– Ага, размечталась. Знаешь, сколько сейчас аренда стоит?
– Нет, не знаю.
– То-то и оно, что не знаешь. Да и вообще, дело не в количестве занимаемых квадратных метров. По крайней мере, так отец считает. И не во внешней престижности тоже. Дело в количестве клиентов. В нашем деле ведь кто чем берет – кто качеством, кто количеством. А к шибко престижному адвокату да в красивую контору народ валом не валит, народу бы чего попроще да подешевле.
– Понятно, понятно. А сколько у твоего отца здесь комнат?
– Господи, да две всего! Одна ему кабинетом служит, а в другой все остальные сидят. Друг у друга на головах. Они уже, между прочим, успели недовольство проявить, когда он заявил, что еще два стола для стажеров поставить надо. Так что представь себе, как они сейчас нам обрадуются.
– Уже представила. Ну что ж, пошли, что ли, радовать…
– А, вот и наша молодежь, господа! – приветливо зажурчал им навстречу голос Сергея Петровича, как только они открыли дверь с большой табличкой «Адвокатское бюро». – Ну, моего обормота вы уже видели, а вот девушку еще не знаете. Девушку у нас Кирой зовут.
– Здравствуйте! – звонко поздоровалась Кира, стараясь не обнаружить голосом первой растерянности. Даже попыталась придать этому «здравствуйте» чуточку наглой в себе уверенности, еще и улыбнулась при этом широко и красиво, по-американски почти.
– Ну, давайте знакомиться. Вот это у нас Петр Константиныч Левин, а в миру просто Петечка. Он у нас в основном жилищными делами занимается. Большой, большой мастер в этой области.
Петечка одарил Киру хищной улыбкой, оглядел с головы до ног. Был он мал ростом, полноват и лысоват, но по всему чувствовалось, что собственные физические данные не имеют для него никакого значения. «…Хороший адвокат, ты с ним подружись, многому научишься, – тут же воспроизвелась в голове у Киры давешняя рекомендация Сергея Петровича там, в кувшинках, на даче. – Он, знаешь, наглый такой, всюду легко вхож и так же легко его выпинывают, в любом слое общества чувствует себя, как микроб. Моментально приспосабливается. Может и с бомжом поговорить, и с олигархом. И с ходу стоимость клиента может определить. Не было случая, чтоб он в этом вопросе ошибся…»
– Ой, а стажер-то у тебя симпатичный, Сергей Петрович! Что ж ты сразу не предупредил.
– Спасибо. Я рада, что вам понравилась, – улыбнулась ему Кира. Чуть-чуть улыбнулась, уголками губ только. Хватит с него. А дальше видно будет.
– А вот это, познакомься, Клара Борисовна. Она у нас по Семейному кодексу мастерица.
– Очень приятно, – сдержанно поклонилась Кира яркой стареющей брюнетке со злыми глазами и подумала про себя: «Это и есть, наверное, та самая клоунесса, о которой Марина так неприязненно пыталась отозваться. А что – и впрямь ведь клоунесса, точнее, пожалуй, и не скажешь».
Все в этой Кларе Борисовне было как-то слишком. Слишком белая блузка, слишком высокий накрахмаленный воротник, слишком черный костюм, слишком много косметики на лице. Даже брови нарисованы черным карандашом слишком яркими дугами – сразу такая «красота» в глаза бросается. И помады на губах – тоже слишком, и злости в глазах – тоже. Как же про нее Сергей Петрович сказал? А, вот… Дама с претензиями на духовность. Книжки эзотерические почитывает, очень любит поговорить о бренности мира материального, но при этом жадна до безумия, из-за копейки когти рвать будет.
– Ну, а это наш Алексей Степаныч. Очень серьезный человек. Он по уголовным делам квалифицируется, – представил третьего своего коллегу Сергей Петрович.
Алексей Степанович выглянул из-за монитора, глянул на Киру грозно, подняв очки на лоб. «Хороший дядька. Из прокуроров. Правда, туповат стал к старости, да и клиентов своим грозным видом отпугивает. Но что поделаешь, все там будем. Ты к нему тоже ключик подбери. Ну, повосхищайся немного при случае, он это любит. Все старики это любят, как дети сладкое», – опять всплыли в голове напутствия Сергея Петровича.
– Очень приятно познакомиться, Алексей Степанович, – уважительно-душевно произнесла Кира.
– Угу… – пробормотал Алексей Степанович. Потом двинул смешно складкой на лбу, отчего очки упали точным движением обратно на переносицу, и снова скрылся за своим компьютером. Отстаньте, мол. Не до вас мне тут.
