Лекции по истории средних веков

В это время отдельные отряды врагов все прибывали и прибывали. 173 год (или 174 по другим источникам) особенно замечателен. Марк Аврелий и его войско, окруженное квадами в безводном месте верхней Венгрии, к западу от река Гран, терпели страшный недостаток в воде. В минуту полного изнеможения войска вдруг поднялась буря, полил дождь, освежил и утолил жажду умирающих солдат. В одном и том же месте с неба проливалась вода и бушевал огонь: римлян освежала вода, а там, где были варвары, дождь только усиливал пламя. Римляне оживились и с новым ожесточением напали на квадов и выиграли битву, которая изменила ход целой войны.

На основании этого события создались две легенды: языческая и христианская, на которые различные ученые совершенно напрасно опираются в некоторых своих выводах об отношении Марка Аврелия к христианству. Квады были окончательно разбиты. Вслед за ними стали просить мира и другие племена; о союзе и общем соглашении между ними не было и речи. Каждый вел переговоры сам за себя. Условия со стороны варваров были сходны, но, однако, в частностях не одни и те же. Так, язиги выговорили себе позволение проходить через римскую провинцию Дакию чтобы вести переговоры с роксоланами (народом, жившим в нынешней Буковине). Правда, для этого они должны были просить разрешения у римского наместника провинции. В роксоланах некоторые ученые неправильно видят руссов; это были удалые конники, одетые в блестящие панцири, которые вели кочевой образ жизни; по характеру они совсем не похожи на славян, которые имели постоянные жилища и занимались земледелием. Одним из условий мира было разрешение варварам селиться вблизи северного берега Дуная, на пограничной с римлянами территории, но с различными ограничениями: жилища их должны были находиться на расстоянии 7 верст от берега, острова не должны быть заселены или занимаемы под поля и пастбища, судам не дозволялось плавать по Дунаю. Для торговли назначены были также определенные местности. Кроме того, многочисленные римские крепости и гарнизоны расположились на границе и внутри – на территории самих варваров.

Эти гарнизоны явились причиной возобновления войны. Квады, не желая выносить притеснений, попытались выселиться к семнонам (Sem-nones), путь их лежал по направлению к нынешней Праге, но были остановлены. Тогда они вместе с маркоманнами принесли жалобу императору, и, когда она осталась без последствий, вскоре, в 178 году возобновилась война. Марк Аврелий отправился на Дунай, боролся с успехом против различных племен, но в 180 году умер в пограничной крепости Виндобона (ныне Вена).

Сын его Коммод продолжал борьбу, но в то же время сумел склонить на свою сторону несколько племен и деньгами,

и таким образом ему удалось в том же 180 г. заключить мир на прежних условиях, то есть на условиях 175 года, но с тем отличием, что римляне оставили свои укрепленные места в земле варваров, а маркоманны дали обещание не собирать общего веча больше одного раза в месяц и в определенном месте под надзором римских чиновников.

Маркоманнская война послужила прелюдией того великого мирового события, которое положило конец существованию великой империи древнего мира, после которого выступают в качестве действующих лиц на расширившуюся сцену всемирно исторической драмы новые германские и романские, а позднее и славянские народы. Это событие обыкновенно называется Великим переселением народов.

Прежде чем приступить к изложению самой истории Великого переселения, укажем на главные пособия, из которых мы черпаем сведения. Первым назовем один труд бывшего военного, генерала Виетерсгейма; получив классическое образование, он занимался изучением этого интересного периода и, выйдя в отставку, издал результаты своих занятий. Заглавие его труда: Wietersheim Е. Geschichte der V?lkerwanderung. Leipzig, 1859–1864, всего четыре тома. Первые два тома, посвященные изложению судеб римской империи, написаны слабо и не имеют прямого отношения к нашему предмету. Но последние два составлены основательно и имеют большое значение.

Справедливая оценка известного научного значения труда Виетерсгейма побудила известного ученого Феликса Дана (Dahn F.), между прочим автора исторического романа «Борьба за Рим», переработать его, воспользоваться богатым материалом, заключенным в сочинении Виетерсгейма, и придать его труду вполне научную форму. Это, переделанное Даном, сочинение Виетерсгейма вышло в 1880 г. в двух томах и представляет чрезвычайно интересный исторический труд, обнимающий собой довольно значительный промежуток времени (Wietersheim Е., Dahn F. v. Geschichte der V?lkerwanderung. Leipzig, 1880. Bd. 1–2).

