Свадьба отменяется. Осада

– Ты о чём? – тихо осведомился Дорд, но травница ответила лишь загадочным взглядом.

А герцог и не подумал настаивать, шёл рядом, исподтишка поглядывая на её утомлённое личико, и благодарил познакомившие их обстоятельства, вследствие которых теперь может обращаться с нею запросто.

Ведь сейчас они оба по статусу слуги… хоть и не простые, но всё-таки люди одного круга, и вполне могут позволить себе не разводить особых церемоний. И никому не должно быть никакого дела до того, как ведёт себя с переводчицей секретарь. Как с нарочитой небрежностью отрясает песок с подола её на удивление быстро просохшего платья, крепко придерживая девушку за локоток и не давая отстраниться.

Да, в общем-то, никого это и не смущало.

Внезапно помрачневший, как туча, Райт без обычного энтузиазма плёлся за капитаном, по детской привычке загребая песок босыми ногами. Тайлихон уверенно шла рядом с хранителем своих сокровищ, набросив один из многочисленных платков на голову и хитро связав концы на затылке так, чтобы солнце не попадало на нежную кожу, а ветерок не срывал тонкую ткань.

Церцилия, всучившая недовольному кузену верхнее платье и туфельки, топала в гордом одиночестве, и по кривившим её пухлые губки презрительным ухмылкам мужчины могли бы легко догадаться, кем именно она их считает. Если бы кто-то захотел об этом догадываться.

Брант… ну, с ним Дорд намеревался серьёзно поговорить наедине, наверняка чуть позже найдётся для этого возможность. Но никаких нападок на свою девушку он не потерпит! Герцог даже не представлял прежде, как это приятно… мысленно повторять «моя девушка», хотя сама она об этом пока не догадывается. На миг вспыхнула в душе злость на ловеласов Бранта, допёкших травницу своими подарками и букетами, и тотчас схлынула. О чём жалеть, если у него тут ничего такого всё равно нет.

Придётся поломать голову, чтобы придумать, чем бы порадовать Милли, и похоже, времени на это у него будет предостаточно. Зато сейчас она покорно идёт рядом, оставив безнадёжные попытки вырвать свою руку, и на слегка покрасневшем от солнца личике блуждает робкая и чуть изумлённая улыбка, от которой сердце герцога сбивается с ритма. Ведь сразу понятно, девушка тоже искренне взволнована его соседством.

* * *

Милли действительно была изумлена и встревожена внезапной настойчивостью секретаря и ломала голову в поиске надёжного способа, каким можно поделикатнее избавиться от крепкой ладони собрата по несчастью, нагло вцепившейся в её предплечье. Не нужен этот скоропалительный роман ни ему, ни ей, а волнение замирающего сердца она как-нибудь сумеет подавить. Не впервой.

– Запомни самое главное… – повторяла не раз леди Тренна, и Милли верила своей наставнице всей душой, – тебе нельзя влюбляться. Ни в коем случае. Никогда не задумывалась, почему слово «полководец» – мужского рода, а слово «крепость» – женского? Потому как основные принципы их природы одинаковы. Женщина как крепость, пытается уберечь в сохранности свои ценности и секреты, а мужчина по натуре полководец и завоеватель. Ему нет дела до утончённой и хрупкой изящности очередной крепости, неинтересны хранящиеся в ней старинные легенды и мудрые сказания. Но он их всё равно завоюет и выведает, просто такова уж его натура, захватывать всё, попадающееся на пути. А чем сложнее завоевать очередную крепость, тем больше он потом будет собой гордиться. Но никто не может заранее с уверенностью сказать, в какой именно момент полководец распустит свою армию и осядет на постоянное жительство в очередном захваченном замке. А тебе необходимо сохранить свою тайну до конца… поэтому предстоит стать фантомом. Блуждающим замком, тающим в тот момент, когда на горизонте появляется очередной настойчивый полководец.

И Милли свято следовала этой заповеди, хотя, если сказать по правде, не так-то и трудно это было… с её мастерством знахарки. А отворотные зелья она изучила едва ли не лучше ядов. Вот только сейчас с нею нет даже повседневного кошеля. Последние произошедшие во дворце события заставили припрятать его подальше… чтобы не навлечь на себя подозрение вездесущего Дрезорта.

Девушка некстати вспомнила Риселлу и огорчённо вздохнула: подлая судьба в очередной раз обрушила на подружку свой коварный удар.

Герцог мгновенно уловил печальный вздох и ободряюще сжал локоток переводчицы, пытаясь намекнуть на свою готовность помочь ей в любых проблемах. Незачем так тяжело вздыхать, теперь, когда он наконец-то отыскал свою единственную среди толп прелестниц всех королевств, всё у них будет хорошо. Дорд сам об этом позаботится.

* * *

Возле зарослей, до которых наконец-то добрела измученная и потрёпанная компания, беглецов ждало большое разочарование. Песок под густыми, но какими-то кривыми и растерзанными штормами кустами был слишком сырым. Кроме того, везде громоздились завалы натасканного волнами мусора, обломков досок и бочонков, рваных сетей и рыбьих останков. Дорд скептически осмотрел это безобразие и огорчённо вздохнул: устраивать тут лагерь не стал бы и самый последний бродяга.

