МОР

– Она просто кудесница, – нахваливал Геру Паша перед своими воображаемыми товарищами. – Заглатывает, как карась опарыша.

От приведённого сравнения Пашу передёрнуло. Раньше он любил рыбачить. Отправится с друзьями на выходные к речке – так водка, рыба, черви. Травили байки у костра и матерились, что есть мочи.

Тягостная тоска по прожитым годам внезапно захлестнула с такой силой, что потопила восторг от посещения Геры. Но вскоре, так же быстро, как и появилась, грусть отпустила, обнажив приятные эмоции, которые немного померкли под натиском непрошеной печали.

Дома Пашу ждало новое разочарование – чувство вины.

Так и повелось: сначала Паша натрахивался вусмерть, а потом мучился от своего бесконечного предательства.

В выходные он старался возиться с детьми и разговаривать с Леной, предпочитавшей болтать с подружками и смотреть однообразные захватывающие сериалы. Но мысли всё равно тянули туда. Там были другие женщины, их дурманящий аромат духов и чистого тела. Порой он даже замечал, что некоторые из них влекут его запахом своего пота, не резкого, а какого-то пьянящего, относящего в доисторические времена, когда дикие мужики таскали баб в свои пещеры. Вот так и Паша хотел затащить их всех куда-нибудь и разом оприходовать.

Голова его вечно была забита сексуальными фантазиями на различные темы и позы. И с каждым днём Паши всё меньше оставалось для семьи. Быть с ними его заставляли чувства долга и вины, но никак не желание. Улыбки детей были просто галочками в листе индульгенции, и Лена не подозревала, почему её обычно уставший по выходным муж вдруг стал заниматься семейным досугом.

Так шли дни, за днями недели, высасывая деньги из и без того скудного бюджета для развлечений озабоченного папаши. Когда было невмоготу, а финансов на Геру не было, Паша пользовался услугами совсем замшелых продажных баб, чтобы хоть немного «вставило». Женщины стали для него настоящим наркотиком, и ему постоянно нужна была новая доза.

Вскоре Гера со всеми своими чудесами перестала вызывать былой восторг. У организма будто выработалось привыкание, и Паше нужно было что-то посильнее, чтобы реально торкнуло.

Спустя пару месяцев чувство вины было таким сильным, что вместо того, чтобы его заглаживать, Паша стал пытаться избегать общения с женой и детьми.

Он катился по наклонной и уже даже не сопротивлялся.

– За Машу! – произнёс тост плешивый сослуживец.

Маша лучезарно улыбнулась, а Паша залпом выпил бокал шампанского.

Он редко пил. Только по праздникам. Никогда не брался за бутылку, чтобы расслабиться или забыться. Бурная молодость осталась позади, так что последние несколько лет Паша ни разу не допивался даже до состояния легкого опьянения. А тут его понесло. За первым бокалом последовал второй, потом третий и так до тех пор, пока Паша не окосел и не стал приставать к имениннице.

Особой красотой Маша похвастаться не могла, посему не стала отталкивать ухаживаний. Она работала в соседнем отделе и всегда находила Пашу симпатичным, хотя общались они довольно редко и только по делам. А тут он недвусмысленно тащит её в уборную.

Там всё и случилось. Плохо соображающий мачо насадил Машу, после чего благополучно проблевался. Два этих события не были связаны, хотя, возможно, Павлушу заштормило от усердных подрыгиваний.

Тот день стал началом эпопеи офисного секса и продуктивного запоя.

Каждый вечер после работы Паша брал себе бутылочку пива, чтобы расслабиться, а заканчивал тем, что еле добирался до квартиры.

Лена была вне себя от ярости, видя, что муж пропивает семейные деньги. По-началу её мало волновало само состояние супруга. Он тихо приходил, так же тихо ложился, никого не беспокоил. Вонял, правда, только. Но со временем ситуация стала меняться в худшую сторону. Паша постепенно начал отпускать свою мятежную душу и нуждался в тёплых беседах с кем-нибудь родным и понимающим.

