Оболганный император

, поступил на русскую службу и принял участие в турецкой войне. В качестве волонтера, принц находился с марта по август 1774 года в дунайской армии. Несмотря на его пьянство, Екатерина 25 декабря, собственноручно наградила его Андреевской лентой. Отец великой княгини, ландграф Гессен-Дармштадтский, также получил Андреевскую ленту.

Цесаревич видел в Потёмкине врага по убеждениям и соперником, который пользовался доверием императрицы. 31).

В сентябре 1773 года по случаю бракосочетания девятнадцатилетнего великого князя Павла Петровича императрица осыпала наградами воспитателя своего сына – графа Никиту Ивановича Панина

. Кроме таких мелочей, как экипаж и придворные ливреи, годовой запас провизии и вина с серебряным сервизом стоимостью 50000 рублей, Екатерина повелела оплатить Панину дом в Петербурге по его выбору и выдать ему на обзаведение 100 тысяч рублей, а также присвоила ему звание первого класса в ранге фельдмаршала с жалованьем, и столовыми деньгами по чину канцлера (чин 1-го класса по Табели о рангах; присваивался руководителям Коллегии иностранных дел). Ещё ему были положены ежегодные жалованье по 14000 рублей и пенсион в 25000 рублей, сверх получаемого им уже ранее пенсиона в 5000 рублей, 4512 душ в Смоленской губернии и 3900 душ в Псковской губернии. Эйдельман

отмечает, что это «форма немилости, желание откупиться, намек на то, чтобы одариваемый не вмешивался не в свои дела». Ещё Петр III ненавидевший и боявшийся Панина, за три месяца до своей гибели пожаловал ему действительного тайного советника, а еще через месяц – высший орден, святого Андрея Первозванного. Эйдельман делает вывод: «чем больше Панина не любят, тем больше награждают». 48).

Панин, желавший передачи власти в руки совершеннолетнего цесаревича, который даже не был допущен к участию в государственных делах, был недоволен, и в знак протеста распределил значительную долю пожалованных ему в день коронации имений в новоприобретенных польских областях, между тремя секретарями.

Боханов отмечает, что после женитьбы Павел Петрович стал более мягким и открытым, его глаза светились радостью, а на публике он блистал красноречием и не искал уединения. Будучи рыцарем по натуре, он поклонялся любимой женщине, как его литературный герой Дон-Кихот. 4).

Цесаревич был счастлив, а великая княгиня, став примирителем, была почтительна и внимательна к императрице. Екатерина была довольна наследником и однажды даже сказала: «Я обязана великой княгине возвращением мне сына и отныне всю жизнь употреблю на то, чтобъ отплатить ей за услугу эту». 44). Первое время он не могла нарадоваться на свою невестку, и даже, по просьбе цесаревича, согласилась дозволить графу А. К. Разумовскому

(большому другу Павла) жить во дворце.

Разумовский, писал Шумигорский

, будучи «утонченно-безнравственным» человеком, вкрался к Павлу в доверие, «сделавшись самым близким к нему человекомъ, нагло обманулъ его и своею близостью съ его супругою причинилъ ему много горя». 44).

Медовый месяц Павла Петровича прошёл счастливо. «Ваша дочь здорова, – писала Екатерина ландграфине

10 ноября 1773 года, – она по-прежнему кротка и любезна, какою вы ее знаете. Мужъ обожаетъ ее, то и дело хвалитъ и рекомендуетъ ее; я слушаю и иногда покатываюсь со смеху, потому что ей не нужно рекомендаций; ея рекомендация въ моемъ сердце, я ее люблю, она того заслуживаетъ и я совершенно ею довольна. Да и нужно бы искать повода въ неудовольствии и быть хуже какой-нибудь кумушки-сплетницы, чтобы не оставаться довольною великою княгинею, какъ я ею довольна. Однимъ словомъ, наше хозяйство идетъ очень мило. Дети наши, кажется, очень рады переезду со мною на дачу въ Царское Село. Молодежь заставляетъ меня по вечерамъ играть и резвиться, или, если угодно, я заставляю ихъ этимъ заниматься». 21).

