Сороковник. Книга 3

Да, как раз на винтовой лестнице, будто только что спускалась со второго этажа. Почему я здесь? Я чего-то не помню? Странная лёгкость во всём теле, движения замедлены, словно сквозь воду идёшь… И отчего это Нора, гремя карабином поводка по ступенькам, трусит, меня не замечая, и хвост её просачивается, виляя на ходу, прямо сквозь моё колено?

От догадки становится дурно. Я умерла и превратилась в призрак? О нет!

– Подожди, псина, – слышу усталый голос Маги. – Рой, не мог бы ты с ней прогуляться?

– Конечно, – торопливо отвечает Рорик.

Его шаги вместе с цоканьем собачьих коготков удаляются, потом захлопывается дверь чёрного хода. Догадываюсь, наконец, что виток лестницы загораживает мне кухню, поэтому-то никого и не вижу. Оказывается, я ещё здорово торможу умом, хоть и привидение. Машинально берусь за перила и чувствую – что-то не так. Опускаю глаза…

Лучше бы я этого не делала. Отдёргиваю руку, в ужасе уставившись на кисть. У меня недостаёт двух пальцев – безымянного и мизинца.

– О нет-нет-нет, – причитываю, не сводя глаз с двух крошечных культей с торчащими белыми хрящиками и подтёками высохшей крови на коже. – Нет-нет, только не это!

Без сил опускаюсь на ступеньки и всхлипываю, поддерживая искалеченную руку, как младенца. Кто сотворил со мной такое? И за что? Хлюпаю носом минуты две, пока, наконец, не обращаю внимания на одно обстоятельство. Пока я плачу, рядом, на кухне несколько знакомых голосов ведут свой разговор, на меня совсем не реагируя, хотя могли бы и услышать… Значит, я всё-таки призрак.

Уныло лезу в карман в поисках носового платка и взвываю от боли. Забыла! Задела свою открытую рану! Наплевав на приличия, вытираю слёзы подолом длинной футболки. Снова рассматриваю кисть, угрюмо и даже с каким-то отвращением. Нет, что за сволочь это сделала? Знала бы, кто – убила…

А вот в фильмах и книгах, где говорится о жизни после смерти, обитатели потустороннего мира расписаны целёхонькими и свежими, как огурчики. И раны затянуты, и несть печалей и воздыхания, и руки-ноги на месте. Почему со мной не так? Потому что я непутёвая?

Выудив, наконец, левой рукой платок, высмаркиваюсь и делаю глубокий вздох. Начинает жечь шею, саднить в горле, заодно простреливает обожжённый бок. Может я всё-таки живая, если чувствую боль? Тогда почему меня никто не видит? Машинально сунувшись правой рукой к перилам, отдёргиваю, опираюсь с левой стороны. Пойдём уж, посмотрим, кто здесь, послушаем, а там по ходу дела определимся, кто я есть и что тут делаю.

Спускаюсь, прохожу виток. А на последних ступеньках так и застываю в изумлении, потому, что никак не рассчитывала застать здесь такое общество.

За столом, утомлённо откинувшись на спинку неизвестно откуда взявшегося председательского кресла, дымит сигарой ни кто иной, как Глава Клана некромантов, Архимаг и прочая и прочая, а по совместительству мой свёкор, благородный дон Теймур дель Торрес да Гама, в неизменном чёрном камзоле с серебром. По правую руку от него в потёртом кожаном доспехе попыхивает трубочкой сэр Джонатан Кэррол, странствующий паладин и Одиссей, старый приятель дона. Его наследник и мой наставник, Майкл Джонатан Кэррол-младший, в глубокой задумчивости меряет шагами кухню, он, как и отец, затянут в кожу и поэтому при ходьбе слегка поскрипывает. Чист, свеж и безукоризнен и как всегда, безмятежно спокоен, только нет-нет, да начинает теребить перевязь от тяжёлой шпаги.

Прямо на ковре перед камином, опершись спинами о диван, пристроились оба брата дель Торрес да Гама: Маркос и Николас. Впервые я вижу их вместе. Правда, не слишком хорошо различаю – они от меня в отдалении, да и в комнате полумрак. Что, уже вечер?

…Николас! – вдруг доходит до меня. Нет, я точно всё ещё торможу. Николас здесь! А где, в таком случае, дети? И Анна?

– Итак, Тимур, – нарушает тишину старший паладин, – ты нас собрал – мы здесь. Мы тебя слушаем.

Братья дель Торрес нехотя синхронно поднимаются и перекочевывают за стол: Ник, по старшинству, ближе к отцу. Вот теперь братья стали не слишком похожи, и от этой разницы мне больно. У Маги чёрная повязка через глаз, кудри сострижены накоротко, клоками, чувствуется – наспех, кожа на щеке и подбородке подозрительно розовая, как у младенца. Должно быть, восстановлена после ранения или ожога. Отрастающей бородки он тоже лишился. Хмур и мрачен, что, впрочем, для него обычно; но вот чтобы таким же был и Николас, вечно цветущий! Но у того хотя бы шевелюра сохранилась. Он не то чтобы прихрамывает, но пока подходил к столу, ступал на левую ногу осторожно.

Досталось ребятам. Чувствуется, подлечили их, подлатали, но – досталось. Тихо вздохнув, присаживаюсь на нижнюю широкую ступеньку, так и не решившись подойти. Похоже, занесло меня сюда именно послушать этот важный разговор.

Дон Теймур расстаётся с сигарой и извлекает из внутреннего кармана небольшой футлярчик, обтянутый нежно-зелёной кожей.

