дело, и даже в собственных средствах оно чрезмерно преобладает над мыслью. И между тем некоторая благородная тоска влечет его к великим задачам, его воображение рисует образы, из этой тоски вытекающие, но в высшей степени не отвечающие его средствам. Едва ли, когда весь ею путь будет пройден, о нем не придется сказать: вот человек, который испортил так много прекрасных начинаний, и время бы уже приступать к ним, но кто же теперь, после него, за них возьмется?

139

«Тщетно было бы искать приемов его мышления в современной логике; чтобы найти их, недостаточно даже обратиться от логики Милля к логике Гегеля: надо вернуться для этого к логике Opurei ta Александрийского». Милюков П. Разложение славянофильства // «Вопросы философии и психологии», 1893 г., май, с. 87.

140

Из приведенных выше выдержек, а также из отсутствия каких-либо упреков католицизму, при обилии упреков православию можно видеть, что г. Соловьев вовсе не соединение церквей ищет на основании очищения той и другой стороны отложного в себе или недостаточного; но – подчинения России Риму, с простым отречением ее от православия (см. аналогии с делом Рюрика, Владимира св., Петра Великого, причем в этих аналогиях православие уподобляется хаосу, язычеству, невежеству, которое прямо уничтожалось, а не примирялось с противоположным).

141

Т. е. по отношению к России; мы разумеем внешнее завоевание, которому, не усвоив некоторых технических подробностей (армия, флот), Россия могла бы подвергнуться с запада.

142

В сущности, даже с мыслью своею о соединении церквей через отречение от православия г. Вл. Соловьев является лишь неумелым, ограниченным толкователем идеи о «всемирной гармонии человечества через посредство русского народа», которую высказал покойный Достоевский на Пушкинском празднике. Но ведь Достоевский разумел именно православие в русском народе, через которое и с которым спасутся все народы (и мы так ожидаем), а не отречение от этого самого православия и массовое, физическое соединение с чуждой идеей, верой или кругом идей. Г-н Соловьев понял… даже не мысль, а скорее только предчувствие Достоевского, как казуист римского права понял бы поэзию Пушкина: он ее извратил, высказал ей обратное по смыслу, повторяя ее букву.

143

«Ватикан – это рынок, на котором все можно купить», – определяли в Германии в XV–XVI вв.

144

Союз с растленными европейскими дворами в XVII–XVIII вв. против народов, их свободы, просвещения, благосостояния.

145

Тихомиров Л. Существует ли свобода? Автор, в течение долгого времени ведущий на страницах Русского Обозрения полемику против Вестника Европы и в частности против г. Вл. Соловьева, в статье, против меня направленной, протягивает ему руку; как и г. Вл. Соловьев, опровергая меня, ссылается в одном месте на его авторитете г. Тихомирова.

146

«Вестник Европы», февраль 1894 г., с. 910.

147

«Вестник Европы», февраль 1894 г., гл. III, возражения – там же.

148

«Вестник Европы», с. 911.

149

Там же. «Иудушка клевещет на православную церковь» – так озаглавливает в роли ее защитника четвертую главу возражения против «Свободы и веры» г. Вл. Соловьев.

150

«Вестник Европы», с. 912.

151

И не все, во что, помимо церкви, мы слагаемся как в союзе. Древнейшая, чем всякий союз, и по корням своим не связанная ни с каким, – не связанная ими в душе каждого верующего, в ските уединенном, в монастыре – если она и стесняется иным каким союзом, как бы ущемляется исторически, – конечно, это временно, не носит в себе никакой необходимости, кроме, быть может, нравственной в отношении верующих: как наказание за их слабоверие для укрепления их в вере.

152

Мы возражаем на требования г. Вл. Соловьева и говорим о нашей стране, нашем православном народе.

153

Имя Иуды (им заменено всюду в его ответе мое имя), вероятно, кажется особенно ужасающим моему противнику, и, мы думаем, это не без связи с столь изменившимся его отношением к славянофилам, Каткову, наконец к самому православию. Мне это имя только напомнило фазы его деятельности и ничего не напомнило в собственной, так как, однако, его статья всем тоном своим старается внушить мысль, что я в чем-то иной теперь, чем прежде, то вот слова мои о свободе и о церкви, высказанные в первом мною изданном труде восемь лет назад: «Конечная форма, к которой стремится религия, определяется из следующих трех ее направлений: направления к истине, направления к оживлению религиозного чувства и направления к полноте господства. И в самом деле, кроме этих трех начал ни к чему другому не стремится религия, к ним же стремится всюду и постоянно. Так, религия (но не служители ее, которые бывают несовершенны) никогда не терпит в себе лжи; вся основанная на вере, она никогда не может ни действовать, ни существовать с тайным сознанием ложности того, во имя чего действует и существует; и все, что вносится в нее заблуждениями людей, раз будучи сознано как ошибочное, всегда уничтожается ею в себе. Далее, религия терпеливее переносит борьбу против себя, нежели равнодушие к себе, и это также не потому только, что равнодушие здесь опаснее ненависти, но и еще потому, что, чувствуя свое мировое и спасающее знание, она еще может понять, как люди не сразу уразумевают смысл ее и потому ненавидят ее, но не может понять, как, и уразумев этот смысл, они еще могут оставаться спокойными и свои маленькие дела предпочитать ее великому делу; не может примириться с этим, потому что здесь лежит невозможность самого спасения, сознание, что некого спасать и не для кого было приходить в мир. На этом же, на сознании своего мирового и спасающего значения, основано и стремление религии к господству над всеми людьми и над всеми сторонами их духа и жизни. По самой природе своей религия не может и не должна быть терпима, и та из них, которая уже не борется более, которая успокоилась, полна тайного атеизма сознанного или бессознательного. Как тот, кто видит погибающего человека и не спасает его, есть бессердечный человек, что бы ни говорил его язык, так религия, знающая, что есть хотя один еще не спасенный ею человек и остающаяся равнодушною к этапу, втайне уже думает, что не она спасает человека или что нет никакого в действительности спасения, о котором говорит она. И как бы могущественна, по-видимому, ни была такая религия, но «секира уже лежит при корне ее», потому что атеизм не есть религия, но только атеизм. Итак, религия истинная, всемирная и живая есть та конечная форма, к которой естественно и необходимо стремится религиозное сознание всего человечества и на которой оно успокоится. См.: «О понимании, опыте исследования природы, границ и внутреннего строения науки как цельного знания», Москва, 1886 г., с. 618–619. Как для всякого ясно, это те самые мысли, которые полнее и мотивированнее развиты в статье «Свобода и вера», Русс. В., 1894, янв.

154

Так, оттеняя себя от предыдущих писателей, называли себя писатели, выступившие в 80-х годах: «Шире дорогу, восьмидесятник идет», – передано было в свое время восклицание одного из таких.

155

См. его «Критику отвлеченных начал» в связи с последующею деятельностью.

156

Для примера можно бы провести параллель, напр., между Лесевичем и Волынским (в «Северном Вестнике») или г. Шелгуновым и г. Мережковским (автором «О причинах упадка современной критики») и т. д.

157

См. ряд превосходных его статей, вращающихся все только около этого вопроса, в «Русском Обозрении» за последние два года и также отчасти в «Московских вед.».

158

Он ведет вот уже давно непрерывающуюся полемику с хроникером «Вестника Европы» и с г. Вл. Соловьевым, причем его перевес и в мысли, доказательности так чрезмерен, что сто противникам не остается ничего, кроме казуистики слов, убедительной разве для очень давних подписчиков журнала.