Нулевые. Затишье перед катастрофой

– Проход закрыли. У сволочей сегодня очередной пленум ЦК.

Власов взглянул в лобовое стекло. Он видел исполинские красные гранитные стены потустороннего Кремля. Въезд на Красную площадь преграждали гигантские черные металлические ворота и страж. Это высокое существо напоминало египетского Анубиса, его голова была только похожа на собачью голову, хотя на самом деле была куском черного металла.

Мент – ублюдок,

Государство – сука,

Я за дерьмо не пойду умирать,

А за мамин образ, за друзей рожи,

Мы за Родину будем погибать!

– Выключи это.

– Окей.

Владислав крутанул колёсико магнитолы.

Конец долгого и странного путешествия.

Они оказались на улице провинциального российского городка. Был тёплый безоблачный летний день. Власов испытывал чувство глубокого облегчения.

– Что ты сделал? – спросил Власов.

– Перенес нас в другой слой, – Владислав завел двигатель. – Надо бы колодец поискать.

Власов осматривался. Архитектура напоминала конец восьмидесятых. Михаил видел, как тётка вешала сушиться простыни на балконе. Между домами проглядывалась гипсовая статуя гимнастки, чернеющая от грязи и птичьих экскрементов. Машина наехала на яму, Михаил и Владислав синхронно подпрыгнули и ударились головой о крышу кабины.

– Ёпть! – Владислав замедлил ход. – Сплошное минное поле.

Дороги действительно были хреновыми, кое-где ямы присыпали камнями, но это все равно мало помогало избежать трясуна. Тряска кончилась, только когда они выехали на не асфальтированную дорогу. Панельные дома уступали маленьким двухэтажным домикам и хаткам. Михаила пугало отсутствие людей на улицах. За все время он видел лишь пьяного патлатого парня в китайской куртке вызывающей расцветки и коричневых старых потертых джинсах, который передвигался по тропинке из разваливающихся бетонных плит. В руке у него была бутылка портвейна.

– Что это за место? – спросил Власов.

– Совок. Карательное пространство русского ада, которое находится чуть выше Лагеря. Это ад для алкоголиков, тунеядцев и жертв общества потребления, – ответил Владислав.

Михаил понял, куда делись все люди. Справа от себя он заметил типовой советский провинциальный магазин с такой же типовой вывеской. К входу в магазин тянулась огромная очередь из озлобленных мужиков и тёток. Одеты они были в жуткое тряпьё. Из магазина вышел счастливый тощий усатый мужичок. В одной руке он держал сетку с парой бутылок водки, в другой руке у него была непонятная торба. Власова удивило, что мужчина к тому же был обвешан туалетной бумагой.

– Дефицит, – подумал Михаил.

– Прямо кадр из “Так жить нельзя”. Самое удивительное, что у нас ещё хватает мест, где живут вот так, – сказал Михаил.

– Так ведь все эти люди уверены в том, что они живут в России или в Союзе, хотя на самом деле пребывают в аду, – с улыбкой произнес Владислав.

Немного отъехав от магазина, Михаил заметил тропинку, ведущую к колодцу. Владислав свернул с дороги и остановился прямо у колодца.

– Выпить захотелось. Сгоняешь за водкой? – спросил Владислав.

Михаилу тоже ужасно хотелось выпить.

– Там очередь как во время открытия первого Макдональдса.

– Сейчас, – Владислав порылся в бардачке и вытащил красную корочку. – Вот тебе удостоверение. Зайдешь с чёрного хода. Там должен быть отдел для номенклатуры. Скажешь им, что ты из обкома партии. А я пока машину помою.

Владислав взял удостоверение и двадцать советских рублей. Когда он дошел до магазина, в очереди разразилась драка за место. Толстая старуха била сумкой беззубого бородатого мужика, тот успокоил её ударом по роже. И тут Власов стал свидетелем настоящей драмы. Худой лысый гопник в тельняшке вместе с крепким пацаном в китайских спортивках отбирали бутылку водки у толстенького мужичка с залысинами. Лысый вырывал у него из рук бутылку, но тот не выпускал её из рук, пока второй гопник не ударил мужичка в живот ногой. Бутылка водки выскользнула из рук у гопника и разбилась. Пацаны разбежались, а мужичок начал горько плакать над разбитой бутылкой водки от мысли, что ему опять нужно стоять в очереди. Обойдя магазин Михаил не нашел никакого прохода для номенклатуры. Он наткнулся лишь на высокого тощего парня с лицом жирафа и кривыми зубами. Он курил рядом с железной дверью в складское помещение. Власов направился к нему.

– Слушай, – Михаил протянул ему удостоверение, – Я из горкома партии. Нам с товарищем тут надо бы водки прикупить в обход трудящихся.

– Ещё чего-нибудь? – спросил он.

– Эм, – Михаил задумался. – Да. Две пачки Казбека, селёдку, банку соленых огурцов и две, нет, три бутылки Столичной, – Михаил протянул ему деньги. Мужчина отказался брать.

– Для своих у нас коммунизм.

Парень скрылся за дверями и через некоторое время появился с продуктами. На обратном пути Власов передал бутылку водки плачущему мужичку.

– Браток, спасибо тебе большое. От всей души! – сказал он.

– Бухать вредно. Смотрел “Так жить нельзя”?

– Неа. А чё там? Тут такая жизнь, что хоть в петлю лезь. Света не видно! Как тут не пить то? – недоумевал мужичок.

Михаил застал Владислава за процессом мытья машины. Он был раздет по пояс. На нем были камуфляжные штаны и черные армейские ботинки. Владислав избавился от имиджа Троцкого, сбрив бородку. В его лице точно было что-то монголоидное. Не китайское, а скорее степное.

– Тебе помочь? – спросил Власов.

– Да, но тряпка у меня только одна.

Власов положил продукты на землю, сел на траву, потом достал пачку Казбека и закурил. Ему сразу вспомнился момент из детства. Он с парочкой ребят под скамейкой нашли недокуренную пачку Примы без фильтра. Тогда Михаилу хотелось узнать, почему взрослые люди так любят курить. Ему казалось, что сигаретный дым имеет вкус сладкой ваты. Сделав одну затяжку, он кашлял так, что чуть не выкашлял легкие, после чего пообещал себе больше никогда не курить. То же самое произошло и сейчас, потому что Михаил отвык от суровых советских табачных изделий. Власов заметил надпись на пачке.

Советский Минздрав предупреждает: курите только советский табак!

Власов открыл бутылку Столичной и сделал маленький глоток. На удивление водка пошла легко. Владислав ускорился в работе. Ему хотелось поскорее выпить.

– На секунду мне показалось, что я умру. Всё, пиздец, – тихо сказал Михаил.

– Ты держался молодцом. Я думал, что ты начнешь реветь или потеряешь сознание. Вон даже машину подорвал, – Владислав закончил мыть.

Он кинул тряпку в багажник, потом порылся в салоне, после чего подошел к Михаилу, держа в руке странное ожерелье из разноцветных отполированных камешков.

– Возьми, – Владислав передал предмет Михаилу. – Это УПП. Он вернет тебя в твою квартиру, если ты помрешь.

– А твой где? – Михаил надел ожерелье на шею.

– У нас ограниченное финансирование, а я на испытательном сроке. Вообще надо было бы тебе УПП ещё раньше дать, но я забыл, – он сел на траву рядом с Власовым.

Владислав открыл банку с огурчиками, хлебнул водки и закусил огурцом.