Нам рассказывают сказки…

На третий день пути Динка увидела избушку. Колокольчик не подал сигнал тревоги, и она уверенно подошла к ней, открыла дверь и перешагнула порог. Лишь подняла голову и замерла на месте: к стенке цепями был прикован мальчик. Его белокурая головка свисала на грудь, и он, казалось, был мертв. Девочка осторожно подошла к нему и тронула за руку. Мальчик даже не шевельнулся. Тогда она стала поспешно развязывать цепи.

Вскоре железная удавка была снята. Откуда взялись у Динки силы, она и сама не могла понять, но, прилагая усилия и стараясь не навредить пострадавшему, сняла его, худенького и изможденного, и положила на пол.

«Ему нужна водичка,» – только подумала, и тут же зазвенел колокольчик. Девочка оглянулась и обрадовалась: внутри каждого цветочка плескалась чистая водичка.

«Спасибо тебе, дружочек! – поблагодарила она своего спутника и тут же напоила целебной водой умирающего мальчика.

Он открыл глаза.

– Кто ты? – спросил очень слабым голосом.

– Динка. Ты меня не бойся.

– А я – Руслан. Разбойники увели моего папу, с которым мы собирали грибы, а меня связали, чтобы я умер без воды и пищи. Спасибо, Динка! Мне… мне надо папу отыскать.

– А ты сможешь идти?

Не дождавшись ответа, обеспокоенная девочка поднесла к губам спасенного горсть ягод. Он медленно стал их жевать.

– Может, я смогу идти… – неуверенно произнес Руслан.

Через пару часов, взявшись за руки, они шли по лесу. Над ними висело огромное, как решето, яркое солнце. Они шли и шли, питаясь ягодами и орехами, чего в лесу было много-премного, и уже к вечеру, когда солнце закатилось за верхушки деревьев, среди разросшихся кустов заметили костер. Колокольчик не звенел, значит, можно уверенно к нему подходить.

Возле костра отдыхали охотники. Они встретили детей с радостью, накормили их, напоили, а те рассказали им о своих тревогах и горестях.

– Разыщем твоего отца и твою маму, – пообещали добрые люди.

Утром все вместе поспешили на поиск разбойников.

Всего три часа они шли, заглядывая в запустевшие места, где можно было спрятаться разбойникам. Вдруг зазвонил колокольчик: значит, беда где-то рядом. Зарядив свои ружья, охотники с ребятишками обошли поваленные деревья, за ними обнаружили злодеев, которые точили ножи. К дереву был привязан человек. Это был отец Руслана.

Его освободили, а разбойников связали крепко-накрепко и оставили в лесу. Если они мало наделали на земле зла, их найдут и спасут. Если же их зло велико и жестоко, не выжить им… Никто о них не пожалеет.

Через день охотники отыскали и Динкину маму.

Увидев свою повзрослевшую дочь, которая стала неописуемой красавицей, она бросилась ее обнимать и целовать.

– Доченька моя славная! – приговаривала мать, тиская ее и зацеловывая ее личико. – Кровинушка ты моя ненаглядная! Прости меня! – и рыдала, сползая на колени перед дочерью. – Прости меня, Прости! – и обнимала тоненькие ножки дочери и целовала их. – Теперь мы будем вместе всегда! Не буду пить, а начну с тобой спокойную жизнь. Ты вернулась ко мне, значит, простила. Спасибо, мое солнышко! Спасибо!..

– Мамочка! Родная моя! Любимая! – рыдала и Динка, поднимая маму и целуя ее щеки, глаза и руки. – Я так соскучилась по тебе, мамочка! Я тебя люблю… Я тебя очень люблю!

И зажили они, Динка-картинка и ее мама, хорошо и весело. Не пила мама и не ругалась, а любила свою дочь-красавицу больше света белого, больше солнца красного, больше жизни своей.

А через три года Динка встретилась с Русланом. Эта встреча была неожиданной, словно молодым людям кто-то помог найти друг друга. И Динка уже верила своему волшебному другу, которого не знала, но верила его словам, сказанным ей раньше. Ее ангел-хранитель много помог ей в нелегкой жизни.

