И не такое бывает. Околодетективные истории

– Так и я не беднее его! Мы в равных долях владеем бизнесом… Владели.

– Зато теперь он весь ваш!

– Стоп! – вклинивается в разговор молчавший до сих пор Алексей Викторович, мой свекор. – Она не единственная наследница нашего сына.

Следователь согласно кивает, испытующе глядит на всех и, выдавив, что у него больше нет вопросов, откланивается.

– Из города не уезжайте, – обернувшись в двери, произносит он.

А куда я могла бы уехать от Маруси?

Свекровь сидит, надувшись. Она никак не может смириться с тем, что ее сын и внучка способны на подленькие поступки. Ей проще обвинить меня в клевете, чем признать это. Свекор рассказывает, как вчера вечером начал поиски Вадима, подключив все свои бывшие связи, и как уже под утро ему позвонили и предложили приехать на опознание неизвестного мужчины, подходившего под описание. Он найден был в парке с пробитой головой еще в субботу утром, но при нем не было ни документов, ни телефона.

И следователь считает, что это я, бросив ребенка, отправилась ночью в парк, чтобы убить мужа? Абсурд!

Следующие два дня внесли кое-какую ясность. Нашлись свидетели, видевшие Вадима в одном подпольном казино, которое находится как раз рядом с парком, где обнаружен труп моего мужа. И кто-то даже подтвердил, что он ушел с выигрышем. Правда, сумма выигрыша пока неизвестна, но теперь ясно, что его убили из-за этих денег. Убийца еще не найден, но это дело времени.

Что же я наделала? Если бы не мой ультиматум, он не пошел бы в это чертово казино! Выходит, что я виновата в смерти мужа. И в сиротстве дочери.

– Вот только не надо, а? – шипит на меня Дашка, пытаясь утешить. – Себя не казни, пожалуйста, ты тут ни при чем. Он вообще-то уже взрослый мальчик… был… и сам принимал решения. Сам взял деньги, сам и нашел способ их вернуть. А то, что он выбрал далеко не лучший вариант, так ты за его глупости не в ответе!

Верная моя подруга! Она изо всех сил старается меня поддержать, вот и нападает. Я, конечно, все это понимаю, но не могу не чувствовать своей вины. Да еще Лидия Петровна периодически нелестно высказывается в мой адрес, а однажды даже открыто назвала убийцей. Ее тоже можно понять, я бы за своего ребенка всех порвала.

Эх, если бы можно было повернуть время вспять. Я ведь могла не требовать с Вадима эти чертовы миллионы, просто при разделе бизнеса взыскала бы с него украденную сумму, и все были бы живы. Но он-то надеялся сохранить наш брак, а тем самым сохранить и бизнес. Он ведь не знал, что я уже готова расстаться с ним при любом раскладе. Видимо, решил, что это его последний шанс. Да, именно последним он и оказался. Как же просто все могло разрешиться, будь я мудрее. Теперь остается лишь стенать и сожалеть. И виновата во всем я, мой скверный характер, моя жажда мести. Сейчас мне уже кажется, что наша ситуация была не такой уж катастрофичной, и ее можно было разрешить с минимальными потерями. И его измена – это вовсе не горе, и мошенничество с миллионами – тоже не горе, а вот смерть – это и есть неизбывное горе. И пусть я не любила его так, как когда-то Ивана, он все-таки был очень близким мне человеком, и мы неплохо ладили, вместе строили планы на будущее, вместе радовались рождению дочери. Мы были семьей.

Шквал звонков с соболезнованиями, порой даже от малознакомых людей, сводит меня с ума и вынуждает отключить телефон, потому что за некоторыми из этих охов и вздохов скрывается откровенное любопытство. Мама на время перебирается ко мне, чтобы помочь с Марусей, она видит, что я совсем разваливаюсь, как старый драндулет на крутом вираже, и без ее помощи просто не справлюсь.

Убийца Вадима по-прежнему неизвестен, хоть полиция уже установила и причину смерти, и все обстоятельства этого происшествия. Наконец нам выдают тело, и настает день похорон. Что это был за безумный день! Он остался в моем сознании чередой размытых черно-белых кадров. Кладбище, люди, цветы, траурные речи. В каждом взгляде я читаю упрек, в каждом слове соболезнования – скрытое осуждение.

– По-моему, у тебя уже паранойя, – заключает подруга, увозя меня из кафе после поминального обеда. – Никто о тебе ничего подобного и не думает. Сколько можно казнить себя?!

