Марийон, вдова торговца рыбой

– Ээээ..– она стала искать глазами табличку с меню. Не нашла. И сказала навскидку то, что должно было быть в каждой лавке: – Картофельные дольки!

На этих словах из окошка ларька высунулась очень полная женщина и гаркнула на всю (как показалось Марийон) площадь – КАРТОФЕЛЬНЫХ ДОЛЕК НЕТ! И НИКОГДА НЕ БЫЛО!

Мари насмотрела, наконец-таки, доску и быстро сказала:

– Куриные шашлычки! Два!

– Куриные ЗАКОНЧИЛИСЬ! Вот перед вами только что спрашивали!

– Тогда. Что у вас есть?!

– Всёёё. Всёё остальное есть. Что брать будем? Или будем стоять очередь задерживать?

Мари стало совсем неловко. Сзади послышались недовольные возгласы ожидающих.

Ее спутник, замудреное имя которого Марийон, уже и вовсе забыла, с самурайской стойкостью хранил молчание. Хотя на долю секунду ей показалось, что он раздраженно поднял глаза к небу.

– Хорошо! Фисташки. И пойдемте уже отсюда, я вас умоляю.

Тут он учтиво улыбнулся продавщице и попросил ее подать ЕЩЕ две порции картошки, запеченной в фольге и, ЕЩЕ две порции сосисок с сыром.

Видимо, это то, что он заказал себе и Берто, пока Мари строила из себя наблюдательного детектива, рассматривающего подозрительных лиц на площади.

– Простите, господин..эээ..

– Сим. Я предпочитаю, когда меня называют Сим. Видите ли, имя Серафим оно слишком ангельское, что ли. А я, увы, далек от ангела. – в этот момент, Марийон могла поклясться, он посмотрел на нее совершенно ангельским взглядом светлых, почти прозрачных глаз.

– Простите, Сим. Замечталась. Неловко вышло!

Это игривое и короткое имя и вовсе ему не шло, и у Мари даже язык не поворачивался его произнести столь легко, как должно было быть.

Они подошли к ожидавшим их с кружками светлого пива Берто и Миленке.

За перекусом Мари указала Берто на заинтересовавшего ее молодого человека, на что тот хитро подмигнул ей и ответил:

– О, мадам Веселую Вдовушку заинтересовала выгодная партия из квартала богачей?

– Да ну что ты, Берто, я совсем не о том. Просто, приходил сегодня ко мне в лавку, купил рыбу, вел себя странно.

– Ха, значит, это веселая вдовушка заинтересовала молодого Уго Веервалфа, иначе объяснить я не могу, что этот заносчивый сноб мог забыть на рынке в рыбной лавке. Сам себе он даже чай не наливает, насколько я знаю. Уж больно аристократичен. За покупками пошел на рынок! Хотел бы я на это посмотреть!

– Доедайте скорее и пойдемте плясать! – встряла Миленка. – Пока «Счастливую Розетту» играют, ну пойдемте же, пойдемте, заприплясывала она.

– Дамы, к сожалению, поплясать пока мы с вами не можем, нужно еще поздороваться кое с кем. Но я уверен, что за сегодняшний вечер снова свидимся. Пойдем Сим. – Мужчины откланялись к миленкиной недолгой досаде, ведь она уже тащила Марийон в центр танцующих людей.

Отплясав с десяток песен, подруги с гудящими ногами нашли свободную скамейке и плюхнулись на нее отдышаться.

– Марийон! Знаешь, что мне Берто сказал? Про этого, про Серафима? Вот же имя дали человеку. Он его Симом называет.

– Ну все равно скажешь, зачем спрашиваешь?

– Это какая-то важная столичная шишка. Что-то вроде агента на службе у короля, понимаешь. Они с Берто и знакомы-то особо не были. Просто он у Вернонов остановился в доме на время, Берто его развлекает, знакомит со всеми. А для чего приехал неясно. Ясно, что не женат. Что имеет хорошее положение, наверное, не бедняк уж. А еще мне ясно, что вполне симпатичный. – при этом она пихнула подругу в бок.

Та поморщилась:

– А я так не считаю. Не в моем вкусе.

– В твоем вкусе только кровать двуспальную греть своим тощим тельцем, да вставать в четыре утра и идти рыбу продавать, вот что в твоем вкусе! А я решила. Я своего не упущу. Хотя бы попытаюсь.

– Ты о чем?

– Не о чем. А о ком! – Миленка выразительно показала глазами в сторону, где крутился Берто.

Тут уж Марийон не удержалась и печально назвала подругу «Дурехой», на что получила классическое «сама такая».

– Миленк, пойдем домой, а. Уж сил нет: ноги гудят, голова тяжелая.

– Нет, нет, нет- заныла Миленка. – Только не сейчас. Мы с Берто договаривались увидеться еще. И она ревностно поглядела на Берто, который в поте лица представлял своего гостя, а с его слов приятеля, дочерям мэра и всем остальным сливкам дивской аристократии.

– Тогда я одна пойду домой. – сказала Мари. – Устала я.

– Ну вот что ты за зануда такая, устала да устала. Слушай, как ты думаешь, нравится она ему?

– Ктоо? Кому нравится? – уже раздражалась Мари.

– Ну Эсма Берто нравится?

– Эсма всем нравится.

Миленка погрустнела.

– Но ты все равно лучше! А я домой!

– Погоди, уже темень такая, – сказала Миленка, – давай я попрошу Берто и он устроит, чтоб тебя его приятель проводил. Заодно поболтаете, может, разговоритесь. Ты смотри, девицы-то перед ним распушили хвосты! Приезжий, как никак.

– Не, не, не – протестовала Мари. Но Миленка уже побежала договариваться с Берто.

Марийон пошла следом, чтобы сообщить, что провожать ее без надобности. Она почти пробралась сквозь плотный ряд танцующих, увидела, как Миленка отошла от Берто, коротко с ним поговорив, и уже стояла возле лавки с сувенирными побрякушками. От Берто с Симом Марийон уже отделяла тонкая тканевая стенка палатки с напитками. Как вдруг она услышала ровный голос Серафима:

– Ну как ты себе это представляешь, Берто? Я обещал дочери мэра сопроводить ее в прогулке по площади в столь поздний час и вдруг брошу, ради того, чтобы довести до дома продавщицу рыбой? Нет, мадам, конечно же, мила и все такое. Но если тебе уж не терпится закрутить с ее подругой, не обязательно использовать других!

Кровь прилила к ушам Марийон. То ли от злости, то ли от досады на себя, за то, что позволила себе оказаться в этой ситуации, она быстро приблизилась к мужчинам и выпалила:

– О, простите, что вмешиваюсь. Я, как раз хотела сказать, что меня совершенно не нужно провожать. Я в этом вовсе не нуждаюсь. Безопаснее этого квартала, и этого города для меня быть ничего не может. Можете не волноваться, уважаемый Серафим. Дочери мэра защита гораздо нужнее, уж поверьте. Берто, – она поймала взгляд молодого человека – прошу не обижать Миленку, хорошо? Спасибо за ужин! И всего хорошего!

– Мари! – Берто протянул к ней руку в бесполезной попытке остановить.

Та решительными шагами стала удаляться. Потом резко обернулась – мужчины сконфуженно смотрели ей вслед: