Волибор

Я кривлюсь от осознания того, что не знаю, что ответить ей. Как неловко.

Когда папа умер, Санне было всего одиннадцать. Она была больше похожа на маму. Бледнолицая, с карими глазами и жидкими волосами, сутулилась и любила болтаться с ребятами на улице, не любила девчонок. Она была беззаботным ребенком, простой и веселой, вечно требовала внимания и донимала меня. По этой причине отец подарил ей Бетти, и это стало тем, что сделало Санни счастливой на некоторое время. Теперь этот пес как бельмо на глазу. Сейчас он больше проводит время со мной и радостно приветствует Санну, которая игнорирует его уже несколько лет.

Может показаться, что я черствый и совсем не расстроен, но я давно отвык поддаваться печали и грусти. Банально нет на это времени. На мне лежала большая ответственность, я был строг, прочен и требователен, но одновременно старался сохранить в себе легкость. Иногда лишь злился на то, что никто не ценит того, что я делаю. В Лореуле мало работы, которая была мне по душе, и после призыва я пошёл в помощники. Мы вернулись в столицу в военное время, и поэтому работа кипела в городе постоянно. Я пошел в ученики к магам и многому научился, впоследствии помогал в сражениях и контролировал запасы маны для старших. Успехи и способности меня не волновали, я старался лишь для семьи.

Моим главным страхом было потерять себя и прогнуться под натиском обстоятельств. Я боялся, что война, развязанная дураком королем, сломает нас и придется сдаться в стадо страха, безнадеги. Но Санна была другой, она хотела привыкнуть и влиться в эту атмосферу. Ей казалось это постоянством.

– Мы молодцы, Санна, – я улыбнулся, потрепав её за волосы, от чего дико заволновался. – Нам ведь ничего не стоит уехать, нужно лишь подождать…

– Говен, – перебила меня сестра. – Проблема не в Лореуле, а в нас. Мы должны научиться жить здесь.

– Ты действительно этого хочешь? – я обеспокоенно посмотрел на Бет, которая бродила вдоль болота.

– Я устала. Думаю, что мама тоже. Нужно перестать грезить о несбыточном и приложить усилие на благо спокойствия в мире, в котором мы родились и где приходится жить. Наш мир – это Бронда, а не воздушные замки.

Сестра поднимается с земли.

– Это лишь часть мира, Санна, – я чуть ли не умолял её. – Вспомни, о чем ты мечтала пару лет назад. Ты не обязана свыкаться с тем, что происходит. Ты вправе делать выбор.

– Я его сделала, Говен, – обрывает меня сестра. – Проблема лишь в том, что ты не хочешь его принять, тем самым терзая себя. Мы разные, пойми это уже наконец.

Она уходит, оставляя за собой горечь, отчего я хмурюсь. Я знаю, о чем она говорит. Я действительно хочу вырваться из плена, для меня этот город – тюрьма, клетка из воспоминаний, людей и рамок, войны. Я знаю, что способен на большее и могу жить так, как хотел бы. Мне всю жизнь не хватает лишь веры, даже отец в меня не верил, смотрел с улыбкой и гладил по голове, а в глазах блестело беспокойство. Почему я всегда всем кажусь бедным? Я не знал. Может быть, мои мечты действительно несбыточны, но прийти к этому я хочу лишь сам, а не с подачи других.

– Говен… – тихо и обеспокоенно позвала меня мама, когда я наконец пришел домой.

Я молча улыбнулся и прошел мимо, направляясь в свою комнату. Я не должен делиться с ней всем этим. Я так чувствовал. Не исключено, что ошибаюсь.

– Ужинайте без меня, – все же сказал я перед тем, как закрыть дверь в комнату.

Мне тяжело. Не могу я всю жизнь оставаться здесь. И от этого становится тошно. Правильно ли это? Не знаю. У меня даже нет друзей, я никогда не знал общения, кроме как с семьёй. Но плохо себя я не ощущал от этого. У меня была цель, и я в одиночку шел к ней. Лишь это тяготит. Мне не с кем было разделить свою мечту.

– Почему я такой? – пробубнил, чертя круг в воздухе. – Разве я просил такие мечты и цели? Или я действительно сам этого захотел?

Круг начинает светиться, и из него вылетает мотылек, который, сделав виток вокруг моей руки, исчезает.

– Что же я такое? И имею ли ценность? К чему ты меня готовил, отец?