– Дашка, как ты не понимаешь?! Мне ведь со всем этим дальше жить… с горем, с виной, с раскаянием.

– Все я понимаю, Лен, просто не могу смотреть, как ты себя истязаешь, – негромко говорит она, припарковавшись в моем дворе.

Я смотрю на облетающие с деревьев листья, которые скоро превратятся в тлен, и думаю о Вадиме. Подруга провожает меня до квартиры и сдает маме с рук на руки, что-то тихонько шепнув ей. Мама тут же предлагает мне попить чаю и ведет на кухню. А потом провожает до кровати, где я сразу проваливаюсь в глубокий сон и просыпаюсь лишь на следующее утро. Слышу, как мама что-то нараспев приговаривает в соседней комнате. Это она Марусю развлекает. Лежу, глядя в потолок, и в очередной раз прокручиваю события последних дней. Господи! А ведь началось-то все с банального адюльтера!

В спальню входит мама, зовет меня завтракать и напоминает, что в полдень я должна быть в офисе. Точно! Сегодня же Алексей Викторович собирает всю семью, чтобы обсудить дальнейшую судьбу компании. Надо ехать. Выглядываю в окно. На капоте моей машины за ночь собралась кучка кленовых листьев. Не буду их убирать, так и поеду. Разлетятся в пути. Эх, если бы и мои беды можно было вот так просто пустить по ветру.

Собираю волю в кулак и еду в офис. Секретарши в приемной нет. Из кабинета Вадима доносятся голоса, но при моем появлении внезапно смолкают. Обвожу взглядом присутствующих: семья Сомовых в полном составе. Причем, помимо родителей Вадима, пришли Кристина и ее мать. Оп-пачки! Значит, разговор будет непростым. Предлагаю пригласить юриста и финансового директора, чтобы слегка разбавить милую семейственность долей официоза.

Свекор первым берет слово и говорит о том, что компания на данный момент осталась без руководства, и надо что-то решать. Сам он не может вернуться к управлению, здоровье уже не позволяет, Елена Михайловна (то есть я) находится в отпуске по уходу за ребенком, поэтому нам нужен исполнительный директор. Поскольку из семьи больше никто не может взять на себя эту функцию, значит, надо приглашать человека со стороны, а потому он ждет наших предложений.

– Я могу управлять компанией, – первой подает голос Кристина и бросает взгляд на мать. – Мама мне поможет.

Марго согласно кивает. Ух, ты! У них уже все продумано! Пока я посыпаю голову пеплом, они вынашивают план, как подобраться к денежкам Вадима.

– Я против! – говорю я довольно резко. – Во-первых, Кристина еще не закончила институт, а для управления все-таки нужны определенные знания, во-вторых, у нее нет опыта, а без опыта можно таких дров наломать, мама не горюй, а в-третьих, Кристине больше нет доверия.

– Я папина наследница! – громогласно заявляет девица.

– Что-то я не слышала, чтобы Вадим завещал тебе свою долю в компании, – продолжаю возражать я. – У него вообще не было завещания, он только собирался его написать.

– Но я же дочь! – продолжает спорить Кристи.

– Не единственная, – жестко произношу я и прошу юриста объяснить нам порядок наследования. Да, не зря я его пригласила.

Он тут же все раскладывает по полочкам. Доля Вадима делится на пятерых наследников первой очереди: жену, родителей и двух дочерей. То есть две пятых отходят мне и Марусе, две – родителям, и пятая часть его доли причитается Кристине, то есть одна десятая часть всего бизнеса. Сейчас нам всем предстоит пройти определенные юридические процедуры, чтобы стать реальными владельцами бизнеса.

– А могу я получить свою долю деньгами? – вдруг спрашивает Кристи.

Так вот зачем ты явилась! Я невольно улыбаюсь наивности этого легкомысленного создания.

Юрист пояснил, что это возможно, если она захочет выйти из дела. Но не сию минуту. Впереди еще много формальностей. Кристи, сникнув, смотрит на мать в ожидании поддержки. Та молчит.

И тут беру слово я.

