Сороковник. Книга 3

– Всё, – говорит, – я работаю, вы с Норой караулите. Если кто появится – отгоняйте, отвлекайте, но чтоб меня это не касалось.

Он поводит ладонью вдоль правой дуги овального проёма. Прощупывает не торопясь, прислушиваясь, словно с миноискателем работает. На уровне, где нашему зрению привычны замок или замочная скважина, нащупывает какую-то точку и аккуратно, словно ключ, вставляет кинжал до упора, до рукояти. Несколько раз поворачивает, извлекает его – то наполовину, то на треть, то на четверть, и при этом я вижу, как меняется форма лезвия, как выпрямляется с одной стороны и наращивает зубцы с другой, с каждым разом всё более принимая форму бородки ключа.

Да что же это я! Меня тут поставили сторожить, а я на чужую работу глазею? Вот провороню постороннего – дражайший суженый год потом будет выговаривать, не меньше! И в своём невольном старании не нарваться на неприятности упускаю момент, когда портал открывается. Просто в какой-то миг на месте полыхающей, словно газовая горелка, мембраны оказывается пустой проём, окантованный едва заметной голубоватой кроной. И прямо туда, как бабочки на свет, уже летят, торопятся «светлячки» энергопотока и недовольно барабанят мне в спину: проходи, не мешай! Или в сторону подайся… Почему-то я перестаю быть для них проницаемой.

Сморгнув, возвращаюсь к обычному зрению. Ни портала, ни крошек-огоньков. Там, в нескольких шагах, просвечивает мир иной, настолько похожий в своей обыденности на наш, что забреди сюда в глубокой задумчивости рассеянная дама с собачкой – перешагнёт незримый порог и не заметит. Как я не заметила. А спохватится – будет поздно.

Мага прячет кинжал в ножны. На лбу проступают капельки пота. Но видно, что доволен.

– Ива, – вновь берёт меня под руку тем самым хозяйским жестом, который так меня бесит. – Обещай мне кое-что.

Настороженно смотрю на него. Какую каверзу он задумал?

– У тебя может появиться соблазн уйти. К русичам, например. Или просто от меня. Не делай этого, потому что я всё равно тебя найду.

– Кольцо что ли настроил? – угрюмо спрашиваю.

Он недоуменно приподнимает бровь.

– А-а, это… Нет, кольцо на тебе обычное, обручальное; я ничего на него не навешивал. Если понадобится, я найду тебя и по ауре, достаточно быстро, но тогда нам гораздо труднее будет строить отношения. Не усложняй, ты же не ребёнок – от меня бегать. Просто держи слово, и тебе не в чем будет меня упрекнуть. В противном случае… – похоже, он спохватывается. Повторяет только: – Нам будет сложнее.

Честно? У меня и в мыслях не было удирать, в конце концов, он прав, мы не дети А вот как-нибудь разведать на месте, не слышно ли чего о Васюте, забежать к Яну, найти Лору с Аркадием… Впрочем, думаю, всё решаемо. Если… э-э… муж просит обещать… Неужели доверяет? Что ж, посмотрим.

– Сбегать не буду, – отвечаю коротко. – Все передвижки – с твоего ведома. Придётся тебе поверить мне на слово.

Мага, помедлив, передаёт мне рюкзачок.

– Надевай. Два дня назад, когда я уходил, в городе было неспокойно; мне лучше держать руки свободными.

– Степняки?

– Много чего, – скупо отвечает он. Ко времени или не ко времени, вспоминаю, как пришлось нам с амазонками отстреливаться; как Васюта в последнюю нашу встречу советовал мне пока не навязываться в походы с Лориными девчатами; как доблестный сэр Майкл в один из визитов пожаловал в броне и при шпаге. А ведь меня здесь не было больше десяти дней, многое за это время могло произойти! Нехорошо всё это. И очень мне не нравится.

Мага пристраивает рюкзак Николаса за спину – раньше он небрежно болтался у него на сгибе локтя. Словно музыкант перед концертом, сжимает-разжимает кисти, разминает пальцы. А ведь действительно чего-то опасается. Подтягиваю лабрадошу ближе.

Он пропускает меня вперёд. Но стоит сделать всего пару шагов, как нас подхватывает светлячковый вихрь и вносит в образовавшийся проход, да так душевно, что мы при этом едва успеваем перебирать ногами, чтобы не свалиться на ходу. Внезапно энергетический поток иссякает. Шерсть на Норе искрит, встала на хребте дыбом; она пытается крутануться вокруг себя, но я её сдерживаю. Обернувшись, вижу, как суженый проводит ладонью вдоль рамки портала.

Всё, Ванечка. Твой личный Рубикон пройден.

И снова на меня накидывается ветер – на этот раз со всех сторон! Я даже лицо прикрываю и голову – меня треплет и бьёт и даже, кажется, продувает насквозь!

– Ты что? – слышу голос Маги. И вдруг он переходит на командный тон: – Прекрати уворачиваться, это не опасно! Руки в стороны!

И сам отнимает мои руки от лица и разводит.

– Спину прямо! Не бойся… Прямо спину, я сказал! Смотри на меня! Стой так, крестом!

Кажется, меня начинает распирать изнутри. Я не могу выдохнуть – воздух застревает в лёгких. Сейчас задохнусь…

– Сейчас всё пройдёт, – будто читает мои мысли Мага. Помогает опереться спиной к стене какого-то дома. – Не паникуй, осталось немного.

