Реформа российского гражданского законодательства: промежуточные итоги

ГК РФ).

Обеспечению защиты интересов добросовестной стороны и уменьшению степени ее риска, связанного с возможностью отказа от договора со стороны контрагента, призвано служить положение о том, что в случаях, когда при наличии оснований для отказа от договора сторона, имеющая право на такой отказ, подтверждает действие договора, в том числе путем принятия от другой стороны предложенного последней исполнения обязательства, последующий отказ от договора по тем же основаниям не допускается (п. 5 ст. 450

ГК РФ).

Предупреждению случаев злоупотребления правом на односторонний отказ от договора (изменение его условий) будет также служить положение о том, что сторона, которой законом или договором предоставлено право на одностороннее изменение или расторжение договора, должна при осуществлении этого права действовать разумно и добросовестно в пределах, предусмотренных законом или договором.

Аналогичным образом урегулированы ситуации, когда сторона, осуществляющая предпринимательскую деятельность, при наступлении предусмотренных законом или договором обстоятельств, служащих основанием для осуществления определенного права по договору, отказывается от осуществления этого права. Тем самым она лишает себя возможности в дальнейшем осуществить это право по тем же основаниям, если иное не будет предусмотрено законом или соглашением сторон (п. 6 ст. 450

ГК РФ).

Определенные изменения внесены в положения о таких специальных договорных конструкциях, как публичный договор (ст. 426 ГК РФ), договор присоединения (ст. 428 ГК РФ), предварительный договор (ст. 429 ГК РФ).

В частности, используемое в ГК РФ (ст. 426) для обозначения субъекта публичного договора понятие «коммерческая организация» заменено понятием «лицо, осуществляющее предпринимательскую или иную приносящую доход деятельность». Кроме того, предусмотрено, что в публичном договоре цена товаров, работ и услуг должна быть одинаковой для потребителей соответствующей категории. Что касается иных условий договора, то они не могут устанавливаться исходя из преимуществ отдельных потребителей или оказания им предпочтения, за исключением случаев, когда законом или иными правовыми актами допускается предоставление льгот отдельным категориям потребителей.

Правила, определяющие права стороны, присоединившейся к договору присоединения (п. 2 ст. 428 ГК РФ), теперь будут применяться также в случаях, когда при заключении договора, не обладающего формальными признаками договора присоединения, условия этого договора были определены одной из сторон, а другая сторона была поставлена в положение, затрудняющее согласование иного содержания отдельных условий договора. Кроме того, в случае изменения или расторжения договора судом по требованию присоединившейся к договору стороны договор будет считаться действовавшим в измененной редакции или прекращенным уже с момента его заключения.

Что касается предварительного договора, то в измененной редакции ст. 429 ГК РФ несколько смягчены правила о необходимости согласования сторонами предварительного договора всех существенных условий основного договора путем включения в эту статью положения о том, что предварительный договор должен содержать только условия, позволяющие установить предмет основного договора, а также те его условия, относительно которых по заявлению одной из сторон должно быть достигнуто соглашение уже при заключении предварительного договора. Иные существенные условия договора могут быть согласованы сторонами уже при заключении основного договора.

Усилению защиты прав сторон предварительного договора, а стало быть, и расширению сферы применения указанной договорной конструкции участниками имущественного оборота будет также способствовать наделение их правом обращения в суд не только с требованием о понуждении к заключению основного договора, но и с иском по спору о разногласиях по отдельным условиям основного договора, возникших при его заключении.

Наряду с совершенствованием правового регулирования традиционных специальных договорных конструкций – публичного договора, договора присоединения, предварительного договора (нормы о договоре в пользу третьего лица не подверглись каким-либо изменениям), – Закон № 42-ФЗ ввел в текст ГК РФ несколько новых специальных договорных конструкций.