В другом письме Екатерина сообщала: «Сынъ мой обзавелся домомъ; онъ намеренъ жить скромно, не покидаетъ ни на шагъ своей жены, и оба они служатъ примеромъ наилучшей дружбы въ свете. Великая княгиня золотая женщина: она наделена самыми солидными качествами; я ею очень довольна; мужъ ее обожаетъ и все окружающие ее любятъ». 21).

После графа Н. И. Панина

обер-гофмейстером великого князя 5 ноября 1773 года был назначен генерал-аншеф (военный чин 2-го класса по Табели о рангах: полный пехотный генерал) Николай Иванович Салтыков[122 - https://ru.wikipedia.org/wiki/Салтыков,_Николай_Иванович Граф (1790), затем (с 1814) светлейший князь Николай Иванович Салтыков (31 октября (11 ноября) 1736 – 16 (28) мая 1816) – видный царедворец своего времени, официальный воспитатель великих князей Александра и Константина Павловичей, родоначальник княжеской ветви Салтыковых. (Подробнее в прим. в конце книги).], а гофмейстериной великой княгини Натальи Алексеевны – статс-дама графиня Екатерина Михайловна Румянцева, жена фельдмаршала графа Петра Александровича Румянцева-Задунайского[123 - https://ru.wikipedia.org/wiki/Румянцев-Задунайский,_Пётр_Александрович Граф (c 1744) Пётр Александрович Румянцев (4 (15) января 1725, Москва \ Строенцы – 8 (19) декабря 1796, село Ташань, Зеньковский уезд, Полтавская губерния) – русский полководец и военный теоретик. Генерал-фельдмаршал. Во время Семилетней войны командовал осадой и взятием Кольберга. Главнокомандующий действующей армией в ходе Русско-турецкой войны (1768—1774). За победы над турками при Ларге и Кагуле, которые привели к заключению выгодного для России Кючук-Кайнарджийского мира, удостоен титула «Задунайский». (Подробнее в прим. в конце книги).].

Салтыков начал службу в Семёновском полку, участвовал в семилетней войне и с 1763 по 1768 год командовал войсками в Польше. После того он принял участие в первой турецкой кампании[124 - https://ru.wikipedia.org/wiki/Русско-турецкая_война_(1768—1774) (Подробнее в прим. в конце книги).] в 1770 году уехал за границу, где и пробыл до 1773 года.

Назначая Салтыкова, Екатерина полагала, что молодому Павлу необходимо руководство. Она писала сыну: “ Женитьбою окончилось ваше воспитание; невозможно было оставлять васъ долее въ положении ребенка и въ двадцать летъ держать подъ опекою. Передъ публикою ответственность теперь падаетъ на васъ одного; публика жадно следить будетъ за вашими поступками. Эти люди все подсматриваютъ, все подвергаютъ критике и не думайте, чтобы оказана была пощада какъ вамъ, такъ и мне. Обо мне скажутъ: она предоставила этого неопытнаго молодаго человека самому себе на его страхъ; она допустила къ нему молодыхъ людей и льстивыхъ царедворцевъ, которые вскружатъ ему голову и испортятъ его умъ и сердце. О васъ будутъ судить, смотря по благоразумии или неосмотрительности вашихъ поступковъ, но, поверьте мне, это будетъ уже моимъ деломъ помочь вамъ и унять эту публику, льстивыхъ царедворцевъ и резонеровъ, которымъ хочется, чтобы вы, въ двадцать летъ, были Катономъ и которые стали бы негодовать, сколь скоро вы бы имъ сделались. Обращайтесь во мне за советомъ всякий разъ, когда найдете это нужнымъ: я буду говорить вамъ правду, со всею искренностью, въ какой только способна, и вы будете довольны, выслушавъ ее. Вдобавокъ и чтобы занятия ваши, въ угоду публике, были значительнее, я назначу часъ или два въ неделю, по утрамъ, въ которые вы будете приходить ко мне одни для слушания делъ. Такимъ образомъ вы ознакомитесь съ ходомъ делъ, съ законами страны и съ моими правительственными принципами». 21).