Пришлось идти назад, и Милли больше не пыталась вырвать из руки секретаря свой локоть, наоборот, всё сильней опиралась на неё, оправдывая свою слабость нестерпимой жарой. Девушка не имела права даже снять, подобно Цилии, тёмное верхнее платье. Оставалось молча терпеть и надеяться на Бранта, отправившегося искать подходящее местечко на другом конце острова.

– Может, посидишь, отдохнёшь? – с невероятно мягкой заботой спросил Дорд, и изумлённая этой интонацией травница на миг подняла на него взгляд, проверить, не издевается ли над ней вредный красавчик, как после первого знакомства обзывала секретаря Сел.

И тотчас торопливо опустила ресницы, бесконечно озадаченная увиденным. Лишь несколько человек в этом мире могли смотреть на неё ТАК. С доброй тревогой, заботливым теплом и ласковым вниманием.

Но все они: леди Тренна, кормилица, и тот, чьё имя было под строжайшим запретом, были ей близкими людьми… и имели право на такие взгляды. А этот лорд Кайд, вообще, по мнению Милли, был из категории тех самых мужчин, которых нужно тщательно избегать, если не хочешь смотреть вслед ему разбитыми окнами разграбленной крепости.

Она ведь не наивная селянка, чтобы не понимать, почему вдруг красавчик так резко изменил своё отношение к ней. Наверняка решил воспользоваться ситуацией, в которую они попали по вине проклятого шамана, и немного скрасить время вынужденного путешествия. Придётся как-нибудь поубедительнее ему намекнуть, что не стоит зря тратить на Милли своё время и обаяние. С нею такие штучки бесполезны, и хотя сердце девушки сладко замирает от тепла поддерживающей её сильной руки, никакого продолжения этого вынужденного соседства магиня не допустит.

У неё свой путь… очень нелёгкий, но выбор она сделала сама, и цену тоже заплатила сама, хотя… если совсем по правде, выбирать особенно было не из чего. Но в юности так хочется жить… как, вероятно и в старости, только сейчас ещё живы надежды на чудо. А вдруг однажды исчезнут опасность и несправедливость, найдётся мирный и достойный выход из безвыходного положения, и можно будет, ложась спать, не плести на всякий случай атакующее заклинание?!

– Тут большие камни… и кустов меньше, но мы нашли небольшую выемку под корнями, если углубить, можно поместить девушек, – отрапортовал вернувшийся из разведки Брант. И хотя стоял он перед герцогом, Милли почему-то казалось, будто обращается капитан к секретарю. Наверное, считает лорда Кайда старше и опытнее, сообразила девушка, и сама находившая секретаря вполне достойным принимать решения в их непростом положении.

– Веди, – кивнул лорд Кайд, и Милли тихонько ухмыльнулась, довольная своей догадливостью. И терпеливостью, ведь теперь ей уже не придётся читать секретарю строгую отповедь. Всё решилось и без её вмешательства. Раз девушки будут ночевать отдельно, лорду больше не удастся так настойчиво навязывать травнице своё общество. Хотя… жаль.

Оказывается, это очень приятно… когда о тебе заботится кто-то сильный, крепко держит под руку и смотрит так нежно…

«Не все полководцы обстреливают попавшиеся на пути крепости шквалом подарков, цветов и комплиментов, – вовремя вспомнилось девушке высказывание леди Тренны, иногда возвращавшейся к волнующей Милли теме, – эти примитивные методы срабатывают только на тех, кто втайне мечтает сдаться. Самые хитрые и коварные действуют много тоньше и изощрённее. Ищут и подкупают предателей, бросают в атаку полки своих и чужих стихов и песен, поливают стены непрерывным дождём жалостливых историй и печальных вздохов, мгновенно разъедающих самый крепкий камень. И всячески проявляют заботу и внимание, едва ли камушки из-под башмачка не вытаскивают».

Магиня сердито стиснула зубы, надо же, как точно всё описала наставница. А она тоже хороша, расслабилась, размечталась. Ну так есть о ком помечтать… Не о Шерте же. Его похождения и дуэли давно стали темой сплетен… и не только в Маркате. А северяне хоть и очень симпатичные парни, но сразу дали понять: их интересует приданое и потому они не собираются никому морочить голову. Прямолинейно… но честно. Герцог… очень хорош, она при первом взгляде на него даже расстроилась. Но потом увидела этого… секретаря… и сразу поняла, от кого ей нужно держаться подальше.

Вот и держится… за его руку. Но это ведь ненадолго? Ну где же там эта проклятая пещерка?

Глава 4

С людьми Совета по надзору отряд Гарнелоса столкнулся на выезде из ворот.

– Остановитесь, – распахнув дверцу кареты, надменно скомандовал Вестур, – мы прибыли произвести расследование.

– У меня приказ капитана Брантера Дрезорта, – каменной невозмутимостью физиономия Жама могла поспорить с булыжниками мостовой, – срочно выдвинуться на заранее подготовленные позиции.