– Т-ты мне скаж-жи… мля… я – мужик или к-к-кто?..

– Ляг ты спать уже, алкаш поганый! – орала Лена, не волнуясь о спрятавшихся в своей комнате детях.

Потом она долго дулась, обижалась и могла совершенно оправданно не готовить ужин. Из-за этого возникали новые пьяные ссоры, а Паша продолжал куролесить.

– Как тебе не стыдно, тварь ты эдакая?! – разорялась Лена, развлекая соседей очередным скандалом. – Ненавижу тебя! Ненавижу! Все деньги пропил, ублюдок!

Было воскресенье. Паша отходил от пятничного загула. Он не пришёл ночевать. Поехал к Маше и остался у неё до самого утра. Лена истерила, что есть мочи. Паша впервые в жизни толкнул её, чтобы освободить себе дорогу к вожделенной кровати.

Теперь он сидел в спальне. Телевизор был выключен, жена не смотрела свой дурацкий сериал, хотя должна была быть крайне важная для разгадки тайны дяди Васи серия. С кухни доносились голоса. Паша прислушался. Нет, всё-таки смотрит. Включила на ноуте и смотрит. Тут хоть потоп будет, а Лена все-равно станет пялиться в свою «санта-барабару».

Вчера было гораздо хуже. Физически. Явное алкогольное отравление. Боялся копыта отбросить. А сегодня вроде получше, но стала просыпаться совесть.

«Что ж ты делаешь? Что ты творишь, идиот?!»

А Паша не знал. Он бы рад был остановить всю эту кутерьму: девушки, переставшие доставлять желаемое удовольствие, а только отнимавшие время и деньги; страдающие дети; мучающаяся жена и пустой кошелёк, – но не мог. Он уже чувствовал, как внутренние демоны шепчут, требуя очередную «пилотку».

«Ты конченный человек, Паша».

Он знал это и даже не думал выкарабкиваться.

Из открытого окна веяло свежим воздухом подступающей осени. Наверное, Ленка открыла, чтоб выветрить перегар.

Потребовалось лишь мгновение, острый укол отчаяния и понимания того, что выхода нет. Всего пара шагов. Полное отсутствие мыслей. Только неведомая сила – или слабость – толкнувшая на последний шаг.

Он громко орал и пытался ухватиться за невидимую соломинку. Несколько секунд. Страшная боль. Крики случайных прохожих и из ниоткуда материализовавшиеся зеваки.

В домофон позвонили. Лена причмокнула, недовольно оторвавшись от просмотра и пошла в коридор.

– Елена Серова? – раздался мужской голос.

– Да…

– Участковый.

Не успев сообразить, Лена уже нажала на кнопку открытия двери после этого грозного слова. Спустя пару мгновений она повесила трубку домофона и быстро метнулась в спальню, чтобы поднять мужа для разговора с непрошеным гостем – не самой же ей с ним, в конце концов, разговаривать. Да и вообще, вдруг это Пашка сам чего-то натворил…

Комната была пуста.

– Мама, кто там?

– Дядя милиционер! – по-старинке вякнула Лена, решив припугнуть детей, чтобы они сидели тихо.

«Подлец», – подумала она, решив, что муж куда-то смылся. Потом она догадалась посмотреть в туалете, но там его тоже не оказалось. Тогда она с поникшей головой направилась открывать дверь совершенно некстати наведывавшемуся участковому.

– Здравствуйте, – произнёс он шибко неприветливо. Его брови были собраны в кучу, вырисовывая глубокие морщины на переносице.

– Здравствуйте.

– Вы… знаете, где Ваш супруг?

– Так и знала! – воскликнула Лена и стиснула зубы от злости.

– Что знали?

– Что натворил что-то, – выпалила она, но тут немного задумалась и с подозрением посмотрела на полицейского.

– Он был дома?

– Да… а что случилось-то?!