В инструкции, данной Екатериной Салтыкову, «она советовала ему стараться понравиться великому князю, оказывать ему возможную предупредительность, приобрести его доверие, обращать менее внимания на невинныя шалости молодаго человека, дабы въ случае надобности, когда придется дать более важный советъ, слово его имело большой весъ и быть твердымъ въ обстоятельствахъ существенныхъ. Въ случае нужды, Екатерина предоставила ему опираться на ея волю, дабы провести свое мнение.» 21).

Кобеко

считал, что Салтыков был назначен к Павлу не столько для того чтобы увеличить представительность при его выходах, сколько для того, чтобы поддерживать в порядке штат, назначенный к его услугам. Через Салтыкова должны были представляться Цесаревичу иностранцы и другие лица, он заведовал столом и прислугой и должен был наблюдать за порядком и приличием при малом дворе. Не называясь гофмейстером Павла Петровича, Салтыков, в сущности, исполнял эту должность.

Поначалу Павел встретил генерала Салтыкова недружелюбно, тем более, что камергер графа, Дмитрий Михайлович Матюшкин, намекнул великой княгине и цесаревичу, что Салтыков назначен для наблюдения за каждым его действием, и для сообщения обо всём происходящем при малом дворе. Павел Петрович разгневался и немедленно передал услышанное императрице, которая выговорила камергеру графа Матюшкину через обер-гофмаршала князя Николая Михайловича Голицына ((1727 —1787) – русский придворный, обер-гофмаршал и тайный советник), после чего граф Матюшкин оставил службу 7 января 1774 года.

В начале 1774 года у Натальи Алексеевны одновременно случилось два несчастья: смерть её бабки – герцогини цвей – брюкенской и матери (19 марта). 21).

К числу лиц, сблизившихся в это время с Павлом Петровичем и его супругой, относились граф А. П. Шувалов[125 - Граф Андрей Петрович Шувалов (23 июня 1744 – 24 апреля 1789) – многосторонний деятель екатерининской эпохи: сенатор, действительный тайный советник, управляющий банками, санкт-петербургский губернский предводитель дворянства, любитель истории, писатель и переводчик. Образцовый галломан, ученик и корреспондент Вольтера, автор «изящных поэтических безделок» на французском языке. Общий предок всех графов Шуваловых XIX века.] с его женой, урожденной Салтыковой. Их общество увлекалось французской литературой и искусством. Через Шувалова, известного своими французскими стихотворениями и дружбой с энциклопедистами, Павел Петрович выбрал себе в литературные корреспонденты в Париже известного критика Лагарпа[126 - https://w.histrf.ru/articles/article/show/lagarp_friedierik_siezar_die ЛАГАРП ФРЕДЕРИК СЕЗАР ДЕ – швейцарский политический деятель, воспитатель великих князей Александра Павловича (будущего императора Александра I) и Константина Павловича, генерал-лейтенант российской службы (1814 год).Учился в Женевском, затем в Тюбингенском университетах. С 1774 года вёл адвокатскую практику в Берне. Приверженец идей французского Просвещения.], что было неприятно Екатерине, которая не любила Лагарпа, и корреспондентом которой был Гримм

. Зато Дидро

, во время своего пребывания в России, обласканный Екатериной, со стороны Павла Петровича встретил холодный приём. Одним из занятий общества Цесаревича были спектакли. В маленьком театре, устроенном в комнатах Павла Петровича 3 ноября 1774 года была представлена французская трагедия, в которой, кроме Павла Петровича и Натальи Алексеевны, участвовали принц Людвиг

, княжна Белосельская, графиня Д. П. Салтыкова, Нелединская, княгиня Голицына, граф А. П. Шувалов, камер-юнкеры графы Шереметевы, Разумовский

и князья Куракин

и Гагарин.

Павел Петрович не участвовал в делах управления, тем более, что Екатерина ревниво следила за тем, чтобы никто не осмеивался обращаться к нему с какими-либо просьбами.

Не мог он заниматься и своим полком, находившимся сначала на турецкой войне

, а затем в Москве, но главным было то, что его даже не считали нужным ставить в известность о делах полка. Павел не имел права самостоятельно повышать в чинах ни офицеров своего полка, ни офицеров флота, чьим главным начальником числился. 21).