– Мне сегодня кое-что прислали, – сообщает он ровным тоном. – Не далее как час назад, при въезде в город. Собственно, это и есть причина общего сбора. Доставивший посылку был уполномочен сделать мне устное предложение, на которое я ответил отказом. Однако, господа, нам с вами крайне необходимо принять совместное решение о дальнейших действиях, поскольку возникшая ситуация достаточно сложна и затрагивает интересы всех присутствующих.

– Отец, – сдержанно говорит Мага. – Я думал, мы собрались для того, чтобы решить, как найти Иву.

Окинув его испытующим взглядом и не удостоив ответом, дон передаёт футлярчик сэру Джонатану. У Маги на щеках играют желваки. Я настораживаюсь – и в то же время ликую, несмотря на серьёзность обстановки: хоть кто-то обо мне волнуется! Сэр Джон открывает футляр, через его плечо склоняется Кэррол-младший – и оба слегка бледнеют. И смотрят почему-то не на главу, а тоже на Магу. Тот нетерпеливо дёргает плечом.

– Что там?

Сэр Майкл чересчур стремительно выпрямляется. Ноздри слегка трепещут, словно от сдерживаемого гнева.

– Николас, – игнорируя младшего племянника, обращается сэр Джон к старшему, – будь готов придержать своего брата, если он начнёт вытворять глупости. Маркос, друг мой, могу я надеяться на твоё благоразумие?

– Давайте сюда, дядюшка.

Мага требовательно протягивает руку. После некоторого колебания сэр отдаёт ему открытую коробочку. Николас, вытянув шею, присматривается – и плотным хватом за плечи удерживает брата на месте. Мага оттягивает ворот плотного свитера, словно тот мешает ему дышать.

– Омар? – только и спрашивает. И вдруг шарахает кулаком по столешнице. – Говорил же ей, просил, как человека – сиди дома! Куда она попёрлась?

– Мы это уже обсуждали, – сухо напоминает дон. – Вопрос закрыт.

Помедлив, добавляет:

– Маркос, сын мой…

Видимо, подобное обращение к младшему наследнику столь необычно для Главы, что вся компания взирает на председателя их собрания с изумлением. Даже Мага смиряет гнев и, аккуратно прикрыв коробочку, опускает её на столешницу.

– Теперь понимаешь, почему замолчало кольцо? Его срезали вместе с пальцем, чтобы оно не навело нас на след. Омар идиот. Он не знает нашей специфики. Кость тянется к кости, и теперь по этим пальчикам будет достаточно просто разыскать их владелицу. Джонатан, – обращается он к старшему паладину, – сколько дней ты сможешь продержать их в достаточно хорошем состоянии?

– Сколько нужно, – коротко говорит сэр Джон. Подумав, добавляет: – Но это, пожалуй, задача для Майкла. Регенерация – одна из лучших его аур и действует при нём постоянно.

Дон Теймур кивает. Передаёт футляр моему наставнику и тот, предварительно подержав его между ладоней и пошевелив губами, прячет на груди. И впервые я вижу, какими жёсткими могут быть голубые глаза паладина.

Ник до побеления в костяшках пальцев сжимает брату плечо. Спрашивает у отца:

– Что ты ответил посланнику?

– Что переговоров не будет, – всё так же сухо отзывается дон Теймур. Мага вскидывается и смотрит на него в упор, но молчит. Дон с достоинством встречает взгляд сына. – Омар не таков, чтобы отдавать. Он получит своё и от нас, и, если я правильно понял его замыслы, от Обережницы – и убьёт её. Поэтому пусть посылает к нам своих людей с новыми предложениями, пусть думает, что мы готовы торговаться, а мы тем временем будем вести поиски. Вот ты за это и возьмёшься, Маркос, вместе с Майклом. Он наставник, ты – наречённый супруг, у вас обоих сильная эмоциональная привязка; работа с костью твой конёк, так что вам и карты в руки. Пеленгуйте, ловите возможные сигналы, а мы будем собирать людей и информацию.

– Ты отпустил посланника, не расспросив? – неверяще уточняет Мага.

Сверкнув очами, дон на миг опускает веки, погасив в глазах огонь голодного Ящера.

– Я немного погорячился и убил его. Пришлось исследовать только голову. Но Омар сообразил заблокировать курьеру память, оставив только необходимое, поэтому взять след не удалось.

– Ты – погорячился? – словно не веря своим ушам, переспрашивает сэр Джонатан. – Ты?

Дон хмурится.

– Да, представь себе, иногда это случается даже со мной. Сегодня, знаешь ли, день был не из лёгких. Теперь уже поздно сожалеть, но всё, что мог, я сделал. Отправил парламентёра назад к хозяину, заставив вызубрить всего три слова: «Переговоров не будет!»

Дон сердито хлопает ладонью по столу.

– А как же он без головы? – встревает Николас.

– Как… – Глава усмехается. – Взял подмышку и понёс. Омар жаден, он непременно захочет получить с нас выкуп, а потому пошлёт другого парламентёра. Я послал вслед за первым Абрахама, но тот смог проследить лишь до ближайшего квартала, а там сработал одноразовый портал. Сектор возможного выхода просчитать реально, но разброс на местности будет слишком велик, да и погрешность… Во всяком случае, у нас есть с чего начать. Поэтому, господа, включаемся в поисковый режим.

Мага поднимается из-за стола.

– Схожу за картой.

Жмусь к перилам, но он проходит мимо, не заметив. Николас порывается пойти вслед за братом, но, передумав, остаётся на месте. А я, не утерпев, подхватываюсь наверх.