Нам рассказывают сказки…

– Вчера надо было их подсушить, наколоть помельче.

– Вчера я готовила обед, а потом чистила снег во дворе, а вечером гладила постиранное белье.

Дядя Нестор резко повернулся на каблуках стоптанных сапог:

– Чтобы через полчаса везде было тепло. А я почивать пойду. Болят все внутренности.

Нельзя было с дядей спорить, и Динка пошла в сарай, чтобы найти сухих дров. Долго передвигала пустые ящики, крупные поленья и все же нашла охапку легких и сухих палок Внесла их в дом и с лица смахнула капельки пота.

Вскоре в печке весело плясали языки яркого пламени. Динка суетилась вокруг печки, убирая в ведро мусор.

Скрипнула дверь. На пороге стоял дядя Нестор.

– Ты хочешь пожар в доме сделать! – заорал он во весь голос. – Пылает в печке огонь во всю мощь, а ты не смотришь. – Он со злостью пнул ногой ведро с мусором. Оно опрокинулось.

– Я… я немного сухих дровишек нашла, – оправдывалась Динка, собирая в ведро рассыпанный вокруг мусор. – Сейчас на сухие палочки положу сырые дощечки, и огонек будет гореть так, как вам нравится.

Не за что больше было прицепиться к племяннице, и Нестор ушел. На пылающие поленья Динка положила сырые, боясь, что снова дядя вернется и будет кричать на нее за слабый в печке огонь.

Часто, спрятавшись ночью под свое одеяльце, когда дядя Нестор храпел в свое удовольствие, Динка плакала навзрыд:

«Мамочка! Забери меня отсюда. Забери! Мне здесь плохо. Дядя Нестор бьет меня, ставит коленями на семечки. Мне очень больно стоять. Когда я обнимала его колени, он меня пинал сапогом. Мамочка! Забери меня! Забери!»

Но Динку никто не забирал.

«Смирись, девочка! – однажды ночью шепнул ей кто-то. А, может, ей приснилось это, но девочка запомнила добрые слова: – Тебя ждет счастливое будущее.»

Ей некому было рассказать об этих тайных словах, и она прятала их в свое добром сердечке, которое стучало и стучало дни и ночи.

Как только в окно заглядывал рассвет, Динка поднималась и снова трудилась весь день. И снова над ней стояла тощая фигура злого дяди Нестора, но Динка уже привыкла к его злым словам и уже не втягивала свою головку в плечи, когда над ней гремел неприятный голос родственника.

3

Шли месяцы, и Динка расцветала. Из зеркала на нее смотрели распахнутые темно-каштановые глаза, в крупных завитках волосы ниспадали на ее белые плечики, а алые губки что-то шептали. Динка-картинка и только! Более красивое лицо не нарисуешь!

Однажды, собирая посуду, Динка нечаянно уронила тарелку. Она со звоном разлетелась на части. Тут же, словно он стоял за дверью, появился дядя Нестор.

– Дядя, родненький, простите! – взмолилась Динка. – Я нечаянно! Простите, пожалуйста!

Тяжелая рука Нестора опустилась на головку девочки.

– Ты разоряешь меня! – орал он. – Ты скоро пустишь меня по свету с сумой. – Он снова ударил Динку по лицу, потом еще раз, посильнее, по голове. – Я кормлю тебя, лентяйка!.. Я всё делаю, чтобы ты выросла красивой и счастливой. Я…

Внезапно наступила тишина. Динка хорошо видела, что дядя что-то кричит, размахивая руками, но ничего не слышала: в ушах стоял шум. Дядя подбежал к ней, дернул за руку, затем, пнув ногой осколки разбитой тарелки, быстро вышел.

Динка уже ничего не видела. Сильно болела голова, началось удушье и рвота. Не вызвал Нестор к девочке врача, лишь милостиво разрешил ей два дня полежать в постели. На третий день девочка снова не встала, и ночью к ней неожиданно появился ангелочек и нежно погладил рукой про ее горячей головке:

– Все пройдет, девочка. Ты завтра будешь здорова. Трудись по-прежнему и жди своего часа. Я тебе помогу… Обязательно помогу!

«Не сон ли это? – думала Динка, не открывая глаз. – Я бы послушала этот голос ещё…»

На завтра Динка с самого рассвета трудилась по дому, как всегда, успевая выполнять все работы. Вокруг было чисто, уютно и тепло. На плите стоял приготовленный обед.

Через какое-то время для нее наступил самый тяжелый день: она стала плохо видеть.

«Почему же не помогает мне мой незнакомый волшебник? – тревожно думала Динка, стоя перед зеркалом и почти не видя себя. – Он же обещал! А вдруг он заболел? А, может, трехглавый дракон его поймал и на цепь посадил?..»

Полуслепая и полуглухая Динка страдала.

В этот же день прозвучали жестокие слова дяди Нестора:

– Не нужна мне в доме глухая и слепая! Уходи от меня и ищи свою мать!

А на рассвете следующего дня, когда Динка услышала долгожданный голос, которого так ждала и которому верила, ушла из дядиного дома в направлении к лесу, ибо тот же волшебный голос ей сказал: «Иди в лес, там тебя ждет спасение.»

Шла Динка и шла, еле-еле различая дорогу, и никто ей не оказывал никакой помощи. Вскоре и солнце скрылось за горизонтом. Начало темнеть.

«Куда же мне идти? Где ночевать? Мне страшно здесь…»

Уставшая Динка заплакала, остановившись возле большого дерева. И тут же услышала сильный шум листьев и странный голос:

– Девочка, ты наступила на меня… Мне больно!

– А ты кто такой?

– Я – колокольчик. Возьми меня с собой в дорогу. Я тебе пригожусь. При любой опасности буду тебе подавать сигнал. Возьми меня!

Сорвала девочка колокольчик, на который нечаянно наступила, и взяла его с собой. Было темновато, и она совсем не видела дорожки. Шагнула в сторону и снова услышала тоненький нежный голосок:

– Не наступай на меня, девочка. Мне больно.

– А ты кто? – изумленная Динка остановилась.

– Я – маленький цветочек. Называют меня «анютины глазки». Возьми меня с собой. Я пригожусь тебе: буду твоими глазами.

Обрадовалась этому сообщению Динка, осторожно сорвала цветочек и вышла на полянку. Она ее видела уже хорошо. Лишь собралась присесть под старым дубом, чтобы немного отдохнуть или поспать часик-другой, как рядом прозвучал басистый угрюмый голос:

– Дочка, здесь я живу. Не садись на меня. Мне больно.

– А ты кто такой? – в третий раз удивилась путешественница.

– Я – медвежье ушко. Возьми меня с собой. Я пригожусь тебе.

Очень обрадовалась Динка, что у нее появились такие друзья. Крепко уснула под старым деревом, улыбаясь во сне. С первыми же лучами солнца, отведав лесных ягод, отправилась в путь: она торопилась к своей маме.

4

Не один раз в пути звонил ей колокольчик, и девочка обходила то ужа, то змею, то колючего ежика. «Анютины глазки» вернули ей полное зрение, а «медвежье ушко» тоже сделало свое доброе дело: она стала хорошо слышать.