– Ну что, друзья, за работу? – обратился к своему маленькому коллективу Сергей Петрович. – Что там у нас на сегодня? Я, к примеру, сейчас уезжаю – меня в совет адвокатской палаты вызвали. Интересно, что они там придумали на сей раз?.. Опять строжить будут, начальники окаянные.
– А у меня процесс на десять тридцать в Кировском суде, – быстро проговорил Петечка, роясь в бумагах на своем столе. – По делу Кротова, помните? Так что я побежал.
– Слушай, Петрович, так и я ухожу! – снова высунулся из-за компьютера Алексей Степанович. – И я сегодня в процессе.
– А мне в городскую администрацию надо, там нынче семинар по защите прав несовершеннолетних, – поднялась из-за стола Клара, решительно одергивая на себе черный пиджачок. – Так что я только после обеда буду.
– Ничего себе. А кто тогда останется-то? Что, избушку на клюшку закроем, что ли? – поднял голову от своих бумаг Петечка. – Клара Борисовна, вообще-то можно на этот семинар и не ходить. Это ж необязательно, в другой раз сходите.
– И правда, Кларочка, чего вы там не видели? Вы у нас и так умная, и без семинара бы обошлись! – пробурчал Алексей Степанович. – Зачем он вам нужен, этот семинар, Кларочка?
– Ой, мальчики, прошу вас, не тошните меня с утра! – капризно вскинула ладошку с алыми, как кровь, ногтями Клара. – Я сама знаю, что мне надо, а что не надо.
– Хм… А кто ж тогда на приеме-то останется? – растерянно воззрился на них Сергей Петрович. – Пушкин, что ли?
– Ну вот стажеры ваши пусть и остаются. У них же на лбу не написано, что они стажеры, – весело хохотнул Петечка. – Пусть народ принимают.
– Ладно, разберемся. Идите, работайте. Кира, Кирилл, зайдите ко мне, – быстро проговорил Сергей Петрович, проходя мимо них в сторону небольшого проема, отделяющего общую комнату от его маленького кабинетика.
– Значит, так, – сурово проговорил он, усевшись за свой стол. – До обеда остаетесь на хозяйстве одни. Петечка прав, у вас на лбу ничего не написано. Кто придет просто на консультацию – приглашайте, беседуйте. Если не знаете чего-то – лепите от фонаря. А если увидите, что большое дело будет – задерживайте до прихода кого-нибудь из наших. Ну, чаем там поите, кофе. Иль за жизнь беседуйте.
– Ладно, пап, поняли. Сделаем, – деловито мотнул головой Кирилл.
– Какой я тебе тут папа? Ты что, дома на кухне чай пьешь? Папа… – вдруг рассердился Сергей Петрович.
– А… Как тебя называть? Сергеем Петровичем, что ли?
– Ну не знаю… Называй как-нибудь. Придумай! А то – папа.
– А можно шефом называть?
– Ну, валяй шефом, что ли. Ладно, пошел я. Идите, работайте! Мне еще документы собрать надо. Черт, время бежит с утра, как в лихорадке.
В течение получаса всех как будто ветром смело. Последней ушла Клара – прошествовала гордо и неторопливо к двери, кинув довольный взгляд на свое отражение в зеркале. «Господи, неужели она сама не видит, как вульгарно смотрится ее яркая помада, нарисованные круглые бровки?.. – подумала Кира, незаметно провожая ее глазами. – Права, права Марина-то – настоящая клоунесса, ни дать ни взять…»
– Ну что, по кофейку дернем? – по-хозяйски открыл дверки стенного шкафчика Кирилл. – Где-то у них должно быть тут все хозяйство чайно-кофейное.
– Ты что, не трогай ничего! А вдруг нельзя? – испуганно зашипела Кира.
– Здрасьте, нельзя! Что мы, не члены коллектива, что ли? Мы теперь самые равноправные его члены, хоть и стажеры пока презренные. Так… О! Я кофе нашел! И сахар! И даже конфеты тут есть! Иди сюда, я чайник уже включил.
– Слушай, а если и правда кто на прием придет…
– Ну и что? И на здоровье, пусть приходит! Посадишь около себя, беседовать будешь. Слышала, что отец сказал?
– Я буду?
– Ну да.
– А ты?
– А что я? У меня за душой красных дипломов нету, я так посижу, послушаю. Может, и поумнею, глядишь. Тебе кофе крепкий делать?
– Мне лучше чаю зеленого.
– А, ну да. Я и забыл, что ты у нас насквозь девушка правильная. Ни кофе, ни сигарет, ни выпивки лишней. Тебе самой-то от себя не скучно?
– Нет. А тебе что, со мной скучно, да?
– Скучно, конечно. Потому и торчу около тебя уже полгода, ни на шаг не отходя. От скуки, стало быть.