Через некоторое время я уснул. Мои сны не такие, как у других, я вижу прошлое и будущее. Обрывки, что-то незначительное и мимолетное. Как мы с Санной лежим на горе, вокруг обломков и пепла, а вокруг светло и никого нет. Или отца, который смеется и разговаривает с каким-то темноволосым мужчиной. У него борода и лысина, взгляд хмурый, но по-прежнему родной, как тот, который я видел ребенком. Часто вижу женщину в лохмотьях, которая перевязывает раны бандитам и грубо бранится на них. Я наблюдаю за всем со стороны или являюсь частью событий, могу с кем-то разговаривать или лежа о чем-то думать, смотря на звездное небо.

– Говен! – я слышу крик мамы снизу, который вырывает меня из сна.

Я резко подскакиваю и бегу на выход. Там со мной сталкивается мама, которую я ловлю бледную в проходе.

– Что происходит? – быстро говорю я, заводя ее себе за спину и осматриваю коридор.

– Там кто-то есть! – верещит она. – На кухне кто-то перевернул стол и напугал Санну до смерти. Она рванула из дома через заднюю дверь!

– Уходи, – рыкнул я. – Найди Санну.

Я быстро, но осторожно спустился по лестнице вниз и осмотрелся. Пару свечей задуло, комнату было плохо видно. На полу разбросаны осколки посуды и разлит суп, дверь во двор открыта. Я шепотом позвал Санну, но в ответ тишина. Мама быстро прошмыгнула сзади меня на улицу и захлопнула дверь. Ну что за человек? Сердце чуть из груди не вырвалось.

Я ощущал чужое присутствие, но не мог понять, насколько это опасно. Я создал огонёк, который осветил коридор и кухню.

– Привет, – услышал я от внезапно возникшего передо мной орка. – Если что, это не я тут все сделал, а твоя сестра.

Я не трус, но он напугал меня настолько, что в глазах потемнело. Мне понадобилось пара секунд, чтобы прийти в себя.

– Какого черта? – тихо произнес я. – И что еще более странно, так это то, что ты так спокоен.

– Да, для меня это тоже странно, но скажу откровенно: я до жути напряжен и волнуюсь.

– Чего? – я ухмыльнулся.

Меня совсем не смутила моя безоружность, я даже позволил себе подойти ближе. Увидев в жизни достаточно, я был слишком доверчив.

– Слушай, у меня не так много времени, как подумала твоя сестра, которая дала деру при виде меня, разнеся тут всё. Так что предлагаю поговорить в другом месте.

– Думаю, это правильное решение, которое ты должен был принять до того, как вламываться к нам в дом! – я впервые за долгое время чувствовал себя более-менее заинтересованным.

– Ты прав, – согласился он, выжидающе смотря. – Ну так что?

– Ты шпион?

Я увидел, что у него зеленая кожа, но одет он был в обычные вещи. Это орк. Но что он здесь забыл и почему так выглядит?

– Нет, всё намного сложнее. – Он улыбнулся, и я нашёл что-то знакомое в его лице.

Я слышу голоса с улицы. Это мама. Орк поворачивает голову в сторону двери и  быстро переводит взгляд на меня. Он не боится, лишь нервно тарабанит пальцами по ноге.

Не знаю, почему, и не спрашивайте, но я не чувствовал опасности в его лице. Мне казался он чем-то важным в жизни, словно какое-то чудо.

– Я должен успокоить родных, – произнес я, указывая на дверь. – Подожди на улице, если я могу просить о таком.

Орк кивнул и спокойно вышел из дома.

Я резко выдохнул, напряжение сковало все тело. Заметавшись по дому, я параллельно пытался успокоиться и скрыть возбуждение. Но сердце снова чуть не остановилось, когда Санна с ноги открыла дверь и ворвалась внутрь, вооруженная сухой, толстой веткой.

– Совсем уже рехнулась! – крикнул я, замахнувшись огненным снарядом. – А если бы я с испуга швырнул в тебя?

Она быстро дышала и покраснела, пот тонкой струйкой стекал с ее лба.

– Где он? – воскликнула сестра.

Она обошла весь дом и вернулась в кухню. Тихо и с опаской вошла внутрь мама, крадучись, как бродячий кот. Вижу у неё в руках топор. Ну совсем уже обалдели!

– Успокойся, – я обнял ее – как камень напряженное тело. – Всё в порядке.

Пока я успокаивал мать, Санна нервно налила себе воды и выпила залпом полный стакан. Отдышавшись, она подошла к нам и погладила маму по плечу.