Ночная прогулка

– Спасибо.

– Вам спасибо. – Анна Владимировна задумалась и предложила. – Давайте я вас подвезу? Я на служебном транспорте.

– Нет, не надо. Хочу прогуляться.

Виктор на прощание помахал рукой Лизе. Та не ответила. Ее глазки снова блестели и готовы были расплакаться.

Боже, это точно происходит со мной, подумал Виктор и пошел в сторону дома, твердо определив план дальнейших действий.

Никаких сомнений.

***

Настя накормила детей сытным завтраком – омлет с кукурузными оладьями, – проводила в школу и когда вернулась домой, принялась за творческую миссию. И только витиеватые и ускользающие мысли стали складываться в предложения, как зазвонил домашний телефон. Звонила Ангелина Вячеславовна, театральный руководитель из местного Дворца Культуры, и попросила прийти на репетицию заключительной сцены.

С Ангелиной Вячеславовной они поставили не одну пьесу. Пускай пьесы не пользовались особой популярностью, зато они были душевные, после просмотра хотелось жить и верить в то, что добро и любовь витает повсюду, главное протянуть руки и разрешить им проникнуть в сердца.

– В какое время, Лина?

– В 13:00. Можешь позже. Молодые люди нынче не пунктуальны.

– Можешь поставить чайник в 12:45.

Ангелина Вячеславовна прыснула со смеха. Человек – праздник. Открытая, веселая, искренняя. Очень справедливая и честная, что для многих считалось плохим тоном, даже дерзостью. Если ей не нравилась пьеса, или платье, или костюм, Ангелина Вячеславовна не умасливала правду ложью, говорила прямо, в глаза собеседника. Коллеги обижались, руководство делало замечания, юные актеры и вовсе уходили со сцены со слезами на глазах. А она не понимала почему? Почему люди так реагируют на правду?

– Я чайник, милая, поставлю. Не переживай. Но во время нашего чаепития ты поведаешь мне о твоей маленькой тайне, о которой ты почему–то умолчала.

– О какой?

– Ты забыла, с кем разговариваешь? – Хохоток. – Я обо всем знаю. Обо всем, подчеркиваю. Не пытайся мне врать.

– Но откуда?

– Как откуда? Птичка одна напела. Ладно, не тревожься. Жду.

– Буду в 12:30.

И снова она засмеялась и сказала на прощанье:

– И почему ты такая милая? Пока, детка.

– До встречи.

На часах было двадцать минут первого, Ангелина Вячеславовна на рабочий стол выставила две чайных пары и вытащила из закромов шоколадные батончики, которые любила Настя.

Настя постучались в кабинет Ангелины.

– Заходи уже, любительница приходить пораньше, – сказала Ангелина, зная, что за дверью мнется скромная Настя.

Настя улыбнулась и прошла в кабинет.

Ангелина крепко обняла гостью и усадила за стол, предложив выпить лечебного ликерчика. Настя сначала отказалась, но после веских доводов Ангелины сдалась, и они пригубили по одной рюмочке.

– Крепкий, – сморщилась Настя и предположила. – А лечебный напиток, наверное, пьют чайными ложками, а не рюмками?

– Пускай так французы пьют, – захохотала Ангелина. – Ты закусывай, закусывай. Твои любимые конфеты.

– Спасибо. – Настя была сладкоежкой. И как бы не было сильно ее стремление чуточку похудеть, конфетка всегда побеждала его. – Хорошо подготовилась!

– Не каждый день встречаемся. Я соскучилась.

– Я тоже. – Настя заметила новую прическу Ангелины. – Решила попробовать каре?

– Ага, как думаешь, не зря? – она запустила кончики пальцев, как бы красуясь, в свою обновленную прическу.

– Тебе идет. Ты помолодела.

– Да ну тебя! – Ангелине перевалило за сорок пять, но выглядела она моложе своих лет. Полные щечки, острый подбородок, широко расставленные бледно–зеленые глаза с паутинкой морщин по краям, на лбу и миниатюрном носике – веснушки.

– Правда. Вся светишься.

– Тут знаешь… муж хорошо работает.

Ангелина и Анастасия захихикали, как две школьницы во время урока. Выпили еще по ликерчику.

– Я для чего в театр пришла?

– Выпить с подругой.

– Я думала помочь подруге со спектаклем.

Ангелина наклонилась на стуле, чтобы полюбоваться в зеркало, поправила рукой прическу и снова обратилась к Насте.

– Как дети?

– Растут. Смотрю на них и не верю. Не верю, что они такие уже большие мальчишки.

– Наслаждайся, пока. Переходный возраст начнется – вот запоешь.

У Ангелины был непоседливый и постоянно влезающий в какие–то передряги шестнадцатилетний сын. Единственный. Ангелина любила повторять: такой сынок – за семерых.

– Девочек еще не приводит? – спросила Настя.

– Лучше бы девочек приводил, ей–богу. Он знаешь, такого начудил. В отцовском гараже соорудил какую–то, простите, херню, которая при поджоге дымит и дымит. Вспомнила – дымовуха называется. Пришел хвастаться в дом. Давай показывать хитроумное устройство и как–то умудрился поджечь. Что там было! Весь дом в дыму! Проветривали целый день. Думала, муж убьет сыночка. Но стерпел. Терпеливый стал. Постарел, мой муженек.

– Бывает.

– У нашего сорванца – часто бывает. Не хочу про него, все нервы мне вымотал. Расскажи лучше, как там пьеса поживает? Пишешь?