– Ну что ж, господа, будем считать, что мы уже обсудили основные моменты, связанные с наследованием компании. Поскольку никаких предложений по поводу кандидатуры исполнительного директора не поступило, а я являюсь владелицей большей доли бизнеса, то позволю себе смелость взять управление компанией на себя, если, конечно, остальные наследники не против. Но исполнительный директор мне все-таки будет нужен. Думаю, мы решим этот вопрос в ближайшее время. Кристина получит свою долю в виде денежной компенсации в оговоренные законом сроки. Но, – я поворачиваюсь к ней, – за минусом той суммы, которую она вытребовала с отца путем шантажа. Вы, Алексей Викторович, можете остаться в деле, можете выйти из него, это ваше право, но я не хотела бы терять такого ценного консультанта и всегда буду признательна вам за дельные советы и рекомендации. У меня все!

Я вижу, как Дашка показывает мне из-под стола большой палец, вижу вытянувшиеся лица Кристины и Марго. Но мне уже не до них. Надо срочно ехать домой, там меня ждет голодная Маруся.

Марианна больше не приходит на работу, ни разу не появилась после смерти Вадима. Значит, поняла, что ловить ей тут больше нечего, я бы все равно ее уволила. Мне очень нужен опытный секретарь, и потому я звоню Тамаре Ивановне. Долго еще она собирается в няньках сидеть? И, хвала небесам, оказывается, что Тамара Ивановна абсолютно свободна, Антон нашел наконец хорошую няню. Я предлагаю ей вернуться в компанию, причем уже завтра. Она не готова к такому предложению. Приходится извиниться за Вадима и Кристи, заверить, что без нее мне просто не справиться. Мне нужен надежный, порядочный человек. А кроме нее я никому не могу довериться.

Тут же заходит разговор о должности исполнительного директора, спрашиваю, не может ли она кого-то посоветовать. И она рекомендует поговорить с Антоном, у него наверняка есть такие знакомые. И правда! Звоню Антону. Он затрудняется сразу ответить и предлагает встретиться завтра в кафе на старой площади, чтобы спокойно поговорить. А он тем временем подумает над моим вопросом.

Утром следующего дня я опять отправляюсь в офис. Пришлось попросить маму пожить у нас еще. Пока у меня нет директора, я каждое утро буду уезжать на работу, оставляя на нее Марусю. Но только до обеда. А как найду себе толкового помощника, стану руководить удаленно. Мама даже рада такому раскладу, она надеется, что работа отвлечет меня от самоедства, которое в последние дни стало моей главной проблемой.

Разрулив все неотложные дела, я еду на встречу с Антоном. Паркуюсь возле кафе и замираю, взглянув на мраморные ступени. Давно ли стучали по ним красные каблучки любовницы моего мужа?! Перед глазами всплывает яркая картинка, ставшая точкой отсчета и точкой невозврата одновременно. Время, набитое событиями, словно старый тюфяк соломой, спрессовалось в один огромный плотный ком. А ведь с того вечера прошло не больше двух недель. Всего-то. Но все, что было «до», как будто происходило в другой жизни.

Кто-то стучит в стекло. Антон!

– С вами все в порядке, Елена? – с тревогой спрашивает он.

Я киваю и выбираюсь из машины. Войдя в кафе, сразу замечаю свою свекровь, они с Кристи балуются пирожными. Затевают очередную интригу? И надо же было нам сойтись в одно время в одной точке. Встреча, конечно, не из приятных, но ничего не поделаешь. Здороваюсь и прохожу мимо их столика. Антон галантно отодвигает стул, помогая мне сесть.

– У мужа ноги остыть не успели, а она уже с мужиками гуляет! – раздается за моей спиной. – Одного убила, теперь очередь следующего?

Ну, конечно! Разве могла Лидия Петровна промолчать?! Специально подошла к нашему столику, чтобы поскандалить. Ей, домохозяйке со стажем, и невдомек, что встречи могут быть и сугубо деловыми, даже если они происходят в кафе.

– Знакомьтесь, Лидия Петровна, – говорю я с приторной улыбкой. – Антон Сергеевич, один из претендентов на должность исполнительного директора. Нам сейчас нужно обсудить детали, поэтому, извините, я бы не хотела, чтобы кто-то помешал предстоящему разговору.

Она хмыкает, а я поворачиваюсь к Антону и деловито говорю:

– Итак, эта должность предполагает, что человек имеет опыт ведения бизнеса, а также обладает некоторыми необходимыми качествами…

По взгляду Антона, плавно скользящему к двери, я понимаю, что Лидия Петровна уходит. Замолкаю и упираюсь локтями в стол, а голову опускаю на сцепленные в замок ладони.

– Я принесу воды, – вскакивает мой спутник и спешит к бару.