Потом укажем на труд Пальмана (Pallman R.) «Die Geschichte der V?lkerwanderung von der Gothenbekehrung bis zum Tode Alarichs». Gotha, 1861–1864. 2. Bd. Сочинение это имеет более специальный интерес: автор преимущественно занимается готами. Первый том весь посвящен готам, второй – народам готской ветви (герулам и другие), явившимся в Италию с Одоакром. Труд самого Дана (Dahn F.) «Urgeschichte der germanischen und romanischen V?lker».

Кроме названных сочинений можно указать еще на некоторые статьи, разбирающие этот вопрос, например на статью Платнера (Platner С.) «?ber die deutschen V?lkerzuge zur Zeit Wanderung» (Forsch. Dt. Gesch).

Указанием на эти пособия пока и ограничимся; более подробные указания на литературу мы будем иметь возможность делать ниже, по мере того, как будем излагать отдельные частные фазисы Великого переселения народов.

Первый период Великого переселения народов

Маркоманнская война была прологом начавшегося постоянного напора германцев на границы империи. Движение германцев на юг началось еще раньше, потом затихло на время, и Маркоманнская война представляет первый факт, свидетельствующий о возобновлении этого движения после долгого перерыва со времени Августа.

Таким образом, эта война находится в связи с тем огромным движением германских племен, наводнявших в течении III и IV столетий пограничные провинции империи, а в V веке проникших, наконец, в самые отделенные углы ее и образовавших там новые государства, которое и называется Великим переселением народов. Поэтому нужно думать, что этот фазис переселения некоторых германских племен тесно связан с передвижениями других народов, живших к северу от маркоманнов, и Шафарик утверждает, что Маркоманнская война явилась следствием напора на эти племена народов славянских.

Знаменитый славянский ученый опирается на известие не особенно выдающегося латинского писателя Юлия Капитолина в его биографии Марка Аврелия (сведений о Маркоманнской войне у нас вообще мало и они заимствованы из «Scriptores historiae Augustae»), который прямо говорит, что маркоманны и квады двинулись на римские границы только потому, что их теснили другие народы с севера. По мнению Шафарика, эти народы были славяне. Но он едва ли прав; он слишком широко понимает распространение славянского племени. Скорее напор готов, движение которых от Балтийского моря к Черному должно было начаться около 150 года, сказался в Маркоманнской войне. Это предположение делается тем более вероятным, потому что известно, что некоторые племена готской группы, например вандалы, причисляемые к готской семье на основании прямого свидетельства Прокопия, участвовали в войне. Вандалы явились с востока – это был передовой отряд готского движения, и, если предположить тут славянское движение, его несомненно нужно ставить на задний план и Маркоманнскую войну объяснить как отражение других передвижений, которые уже тогда совершались в странах более северных, в глубине тогдашнего варварского мира – то есть нынешней России и Польше. Действительно, несколько десятилетий спустя после этой войны мы уже замечаем постоянный напор германцев на римские границы. Так что историю Великого переселения народов отнюдь не следует начинать, как обыкновенно делают в общераспространенных учебниках, с 375 года и нашествия готов; первый период его начался гораздо раньше; оно открылось с начала III века, вскоре после Маркоманнской войны.

Для нас, конечно, важно сначала вдуматься в причины переселения – V?lkerwanderung.

Прежде всего нужно заметить, что самое понятие «V?lkerwanderung» может возбудить недоразумения: оно вызывает представления о каком-то блуждании, кочевании полудикого племени, но этого, конечно, быть не могло: германцы в описаниях Тацита являются народом оседлым и странствование или кочевание никак не могло представлять характерной черты германского быта.