Ладонью резко надавливает мне на грудину. Это больно, но я, наконец, проталкиваю из себя воздух – и, выдохнув, с невольным всхлипом вдыхаю. Мага снова помогает выдохнуть. И ещё раз. И…

Отдышавшись, я цепляюсь за его руку и пытаюсь отвести. В ушах противно тренькает.

– Об этом я как-то не подумал, – говорит мой спутник озабоченно. – Тихо, Нора, тихо, всё с твоей хозяйкой в порядке… Ива, не сползай, держи себя в руках. Всё, ты уже подключилась. Постой так немного, приди в себя. А неплохо с тобой Ник поработал!

– Что? – совершенно одурев, спрашиваю. – Как поработал? Что вообще происходит? Когда я сюда попала в первый раз – вообще ничего не заметила…

Мага, вздохнув, поддерживает меня за талию.

– Давай-ка пойдём, нечего здесь торчать. Дома отлежишься… В первый раз, Ива, ты пришла сюда пустышкой, а сейчас у тебя хорошо развита аура, вот она и подключилась к местному энергополю. Обычно это с новичками происходит постепенно, но сейчас ты попала из немагического мира в магический, вот он на тебя и накинулся.

На меня накатывает страх.

Я даже останавливаюсь.

– Выходит, и с девочками так же? Да? И с Николасом?

Суженый мой бледнеет, в глазах мелькает беспокойство. Потом качает головой.

– Почему? – требовательно спрашиваю – Только не смей ничего придумывать!

– Ива, да успокойся, – он с раздражением высвобождается. – Пойдём же. Вспомни, ты же сама нацепила на детей свои цацки, в них полно магии. При переносе они работают как амортизаторы. И потом, не забывай: у них аура ещё детская, свёрнутая, не то, что у тебя.

– А Николас? А ты? Почему с тобой такого не было?

– Мы здесь родились, поэтому при возвращении попадаем в родную среду и адаптируемся сразу. Вот покидать его – это скверно. Поняла? Успокоилась? Тогда помолчи, не отвлекай.

Да. Пусть немного погрубит. А то когда он чересчур долго вежлив, я ожидаю какого-то подвоха.

Нора перехватывает зубами поводок и, как встарь, мы ведём друг друга. Это привычное действо помогает окончательно прийти в себя. И заодно понять, что Мага не грубит и не хамит: он действительно весь внимание: настороженный, прислушивается, присматривается. Улочка, по которой мы идём, словно вымерла. Нет, она и в первый раз была такой, когда я только-только сюда попала, но тогда хоть окна кое-где горели, а сейчас и того нет. Даже собак не слышно, которые в частных домах всегда обитают.

Ещё немного – и мы подойдём к той подворотне, откуда на Гелю выскочил тирекс.

Сумерки сгущаются. Жутковато, и я, как и Мага, смотрю во все глаза. И замечаю в одном из заборов совсем свежий бывший пролом, заделанный белым кирпичом; оштукатурить его ещё не успели, он выделяется светлым пятном и не заметить его мудрено. В одном из дворов половина клумбы перепахана; разорённый край подчищен, однако цветная плитка, которой вымощен дворик, взрыта, и зияют несколько глубоких борозд, как после когтей… уж даже и не знаю, чьих лапищ. Угол следующего дома заметно подкопчён, карнизы окон демонстрируют пустые ящички для цветов и черепица на крыше в беспорядке… Поколебавшись, включаю другое зрение – и зажмуриваюсь. Приходится как-то убавить восприятие, лишком уж слепит защитная радужная аура, вплетённая в ограды. Балда, говорю себе беззлобно, привыкай: если этот мир так насыщен магией, то и проявляться она для тебя будет гораздо сильнее. Вот, смотри, Ваня, и вспоминай: об этом тебе ещё Гала рассказывала, что вокруг обывательских домов навешана магическая защита. Чтобы при охоте монстров на попаданцев – или наоборот – мирные жители не страдали. На крайний случай, говорила ведунья, если защита сломается – народ отсидится в подвалах. Вот она эта защита, хорошие мощные надёжные чары в каждом заборе, в каждой калитке – и так почти везде. Кроме тех дворов, в которых я видела разор. Там по какой-то причине защиты нет: или её проломили, или сама по какой-то причине пропала…

Может, это оттого, что Гала умерла? Ведь со смертью мага улетучиваются и чары, им наложенные. Но тогда как они до сего времени продержались на остальных домах?

Или их уже кто-то подновил?

Мага останавливается, словно вкопанный, и стремительным движением задвигает меня за спину. И коротко и свирепо приказывает:

– Молчать! Не двигаться!

Из подворотни неотвратимо летит на нас громадный серый комок с ощеренной пастью. Мага делает короткое движение – этот жест я сегодня уже видела – но с его пальца срывается не молния, а тонкое костяное копьё, которое пронзает серое нечто, зависшее в очередном громадном прыжке. Сила инерции такова, что, будучи уже мёртвым, чудище приземляется в пяти метрах от нас и ещё какое-то время его волочёт по брусчатке к нам. Мага останавливает тушу, подставив вытянутую ногу.

Мы с Норой в тот момент представляем собой, должно быть, застывшую скульптурную композицию. И молчим, не шелохнёмся – не по приказу, а просто в силу полного оцепенения.