Под рамочным договором (договором с открытыми условиями) понимается договор, определяющий общие условия обязательственных отношений сторон, которые могут быть конкретизированы и уточнены сторонами при заключении отдельных договоров или иным образом, на основании или во исполнение рамочного договора. При этом к отношениям сторон, не урегулированным ими при заключении отдельных договоров, подлежат применению общие условия, содержащиеся в рамочном договоре (ст. 429

).

В силу соглашения о предоставлении опциона на заключение договора (опцион на заключение договора) одна сторона посредством безотзывной оферты предоставляет другой стороне за плату или иное встречное предоставление безусловное право заключить договор на условиях, предусмотренных опционом. В этом случае в течение всего срока действия опциона другая сторона вправе по своему усмотрению заключить соответствующий договор путем акцепта такой оферты.

Срок для акцепта безотзывной оферты устанавливается в соглашении о предоставлении опциона, а при отсутствии в тексте соглашения считается равным одному году, если иное не вытекает из существа договора или из обычая, применяемого к отношениям сторон.

По общему правилу платеж по опциону, представляющий собой плату за предоставленное право заключить договор путем акцепта безотзывной оферты контрагента, не должен засчитываться в счет платежей по договору, заключаемому на основе такой оферты, или подлежать возврату в случае, если договор не будет заключен.

Права по опциону могут быть уступлены другому лицу, если иное не предусмотрено соглашением сторон или не вытекает из его существа (ст. 429

ГК РФ).

Кроме правил об опционе на заключение договора (который и предлагалось в законопроекте именовать опционным договором или опционом), в текст ГК РФ (ст. 429

) зачем-то включены положения о так называемом опционном договоре, который, судя по соответствующим законоположениям, ничем не отличается от обычного договора и не может претендовать на квалификацию в качестве специальной договорной конструкции.

И наконец, договором с исполнением по требованию (абонентским договором) признается договор, предусматривающий внесение одной из сторон (абонентом) определенных (в том числе периодических) платежей либо иного предоставления за право требовать от другой стороны (исполнителя) предоставления предусмотренного договором исполнения обязательства в затребованном количестве (объеме) либо на иных условиях, определяемых абонентом. При этом обязанность абонента по внесению платежей или предоставлению иного исполнения по абонентскому договору не зависит от того, затребовано ли им соответствующее исполнение обязательства от контрагента (ст. 429

ГК РФ).

Таким образом, в течение трех лет после того, как единый законопроект о внесении изменений в текст Гражданского кодекса Российской Федерации был принят в первом чтении (27 апреля 2012 г.) и был подготовлен к принятию во втором чтении с учетом всех внесенных поправок (сентябрь 2012 г.), в порядке, предусмотренном Постановлением Государственной Думы от 16 ноября 2012 г. № 1150-6 ГД (т. е. путем рассмотрения и принятия его в виде отдельных положений в качестве самостоятельных законопроектов), было принято и введено в действие всего восемь законов о внесении изменений и дополнений в различные разделы и главы ГК РФ.

Только через два года после этого очередь дошла до положений законопроекта о так называемых финансовых сделках: договорах займа, кредита, банковского вклада и банковского счета, а также безналичных расчетах (гл. 42–46 ГК РФ). Речь идет о Федеральном законе от 26 июля 2017 г. № 212-ФЗ «О внесении изменений в части первую и вторую Гражданского кодекса Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации»[36 - СЗ РФ. 2017. № 31 (ч. I). Ст. 4761.] (далее – Закон № 212-ФЗ). Данный Закон оказался девятым по счету в ряду законов, принятых в ходе реформы гражданского законодательства.

Увы, длительное ожидание своей очереди для принятия во втором чтении не пошло на пользу законопроекту, который в этот период несколько раз подвергался «редактированию», в ходе которого в текст законопроекта вносились новые положения, даже не обсуждавшиеся с его разработчиками, и, напротив, из текста законопроекта «выпали» некоторые важные новеллы, направленные на защиту прав граждан, выступающих в роли клиентов банков.