– На какие ещё?.. Ты мне голову осмелился морочить? Быстро говори, куда это вы собрались? – Вестур от злости едва не вывалился, шагнув мимо ступеньки.

– Я гвардеец его величества Багранта Теорида Кайгарского, короля Эквитании, – гордо отчеканил во всеуслышание Гарнелос, заработав несколько заинтересованных женских взглядов и одобрительный гул быстро густеющей толпы.

Аллею вдоль решётки королевского парка по традиции считала самым лучшим местом для прогулок самая знатная и богатая публика Дивнограда.

– И потому не имею права разглашать государственные тайны, – окончил фразу Жам, старательно не замечая, как наливаются кровью глаза секретаря Совета.

– Ты… идиот, не знаешь, с кем разговариваешь? – Вестур мог только хрипло шипеть, настолько переполняла его злоба.

– Знаю, вы заместитель господина Жаоллерниса, главы Совета по надзору за магическими преступлениями, – так же невозмутимо сообщил сержант, пропуская на улицу последнюю карету, и приглядывая за поваром, запирающим изнутри ворота на огромный замок, – однако я не маг и в моём отряде нет ни одного мага. Поэтому никаких магических преступлений мы совершить просто не могли. Однако, если вы считаете иначе, вам надлежит обратиться к его величеству Багранту Теориду, и, возможно, он рассмотрит ваше прошение. – Пришпорил коня и спокойно поскакал вслед спешно удаляющемуся отряду.

– Стой! – яростно выкрикнул Вестур, начиная понимать, как глупо проиграл в споре какому-то солдафону. И, дав себе клятву когда-нибудь добраться до этого плута, резко обернулся к воротам и скомандовал: – Открывай!

Однако стоящий у ворот повар и не подумал ему подчиниться. Наоборот, торопливо бросил ключ в специальный вырез на верхней части замка и опасливо отскочил подальше. Синяя искра замкнувшегося заклинания побежала по металлической решётке, заставляя отшатнуться ахнувшую толпу. Защитный контур, сплетённый лучшими магистрами ковена, был активирован этим простым действием, и с настоящей минуты каждый, попытавшийся ворваться в замок, автоматически получал сразу два статуса: личного врага короля и самоубийцы.

– Извините, ваша светлость, – на всякий случай прокричал ошарашенный событиями последних дней повар, – но у меня приказ, подписанный его светлостью Дордандом.

– Покажи, – шагнул чуть ближе к решётке Вестур, чувствуя, как от потоков магии зашевелились волосы на теле.

– Вот, – его собеседник гордо достал из-за пазухи свиток, перевитый бледно-зелёным шёлковым шнуром.

Важно снял шнур, развернул и ошеломлённо охнул; тонкая серебристая бумага с вензелями и гербами вмиг осела на ладонях лёгким пеплом.

* * *

Обретя столь могущественного врага, Гарнелос ни капли не обольщался насчёт того, как поступит с ним Вестур, если ему удастся заполучить гвардейца в свои недобрые ручки. И не поможет ни король, ни почти настолько же всемогущий Брант. Нет, они не бросят его в беде, в этом Жам и мига не сомневался, обязательно начнут искать и предпримут всё возможное, чтобы спасти. Вот только вряд ли успеют. По долгу службы сержант знал почти столько же, сколько и его капитан, а кроме того, слышал осторожные шепотки завсегдатаев тех заведений, где полностью доверял хозяевам и не опасался выпить иногда пару кубков молодого вина.

Но не своя судьба сейчас волновала сержанта Гарнелоса, а жизни людей, которых он решился повести с собой в опасный поход. Сегодня в первый раз за десять лет службы гвардеец не стал выдавать подчинённым никаких приказов, а рассказал всё как есть и предложил выбирать. Остаться во дворце, который он намерен впервые за многие годы запереть в магическую клетку, или уйти вместе с ним. Во дворце никакой опасности осаждённых не ждёт, запасов продуктов хватит не на одну луну, а прямо под нижней кухней имеется собственный источник воды.

А вот какие трудности могут ждать добровольцев в походе, он и сам не знает, но такого спокойного путешествия, как несколько дней назад по Жёлтой реке, точно не обещает.

Как Жам и ожидал, вперёд шагнули все, только Зинер на миг замешкался, и сержант сразу вспомнил, что жена спокойного и мощного мечника ждёт второго ребёнка.

– Зинер, ты остаёшься тут за старшего, – серьёзно сообщил другу Жам, – и это не награда и не наказание, а важное поручение. Вестур попытается всеми путями снять защиту и проникнуть во дворец, ему хочется хоть чем-то досадить королю, и твоя задача удержаться как можно дольше. Я отправлю его величеству донесение и попрошу помощи, но когда она придёт, мне неведомо. Всё, нам пора уходить, не показывайся соглядатаям Вестура на глаза, пусть ворота запрет на магический замок один из поваров. Пригрози перебить его семью, если он струсит перед Карзебиотом… потом извинишься. Кстати, главным шпионом оказался пирожник, он пока не вернулся из города, я проверил. Проследи, чтобы никто с ним не разговаривал, если он придёт к решётке. До встречи… я в неё верю.