Прежде ученые, например Ф. Гизо, объясняли германский «V?lkerwanderung» отличительными чертами дружинного быта: удалые дружины, утверждали они, поднимались со своих мест, устремлялись в новые страны; по дороге увеличиваясь в числе, они образовывали целые дружины-народы и основывали новые государства. Теперь этот взгляд вполне опровергнут; у нас есть ясные доказательства, что дружины, во-первых, не были многочисленны, а во-вторых, не выходили из обычных рамок германской общественной жизни. С другой стороны, мы имеем верные указания на то, что целые германские племена, с женами и детьми, со всем домашним скарбом, со скотом, обозами и всем движимым имуществом иногда вдруг подымались со своих мест и отправлялись в путь искать новых земель. Иногда отдельный народец (civitas V?lkerschaft) при этом распадался, связь между его волостями (Gau) уничтожалась: одни из них оставались, другие подымались всем родом, забирали все имущество и уходили в новые места. Это было особенно свойственно, по мнению Платнера, вандалам.

Таким образом, в только что описанном явлении мы наблюдаем весьма своеобразное противоречие: с одной стороны, видим, что племя живет оседло на определенных местах, с определенными занятиями, в постоянных жилищах и с известной организацией; с другой стороны, замечаем, что временами все племя подымается и стремится вперед, неизвестно куда, отыскивая новое отечество. Как же объяснить это с первого взгляда непонятное явление?

Для этого обратимся к теории Дана, которая сначала может показаться парадоксальной, но на самом деле прекрасно объясняет сущность вопроса. Она изложена в обширной статье в его сборнике «Bausteine gesammelte Kleine Schriften» (Berlin, 1879), а потом повторена во введении к переработанному изданию труда Виетерсгейма.

Великое переселение народов, думает Дан, есть последний шаг, заключение старого развития, последнее колебание волны в движении, продолжавшемся столетия. Не в Европе началось оно, а в Азии. Большое выселение германцев из Центральной Азии через Кавказ и вверх по Дунаю временно и на несколько поколений приостановилось после того, как оно уперлось на юге при Дунае и на западе при Рейне в железную стену римского могущества. Пока плотина оставалась крепкой и не подгнила внутри, она исполняла свою службу и дикий поток был неподвижен. Но как скоро сила сопротивления ослабела – и не столько вследствие внешнего напора, сколько вследствие внутренней порчи, волны опять пришли в движение, затопили преграды, проникли внутрь империи, и понадобилось триста лет, чтобы все снова пришло в порядок.

Ф. Дан утверждает, что одновременно с начавшимся упадком внутри Римской империи начала действовать и другая причина внутри германских племен, теснившихся у пограничного вала между Дунаем и Рейном: именно, в промежуток времени, занятый остановкой движения германцев на римских границах, совершился в их среде переход к преобладанию земледельческой жизни, к оседлому земледелию. Все арийские народы еще в незапамятные времена, когда они еще жили вместе в средней и северной Азии, достигли сообща известной степени культуры. Они жили преимущественно скотоводством и охотой, хотя им уже были известны зачатки поверхностного, первобытного, безыскусственного и непостоянного земледелия.

После истощения своих пастбищ или истребления дичи на тех пространствах, где они останавливались, они легко меняли жилища. Без сожаления и без горести они расставались с поселениями и с полями, на обработку которых не было потрачено большого труда; собирали они своих жен и детей, небольшой домашний скарб, пожалуй, и самые легкие деревянные хижины или палатки из дубленых кож, помещая все это на широкие телеги, запряженные волами, и отправляли их вперед, куда глаза глядят, по направлению, которое указывалось полетом птиц либо небесными знаками или же определялось необходимостью отступления перед следующим по пятам более сильным соседом. Так в продолжение столетий, без определенной цели, от одной речной области к другой, с одного пастбища к другому двигались германцы, только в целом и постепенно все более и более теснимые на запад; обратное движение было закрыто надвигающимися с востока массами других племен (готов, славян и монголов).

Германцы остановились перед преградой римских укреплений и легионов, пока еще непреодолимых. И в этот-то промежуток времени, когда римляне впервые познакомились с ними и когда главнейшие черты их строя нашли себе мастерские описания в сочинениях Цезаря и Тацита, совершился в их быте переход от первобытного земледелия к оседлому, и немедленно после этого обнаружился необыкновенно сильный прирост населения. Дан утверждает, что эти два явления – переход к оседлому быту и быстрое увеличение населения – тесно связаны природой как причина и следствие и составляют естественный закон. Он говорит об этом вполне определенно, но любопытно было бы проверить этот закон на примере других народов.