Например, из текста гл. 42 ГК РФ (в редакции законопроекта) была выброшена статья, направленная на регулирование отношений, связанных с потребительским кредитом, и обеспечивавшая защиту прав граждан-заемщиков. Положения, содержавшиеся в данной статье, планировались как нормы прямого действия. Ими предусматривалась обязанность банка-кредитора еще до заключения договора потребительского кредита предоставлять потенциальному заемщику детальную информацию: о порядке, сроках и условиях предоставления кредита; о размере процентов за пользование кредитом, всех иных платежах по договору и других обстоятельствах, влияющих на стоимость потребительского кредита; о порядке и сроке возврата кредита и последствиях их нарушения заемщиком, и т. д. В случае нарушения кредитором обязанности по предоставлению соответствующей информации заемщик получал право в разумный срок, но не свыше одного года со дня выдачи кредита отказаться от договора потребительского кредита с возвратом полученного кредита и уплатой процентов за время фактического пользования кредитом в размере ставки рефинансирования.

Предусматривалось также, что заемщик в течение 14 дней со дня выдачи кредита вправе отказаться от договора потребительского кредита, возвратив полученную сумму кредита с процентами за время пользования кредитом. При этом специально оговаривалось, что заемщик, не отказавшийся от договора потребительского кредита, сохраняет право на досрочное исполнение договора, т. е. досрочный возврат кредита (причем без согласия кредитора и без каких-либо дополнительных условий).

В окончательном тексте гл. 42 ГК РФ (в редакции Закона № 212-ФЗ) приведенные законоположения отсутствуют, а регулирование соответствующих отношений отдано «на откуп» закону о потребительском кредите (займе).

Нельзя не заметить, что действующий Федеральный закон от 21 декабря 2013 г. № 353-ФЗ «О потребительском кредите (займе)»[37 - СЗ РФ. 2013. № 51. Ст. 6673.] (далее – Закон № 353-ФЗ) по своему содержанию и стилю изложения нормативного материала напоминает скорее банковскую инструкцию, адресованную работникам коммерческих банков и совершенно не приспособленную для использования обычными гражданами. Кроме того, согласно данному Федеральному закону, в отличие от положений о потребительском кредите, которые содержались в тексте законопроекта, но были исключены при его «редактировании», нарушение кредитором обязанностей по информированию заемщика об условиях предоставления, использования и возврата потребительского кредита (ст. 5 и 10) не влечет для кредитора применения санкций либо иных неблагоприятных последствий. Вместе с тем право заемщика на досрочный возврат кредита обусловлено необходимостью уведомить об этом кредитора не менее чем за 30 календарных дней до дня возврата кредита. При этом заемщик обязан уплатить кредитору проценты на возвращаемую сумму кредита включительно до дня ее фактического возврата (ст. 11 указанного Закона), т. е. банку-кредитору обеспечено гарантированное получение излишних процентов за 30 дней.

В то же время ст. 819 ГК РФ, в которую не планировалось и не предлагалось вносить какие-либо изменения, в окончательном тексте гл. 42 Кодекса (в редакции Закона № 212-ФЗ) была дополнена двумя новыми законоположениями, содержание которых с очевидностью свидетельствует, что их авторство принадлежит банковскому лобби.

Во-первых, п. 1 ст. 819 ГК РФ, в котором дается определение кредитного договора, дополнен положением об обязанности заемщика не только возвратить сумму кредита с соответствующими процентами, но и уплатить иные платежи, предусмотренные кредитным договором, в том числе связанные с предоставлением кредита. Иными словами, банки получили возможность включать в кредитные договоры условия о всякого рода дополнительных платежах, взимаемых с заемщиков как за реальные (в том числе навязанные заемщикам), так и за мнимые услуги, лишь бы соответствующие платежи были бы предусмотрены договором.

Во-вторых, текст ст. 819 ГК РФ дополнен новым правилом о том, что кредит может использоваться заемщиком-должником для исполнения обязательств по ранее предоставленному тем же кредитором кредиту. Причем это может быть осуществлено без зачисления предоставленного в этих целях кредита на банковский счет заемщика; в этом случае кредит считается предоставленным с момента получения должником от кредитора сведений о погашении ранее предоставленного кредита (п. 1

ст.819 ГК РФ).