Вскоре Динка и Руслан поженились. Свадьба была скромная, но очень веселая и красивая. Люди приезжали и приходили на свадьбу не рюмку выпить, а посмотреть на самую красивую невесту всей Планеты. Рядом с Динкой стоял обворожительный Руслан, в душе благодаривший юную невесту за его спасение. Среди наряженных гостей стояли мама Динки и папа Руслана.

Жили все долго в мире и согласии, в любви и заботе друг о друге. Наблюдая за Динкиной мамой, никто не вспоминал о том, что она когда-то пила, ругалась и изгнала свою единственную дочь-красавицу из дома.

Хороший у сказки конец – делу венец. Сказка и вправду хорошая, потому что люди в ней добрые да пригожие. А кто был плохим, тому сказка помогла, и он стал тоже добрым и пригожим и всегда помогал людям, попавшим в беду.

Живите, добрые люди, долго и счастливо! Живите без брани и зла до венца, до счастливого конца!

Сказки бабушки Захарии…

1

– Небо было высоко, а море далеко, – сидя на табуретке у пылающей печки, рассказывала своим внукам Танюшке и Тимоше бабушка Захария, глядя подслеповатыми глазами куда-то вверх. – Так далеко, что только мысленно можно было к нему добраться. Мысль, внученьки мои, конечно, быстрая, как молния: взмахнет легкими крылышками, выбросит яркие искры, вспорхнет и умчится мимо круч, мимо туч куда-то вдаль. И вот оно, то самое море, настоящее, глубокое, бескрайнее и синее-синее, как васильки в поле. На воде играют в поддавки белые барашки: одни убегают, другие их догоняют, но никак не догонят, потому что одинаково хорошо умеют плавать.

– А я, бабушка, еще не умею плавать, – с горечью промолвила Танюша.

– А над водой, – не ответив внучке, продолжала свой рассказ бабушка Захария, – что уже тысячи и тысячи лет шумит, не уставая, над водой… Что над водой, мои любимые?

– Белые чайки, – опередил сестричку Тимоша. – Белые и очень шумные.

– Много чаек, внученьки, много! Они, словно белоснежные облачка над темно-синим морем, кружили и кружили, выражая свою радость или приближающуюся беду громким криком. Любуешься этим зрелищем, любуешься и никак не налюбуешься. Красота-то какая!

Тимоша, нахохлившись, как воробей, надул губы:

– Конечно, бабушка, ты там была много раз. Видела все сама. А мы с Танюшей на море не были ни разу. А так хо-о-очется…

Бабушка Захария растянула в улыбке морщинистое лицо:

– Проживите, мои славные, с мое, тогда и вы увидите и море, и горы, и многие страны. Все у вас впереди. Только… – она обняла белокурую и темноволосую головки своих любимцев и продолжила: – только надо вырасти добрыми и порядочными. Плохих ни море, ни горы, ни далекие страны не примут в своих владениях, в своих хоромах. Это, мои дорогие, святая правда!

– А нам нужно сегодня или завтра на море, – подняла на бабушку большие, словно два блюдца, глаза Танюша. Она знала, что их любимая бабуля может все сделать, если перед свечой пошепчет в своем уголочке и попросит у боженьки, что всегда смотрел на всех своими доверчивыми глазами, выполнить ее просьбу. – Увидеть бы мо-о-оре, синее-синее, – как небо, большое-большое, как… – и сама не знает с чем сравнить его, потому что не видела море никогда.

– Но море бывает и грозным. Таким грозным, что неба не видно, когда оно расшалится. – Бабушка Захария поправила на коленях расшитый петушками фартук. – Когда оно штормит, тогда оно свирепое и злое, как зверь. Так и кидается на берег, чтобы его подмять под себя и залить. Рычит, бурлит, клокочет и разъяренно бьется о скалы, выбрасывая к небу тучи брызг.

– Жуть, как страшно! – съеживается Тимоша. Он был почти на два года старше своей пятилетней сестры и всегда был ее защитником и советником. На сей раз и ему было жутко: надо же, тяжелая вода поднимается до самых скал, а то и выше и, не боясь, дерется с ними, дерется. – Такое море я не люблю, – выдавливает он из себя. – Что там интересного и красивого?