Против бунта было послано войско. После первых неудач государевых войск в борьбе с шайками Пугачева, энергичные действия Бибикова

восстановили было порядок, но после его смерти мятеж разгорелся.

В марте 1774 года Пугачев был разбит, а армия его рассеяна, но сам он спасся и бежал на Уральские заводы. Через месяц он пошел с другим войском к Волге.

22 июля в Петербурге получили известие о полном разорении Казани всё было сожжено и разграблено. После взятия Казани Екатерина хотела даже отправиться в Москву для командования войском, но члены совета её отговорили, и тогда Екатерина обратилась к лицу, удалившемуся от двора, «къ первому вралю и персональному ей оскорбителю» графу П. И. Панину

.

27 июля Пугачев вошел в Саранск, где были им, повешены триста человек дворян всякого пола и возраста. Затем он приблизился к Пензе. Жители встретили его с иконами и хлебом и пали на колени. Пугачев въехал в Пензу и ограбил казенные и дворянские дома. Там Пугачев посадил в воеводы господского мужика и пошёл к Саратову, где по его приказу были выпущены колодники, открыты хлебные и соляные амбары, разбиты кабаки и разграблены дома. Попавшиеся дворяне были повешены. Хоронить их тела Пугачев запретил.

29 июля 1774 года граф П. И. Панин

был назначен главнокомандующим приволжских губерний.

9 августа Пугачев в полдень с двадцатитысячным войском последовал далее вдоль Волги. Его войско заняло Нижегородскую, Воронежскую и Астраханскую губернии. Ещё один Петр III – Беглый холоп Евстигнеев, взял Инсару, Троицк, Наровчат и Керенск, где повесил воевод и дворян и провозгласил свое правление. Другой мятежник – Фирска подошёл к Симбирску. Дворянство было обречено, но 25 августа состоялось решительное сражение, и армия Пугачева рассеялась. Сам он с малым войском бежал к берегу Усихи и хотел уходить к Каспийскому морю, но 14 сентября Пугачев был выдан своими сообщниками.

Когда казаки схватили Пугачева, он закричал: «Как вы можете вязать государя! За меня еще Павел Петрович заступится». 31). Они посадили его верхом и повезли к Яицкому городку.

10 января 1775 г. казнь Пугачева положила конец мятежу. Через два месяца Екатерина манифестом объявила о предании вечному забвению и глубокому молчанию Пугачевской смуты. 31).

Всё это, несмотря на отрицательное отношение Павла к мятежу, очень повредило ему перед Екатериной, поскольку бунтующей толпой признавались права её сына.

По мнению Эйдельмана

Павел связывал свою популярность в народе с разногласиями, разделяющими его с матерью. Он пишет: «Павел – кумир своего народа», – докладывал в 1775 г. австрийский посол Лобковиц. Видя, как народ радуется наследнику, близкий его друг Андрей Разумовский

будто бы шепнул: «Ах! Если бы Вы только захотели». 48). Он имел ввиду арест и низложение Екатерины, но Павел не остановил его.

На исходе 1774 года пугачевщина была побеждена, а самозваный Петр III казнён в Москве 10 января 1775 года.

В 1774 году цесаревич предоставил императрице записку под заглавием: «Разсуждение о государстве вообще, относительно числа войскъ, потребнаго для защиты онаго, и касательно обороны всехъ пределовъ», которая, по сути, являлась критикой царствования, начавшегося в 1762 году. В ней была отражена политическая и военная точки зрения братьев Паниных: Никиты и Петра, поэтому Екатерина признала сына их послушным последователем.

Записка начиналась с объяснения, что Российской империи необходим покой. Рисуя картину бедственного положения империи, Павел пришёл к заключению, что России следует отказаться от наступательных войн и устроить всю военную систему государства для обороны. С этой целью он предложил покрыть Россию военными поселениями и признал необходимым ввести строгую регламентацию в военном деле – дать войскам подробнейшие штаты, уставы, инструкции и предписать всем от фельдмаршала до рядового, всё то, что должно им делать, с целью строжайшего контроля. Это позволило бы избежать прихотей командиров и облегчить положение подчинённых.