Приведенное законоположение поставило банки в привилегированное положение по отношению к другим кредиторам заемщиков, поскольку погашение ранее выданного кредита путем оформления нового кредитного договора без зачисления суммы кредита на банковский счет заемщика означает, что иные кредиторы этого заемщика, даже располагая решениями судов и исполнительными листами, не могут получить в таком случае удовлетворение своих требований за счет денежных средств на счете их должника.

В некоторых нормах, регулирующих договор банковского вклада, также можно обнаружить изменения, внесенные в текст ГК РФ явно в интересах банковского лобби. К примеру, в законоположениях, регламентирующих обязательства банка по этому договору, исчезло указание на то, что названные обязательства включают в свой состав обязанность банка возвратить сумму вклада именно по первому требованию вкладчика, а не просто по требованию последнего, как теперь это предусмотрено (п. 1 и 4 ст. 837 ГК РФ). Это может означать лишь то, что порядок и сроки возврата вкладов будут определяться правилами каждого конкретного банка, и, скорее всего, они будут исключать возможность незамедлительной выдачи вклада по первому требованию вкладчика. Ведь в отношении вкладов юридических лиц именно это и предусмотрено в п. 3 ст. 837 ГК РФ, согласно которому сроки и порядок выдачи суммы вклада или ее части и соответствующих процентов юридическому лицу по договорам вклада любого вида определяются договором банковского вклада.

В этом смысле «пострадали» и содержавшиеся в законопроекте правила о договоре банковского счета. Согласно указанному законопроекту в тексте ГК РФ должен был появиться комплекс правил, направленных на урегулирование правоотношений по договору банковского счета на условиях использования электронного средства платежа.

При этом особое значение в деле защиты прав граждан – клиентов банков по договорам банковского вклада (счета) с условием об использовании электронного средства платежа придавалось новой статье, которая должна была регламентировать распределение рисков убытков банка и клиента при использовании электронного средства платежа. В данной статье предусматривались четкие правила, позволяющие определить, на ком (банке или клиенте) лежит риск убытков, вызванных утратой электронного средства платежа или его использованием лицами, не уполномоченными клиентом, в наиболее типичных ситуациях, в зависимости от действий (бездействия) сторон договора банковского счета (ст. 856

в редакции законопроекта).

К сожалению, все указанные правила, направленные на регламентацию отношений по договору банковского счета (вклада) с условием об использовании электронного средства платежа, из текста законопроекта при принятии его во втором чтении были исключены, вернее сказать, заменены двумя отсылочными нормами о том, что банковский счет может быть открыт на условиях использования электронного средства платежа (п. 3 ст. 846 ГК РФ), а также о том, что отношения по договору банковского счета с использованием электронного средства платежа регулируются законом о национальной платежной системе (п. 7 ст. 845 ГК РФ).

Действительно, в Федеральном законе от 27 июня 2011 г. № 161-ФЗ «О национальной платежной системе»[38 - СЗ РФ. 2011. № 27. Ст. 3872.] имеются положения, регулирующие порядок использования электронных средств платежа (ст. 9 и 10), но там речь идет об отношениях, складывающихся между клиентом и оператором по переводу денежных средств, который (перевод) может осуществляться в том числе и вне рамок договора банковского счета (вклада) за счет средств плательщика без открытия банковского счета. Кроме того, соответствующими законоположениями охватываются далеко не все случаи распределения рисков убытков, вызванных утратой электронного средства платежа или его использованием неуполномоченными лицами, которые предлагалось урегулировать законопроектом.

Но главное негативное последствие изъятия из законопроекта (и, следовательно, отсутствия соответствующих законоположений в тексте ГК РФ) правил, направленных на регламентацию отношений по договору банковского счета с условием об использовании электронного средства платежа, состоит в том, что регулирование отношений по договору банковского счета с условием об использовании электронного средства платежа, непосредственно затрагивающих права и законные интересы граждан, передается в ведение отраслевого законодательства, находящегося в сфере влияния банковского сообщества.