Успехи земледелия, продолжает Дан развивать свою теорию, не могли идти параллельно с увеличением населения; плодов еще было слишком мало для того, чтобы прокормить молодые многочисленные поколения, и различные указания некоторых писателей того времени (например, Иордана) на голод имеют полное основание. Вопрос о том, как плодородная земля, которая прокармливает теперь гораздо большее количество людей, не могла тогда дать средства к жизни для сравнительно меньшего количества народа, Дан ставит в связь с объяснением тогдашнего хозяйства, тогдашней обработки земли. Каждому племени нужно было очень много земли, причем значительная часть не обрабатывалась совсем – это широкая пограничная полоса марки, покрытая лесом или пустырями, другая же, менее значительная, также не засевалась, а занята была общинной землей (Allmende) – выгонами, лугами и пастбищами; и только сравнительно незначительная доля земли, розданная отдельным лицам (Дан признает отдельную личную собственность пахотной земли), засевалась хлебом. Обрабатывать землю не умели так, чтобы плодородие ее усиливалось, между тем число членов семейств росло и стал чувствоваться недостаток в земле.

Сначала можно было пополнять этот недостаток расчисткой части леса и осушением болот, но это дело при первобытном состоянии обработки подвигалось вперед трудно и медленно и тянется очень долго. В Германии это длится в течение всех Средних веков и деятельно применяется позднее монахами и нижнегерманскими колонистами. Также можно было отрезать части от общинной земли и тем самым увеличивать наделы частных лиц, но тогда являлось другое затруднение – постоянно происходили столкновения желаний отдельных лиц на землю с правами на нее всей общины.

Таким образом, Дан приходит к окончательному выводу, что в те времена при переходе германцев к оседлому земледелию, вместе с которым обнаружился сильный прирост населения, за которым успехи земледелия не могли поспевать, очень легко мог сказаться недостаток в земле и появиться первые признаки голода – и это-то последнее и было главной движущей силой, поднявшей германцев с насиженных уже отчасти мест и заставившей их двигаться опять бурной волной на юг и на запад.

Мнение Дана нужно признать глубоко верным, оно в большинстве случаев подтверждается частыми упоминаниями писателей о том, что германцы постоянно просили римлян выделить им участки на римской территории, на которых они могли бы поселиться, причем готовы были нести весьма значительные повинности. Нужно только сделать оговорку относительно неверного взгляда Дана на господство частной поземельной собственности у германских племен; впрочем, это ошибочное мнение в данном случае неважно, оно не нарушает правильности теории. Недостаточность наделов при увеличении населения, которую Дан объясняет бесконечным дроблением участков, могла почувствоваться и при общинном землевладении, особенно если оно не сопровождалось периодическими переделами общинной земли. Новгородцы колонизировали север России при общинном землевладении

и так же положено было начало распространению русского племени в Сибири. Вот в чем состоит, по мнению Дана, к которому мы охотно присоединяемся, главная причина Великого переселения. Дан не отвергает и другой причины, часто выставлявшейся историками как главная, именно напора других племен и между ними славянских с Востока, который и заставил усевшиеся было в Средней Европе племена обрушиться на Римскую империю. Это явление, несомненно, существовало и все места, очищенные германцами, ушедшими на юг, занимали другие племена, напиравшие на них с северо-востока. Так, когда снялись с места племена, населявшие первоначально пространство между Вислой и Эльбой, эти очищенные земли в VII и VIII веках оказываются уже занятыми славянами. Это обстоятельство имело то значение, что лишало возможности германцев вернуться назад и оставляло единственный путь – прорвать плотину римских пограничных укреплений.

Грозно потрясая оружием, теснились германцы на римских границах; устрашенные голодом, они сначала просили мирным путем у римлян дать им земли или готовы были теперь силой завоевать новую территорию. Долго с железной силой удерживали их римские легионы, но разлагалось римское государство; в конце концов потеряли энергию ослабевшие легионы, прорвана была линия укреплений и толпы варваров наводнили римскую территорию.

Вот каковы были причины и характер Великого переселения народов.

