Ожившие. Мёртвые и живые

– Проводили, и они показали положительные результаты. Никто не умер и все чувствовали себя превосходно. Пробовали наносить подопытному незначительные ранения, но этэрнэ заживляла их в течение часа.

Элана вздрогнула и дотронулась до груди. «Та рана от пули, – подумала девушка. – Ведь она зажила. Неужели он говорит правду, и эта странная тварь сидит у меня в голове?».

– Вот так всё и произошло, – Влад поправил очки. – Двенадцать лет мы выводили этэрнэ вивас, чтобы потом создать её симбиоз с человеком. Хотели увеличить продолжительность жизни и молодости. А в итоге всё пошло прахом. Через два дня после глобального эксперимента появились первые трупы. Подопытные начали умирать, но они не сразу восставали из мёртвых. Нашей ошибкой было оставить тела без должного присмотра. Бесполые этэрнэ принялись пожирать персонал лабораторий, а гермафродиты стали вживлять свои порождения в людей. Однако я до сих пор не могу понять, почему они едят только людей. Это для меня загадка.

– Может, они ненавидят людей за то, что те над ними экспериментировали? – предположила Элана. – Должно быть, это было очень болезненно.

– Наверное, – пожал плечами Влад. – Не исключено, что у них есть малая толика разума.

– Что же… Что же теперь делать?

– Выжившим остаётся надеяться только на себя. Если этэрнэ хочет вселить новую особь в человека, она будет делать это через укус. В области шеи или живота. Надо избегать этого. Простой укус за руку или за ногу никакого особого вреда не принесёт, и из человека зомби не сделает. Ну а нам с тобой надеяться уже не на что.

– Нет…

Девушка отступила назад и столкнулась со стоявшим зомби. Голова у неё шла кругом. Она не хотела верить ни единому слову Влада, но в глубине души осознавала, что он говорит правду.

– Каждый раз, когда я убиваю зомби, – со вздохом пробормотал Влад, – эта тварь начинает бесноваться, и меня накрывают сильнейшие головные боли. Я не знаю почему, но порой мне хочется убить человека.

– Я не хочу становиться ходячим покойником! – воскликнула Элана. – Это неправильно! Ведь можно что-то сделать!

– Увы, – Влад отбросил респиратор и завёл руку за спину. – Этэрнэ нельзя извлечь из живого носителя. Поэтому носителя можно убить, только пробив ему голову.

Влад переводил взгляд с девушки на зомби и обратно. Он видел испуг в её глазах, осознание неизбежности. Мысленно он проклял себя за то, что ввязался в этот эксперимент, и деньги, которые послужили ему началом. Люди не хотят расставаться с большими деньгами и придумывают различные способы, чтобы подольше удержать их при себе.

– Знаешь, – Влад попытался улыбнуться, – меня ведь послал за тобой твой отец.

– Он жив? – спросила Элана.

– Сейчас уже вряд ли. Я обещал ему, что спасу тебя, и что ты останешься человеком.

Влад выхватил пистолет, прицелился и выстрелил. Пуля вошла Элане точно в лоб, чуть выше переносицы. Тело девушки распласталось по асфальту. Влад опустил пистолет и снял очки. По его щекам потекли слёзы, руки дрожали. Он выронил очки. Взглядом пересчитав стоящих зомби, он достал из кармана новый магазин для пистолета.

– Извините, ребята, но вы мне только мешаете.

Три выстрела, смена магазина, ещё семь выстрелов. Влад с ужасом смотрел на одиннадцать неподвижно лежащих тел.

– Никогда бы не подумал, что способен совершить такое.

Влад подошёл к Элане и аккуратно взял её на руки.

Нетвёрдой походкой он сошёл с дороги и положил мёртвую девушку на ярко-зелёную траву. Присев возле неё и, стараясь не смотреть на её лицо, он грустно произнёс:

– В каком-то роде я исполнил данное обещание, и ты осталась человеком. Мне жаль, что всё так вышло.

Холодная сталь пистолета поблёскивала на солнце. Влад отрешённо разглядывал её. Тяжело вздохнув, он понял, что у него остался последний патрон.

– Да, развели мы тут драматизм под занавес, – произнёс он.

После чего приставил дуло ко лбу и нажал на спусковой крючок.

Глава восемнадцатая

Я прикрыл глаза. Смотреть на дорогу мне до чёртиков надоело, а больше развлечь себя было нечем. Странник крутил руль и витал в собственных мыслях. Аня тихонечко посапывала на заднем сиденье. Бутылку вина она осушила почти полностью, оставив, как и обещала, один глоток для Странника. В общем, в салоне УАЗика царила идиллия, нарушать которую завязыванием пустого разговора не хотелось. К тому же вряд ли сложится нормальный разговор, если один из собеседников изрядно набрался.

За пару часов поездки с нами ничего не произошло. Это показалось мне очень странным. Не то чтобы мне хотелось каких-то потрясений, но затишье настораживало.

По моим скромным подсчётам мы скоро должны были добраться до шоссе, и тем самым выйти на финишную прямую. Скоро – это в течение часа. Ещё час любоваться лесами, полями, опустевшими посёлками и городами.

Неожиданно машина остановилась. Я открыл глаза и посмотрел на Странника.

– Машина, – произнёс тот.

– Не понял? – действительно не понял я.

– Машина и какая-то женщина возле неё.

После этих слов было бы странно, если бы я не повернул голову и не посмотрел вперёд. Что я и сделал. Я ожидал увидеть сидящую в машине женщину, но увидел нечто другое. Женщину, сидящую на асфальте, прислонившуюся спиной к машине. Было видно, что она дышит. Женщина, разумеется.

– А ещё у неё в руке пистолет.

С этими словами Странник выбрался из УАЗика.

– Почему мы остановились? – услышал я голос Ани.

– Протрезвела? – спросил я.

– Я никогда и не была пьяна, – ответила девушка.

– И это после целой бутылки вина?

– Слабоватое оно для меня. Ну, так почему мы остановились?

– Там что-то происходит на дороге. Хоть мне и не хочется вылезать, но, пожалуй, пойду и составлю Страннику компанию.

Сидящая возле машины женщина, казалось, пребывала в бессознательном состоянии. Дыхание её было резким и прерывистым. Она была очень бледна, а с уголка её рта стекала струйка крови.

– Укусили? – спросил я.

– Похоже на то, – ответил Странник. – Только я следов укуса не вижу.

– Меня никто не кусал, – сказала женщина и открыла глаза.

Мы со Странником одновременно отскочили в сторону. Женщина уставилась на нас. Она не пыталась встать или совершить какое-либо движение. Она просто смотрела на нас двоих. Пистолет в её руке в ход пущен не был.

– А что с вами тогда? – спросил я без всякой надежды на вразумительный ответ.

– Плохо мне, – еле слышно произнесла женщина. – Не видно разве?