В Концепции развития гражданского законодательства РФ подчеркивалась необходимость закрепить в тексте ГК РФ правило о том, что банк несет ответственность за списание денежных средств со счета по распоряжению неуполномоченных третьих лиц и в тех случаях, когда, несмотря на использование предусмотренных банковскими правилами и договором банковского счета процедур, банк не мог установить факт распоряжения указанными денежными средствами неуполномоченными лицами[39 - Концепция развития гражданского законодательства РФ. С. 139.].

В целях реализации этой идеи в законопроекте (до его «редактирования») предлагалось включить в ст. 856 ГК РФ новый пункт – п. 2, согласно которому банк несет ответственность перед клиентом за списание денежных средств со счета по распоряжению неуполномоченного лица в размере списанной суммы и процентов, предусмотренных п. 1 ст. 852 ГК РФ, и в том случае, когда банк не мог установить, что распоряжение выдано неуполномоченным лицом. Однако суд был бы вправе уменьшить размер возмещаемых убытков, если банку удалось бы доказать, что клиентом не были соблюдены необходимые требования осмотрительности и заботливости, чтобы не допустить распоряжение денежными средствами неуполномоченными лицами. Вместе с тем при наличии вины банка он был бы обязан возместить клиенту причиненные убытки в полном размере (ст. 15 ГК РФ).

Как можно видеть, из окончательного текста ст. 856 ГК РФ (в редакции Закона № 212-ФЗ) содержавшаяся в законопроекте новелла была «выброшена», видимо, за ненадобностью. В результате правоотношения, связанные со списанием денежных средств со счета по распоряжению неуполномоченного лица, как и прежде, остаются неурегулированными, а положения Концепции – невыполненными.

Нельзя не отметить еще одно обстоятельство, свидетельствующее об уровне «редактирования» законопроекта перед принятием его во втором чтении. Содержавшиеся в законопроекте правила о таких видах банковских счетов, как номинальный счет и счет эскроу, были приняты и включены в текст ГК РФ дважды. Дело в том, что в тот затянувшийся чрезмерно период, когда законопроект ожидал своей очереди для принятия во втором чтении (период этот составил около пяти лет), некоторые законоположения принимались опережающими темпами в составе других «быстрых» законопроектов. Именно это произошло с правилами о договорах номинального счета и счета эскроу, которые были приняты в составе Федерального закона от 21 декабря 2013 г. № 379-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации»[40 - СЗ РФ. 2013. № 51. Ст. 6699.] и тогда же соответственно были внесены в текст ГК РФ.

Вместе с тем из Закона № 212-ФЗ законоположения о номинальном счете и счете эскроу исключены не были и поэтому были приняты повторно и соответственно второй раз (повторно) включены в текст гл. 45 ГК РФ 26 июля 2017 г.

Напротив, из окончательного текста гл. 45 ГК РФ «выпали» нормы о договоре накопительного счета создаваемого юридического лица, хотя необходимость включения в ГК РФ специальных правил об этом виде банковского вклада особым образом подчеркивалась в Концепции развития гражданского законодательства РФ[41 - См.: Концепция развития гражданского законодательства РФ. С. 138–139.].

Потери от «редактирования» правил о договоре публичного депозитного счета ограничились утратой одной статьи, определявшей судьбу депонированных денежных средств на случай банкротства банка. В частности, в этой статье законопроекта предусматривалось, что при признании банка банкротом денежные средства, находящиеся на публичном депозитном счете, не включаются в конкурсную массу банка-должника и подлежат перечислению по указанию владельца счета на его иной публичный депозитный счет в другом банке. Необходимость такой нормы была очевидна.

В законопроекте (до его «редактирования») имелись также правила о договоре карточного счета, однако они были исключены из текста законопроекта, как и правила о банковском счете на условиях использования электронного средства платежа, которые, как отмечалось ранее, предлагалось включить в общие положения о банковском счете.