Движение охватило первоначально только те племена, которые жили к востоку от Эльбы. Оно увело их сначала недалеко от прежней родины – в соседние прикарпатские и придунайские страны. Оторвавшись от своего отечества, некоторые из племенных колен, правда, метались туда-сюда в беспокойстве целые два столетия и разбились на множество мелких обрывков. Некоторые совсем исчезли, например герулы, сциры, другие снова сплотились под начальством даровитых вождей в крепкое ядро нового народа – вестготы, остготы, вандалы. Совершенно неправильно представление, основанное на аналогии с судьбами этих народов, об общем беспокойном передвижении всех германских племен в течение веков. Даже не все племена, жившие на востоке от Эльбы, испытали подобную готам судьбу: аллеманны, маркоманны, гепиды и бургунды двигались в более тесном кругу и с большей усидчивостью на одном месте. Но, во всяком случае, это было действительно переселение народов, движение, которое существенно отличается от прежних, происходивших во времена Цезаря и позднее, когда только части, обломки племен уходили из старых жилищ искать нового отечества. Так, мы знаем, что лангобарды во время голода разделялись обыкновенно на три части и бросали жребий, которой трети оставить землю и идти на новое место. Подобное явление встречаем мы и у других племен – кельтов и греко-италиков в первобытный культурный период. Такие движения бывали у германцев, живших к западу от Эльбы, но масса населения оставалась здесь на месте и земли оставались немецкими. Напротив, переселение III и IV веков отлично тем, что здесь поднималась с мест целая масса населения, земли между Эльбой и Вислой были очищены германцами и их места, как сказано, заняты славянами, и все это совершалось вследствие двух главных раньше уже очерченных причин: перехода племен к оседлому земледелию и все продолжающегося напора других племен с северо-востока.[33 - См.: Wendt. «Die Nationalit?t der Bev?lkerung der deutschen Ostmarken», 1878; Platner C. «Die Spuren deutschen Bev?lkerung zur Zeit der Slavischen Herrschaft» (Forschungen zur Deutschen Geschichte. Bd. 17. 1876).]

Движение, начавшееся в области между реками Вислой и Эльбой, совершалось в двух направлениях.

1. Аллеманны шли на юг и запад; за ними следовали бургунды, франки и в V веке вандалы.

2. Готы – на юг и юго-восток; за ними герулы, гепиды, лангобарды.

Обратимся теперь к описанию частных подробностей истории этих двух движений, составивших первый период Великого переселения народов.

Первое движение

Имя аллеманнов в первый раз делается известным в 213 году, когда император Каракалла боролся с ними на верхнем Майне. По новейшим исследованиям, племя это тождественно с семнонами Тацита, которые на своем прежнем местожительстве, в марке Брандебургской, последний раз упоминаются в 180 году, квады тогда хотели найти у них убежище. Затем имя их исчезает и вместо него появляется имя прежде неизвестного народа аллеманнов, живущих в весьма близком соседстве к югу от прежней территории семнонов и в состоянии беспокойного движения. Этим же предположением можно объяснить и само данное им имя – Alahmannen – «люди святилища» Alahheilig, так как, по указанию Тацита, у семнонов был особенный храм – центр национальной жизни (Germ., 39). Но Бахманн (Bachmann. Forsch zur Deutsch. Gesch. XV, 1876) говорит, что ни у одного из германских племен Alahheilig не значит «священная роща», а что название «аламанны», «алеманны», «Allemannen» есть общее название, так могли именоваться люди всех племен.

Объяснение, которое дал Бахманн, на самом деле очень древнее; оно встречается у одного византийского писателя – Агафия, со ссылкой на латинского писателя Азиния Квадрата.

Но ни то ни другое объяснение не колеблет теории, отождествляющей аллеманнов с семнонами Тацита. Сами же себя они называли племенем Suabi и являются, таким образом, предками нынешних швабов. Теперешний обычай отличать аллеманнов Бадена, Эльзаса и восточной Швейцарии от швабов Вюртемберга и Баварии совершенно произволен и не имеет никакого историко-этнографического основания. Итак, аллеманны – те же семноны, только продвинувшиеся несколько на юг; они распадались на десять-двадцать маленьких народцев, которые действовали по большей части врозь, часто ссорились и боролись между собой.

Особенно страшными для римлян они стали в первой половине III века: аллеманны прорвались через римский пограничный вал, завладели agri decumates (правый берег Рейна), много раз вторгались опустошительными набегами в Галлию и Италию. Император Аврелиан отбросил их; они были побеждены Пробом,

однако при этом удержали за собой limes. В 250 году аллеманны проникают до самой Италии, но римляне успели тогда удержать и обуздать их. В 270 г. они переправились через Рейн, прошли Рецию, перевалили через Альпы и ограбили Верхнюю Италию. Император Аврелиан приобрел борьбой против них большую славу и даже титул восстановителя империи («Restitutor orbis»); но после его смерти аллеманны возобновили свое нападение, направляя его уже на запад. Пограничный вал был прорван, Десятинные поля захвачены и наводнены варварами. Аллеманны перешли Рейн, вторглись в Галлию и взяли 70 городов. Энергичный император Проб выгнал их оттуда, отнял захваченные города, освободил Десятинный край и восстановил прежнюю границу.

Но это было последнее усилие падающего Рима. Вскоре после смерти Проба (282 год) аллеманны прочно утвердились в Agri decumates. Границу между римским и германским миром составлял теперь Рейн от Майнца до Баденского озера. Прежние крепости к югу от вала, которые были заброшены, пока вал мог служить защитой, теперь снова были востановлены.

В старые обиталища аллеманнов на верхнем Майне теперь выдвинулись бургунды, которые и прежде были восточными соседями семнонов (они жили на Одере и Висле); и почти в то же время они двинулись по Майну на юг. В IV веке римский вал служил уже границей аллеманнов с бургундами, которые часто ссорились между собой из-за соленых ключей при нынешнем Киссенгене.

Рим, конечно, обращал эти ссоры в свою пользу и соединялся с соседями своих врагов, чтобы одновременно вести войну.

Во время борьбы Констанция и Магненция аллеманны перешли Рейн, опустошили Галлию вдоль и поперек и заняли пространство на левом берегу Рейна (около 60 верст в ширину), то есть Эльзас, область реки Mo-зеля и Пфальц. Когда явился со своими войсками знаменитый Юлиан Отступник, в 357 году произошло известное сражение при Аргенторате (Страсбург), подробно описанное Аммианом Марцеллином (Rerum ges-tarum. XVI. 12, 27–38, 42 и далее).

Аллеманны были изгнаны из Галлии, но перевес римлян был недолговременным. Несмотря на поражения, нанесенные им в предыдущие годы и в последнее время, новые полчища варваров продолжали наводнять территорию римской империи; один народ был разбит – на место его являлся другой, третий; они, по выражению Аммиана Марцеллина, вырастали после каждого поражения в новом огромном количестве (Rer. gestar. XXVIII. 5, 9).

В 370 году через всю аллеманнскую землю прошло бургундское войско на помощь Валентиниану против аллеманнов. Валентиниан не явился на условленное место, и бургунды одни выступали против аллеманнов.[34 - Amm. Marc. Rerum gestarum. XXVIII. 5, 10–13. Много раз побежденные римлянами, аллеманны в конце концов овладели и удержали за собой римскую провинцию Верхнюю Германию.]

Таким образом, мы видим, что Великое переселение народов началось гораздо раньше 375 года, когда открылось движение гото-вандальское; оно началось в III веке.

В борьбе на границах Галлии с самого начала принимают участие народы, обитавшие на среднем Рейне и в его низовьях, северные соседи аллеманнов. С III в. они начинают называться франками. Имя это некоторые производят от старонемецкого frak (нын. frech) – «смелый, дерзкий», но вернее производить его от галльского frank – «длинноволосый». Но, в сущности, это только новое наименование для некоторых давно известных народцев, образовавших теперь союз или федерацию. Наряду с этим общим наименованием удерживаются в продолжении III и IV веков и прежние частные названия: хамавы, сугамбры, салии, хаттуарии, бруктерии. Существует и другая теория о происхождении франков, приводимая Рихардом Шредером (Schr?der R. Die Franken und ihr Recht, Weimar, 1881). Он говорит, что ядро франкского племени составляли хатты, племя чисто германское; затем он следит за передвижениями хаттов в области Рейна на север и доказывает, что хаттуарии – колония хаттов, а батавы и некоторые другие – только их ветви. Шредер основывается на исследовании названий местностей и народов в странах нижнего Рейна. Впрочем, теория эта не вполне кажется удовлетворительной, потому что отвергается лучшим знатоком древненемецкого языка Мюлленгофом.