Уровень. Война

– Давай. Быстро назад. В дом, я сказал!

Пес Барт послушался – неохотно поднялся и, ежесекундно оборачиваясь, побрел по дорожке к дому. Послушно тявкнул уже от самой двери.

– Да-да, защищай там.

Высокий человек с белой косичкой на затылке распахнул дверцу джипа и уселся внутрь; Ани напряглась. Трещал, выявляя одному ему известные сигналы, скремблер.

Давай же, давай… Осталось совсем чуть-чуть…

Как только взревел мотор черного внедорожника, на экране следящего прибора высветился ряд из цифр, а «рация» пикнула, сообщая о том, что код получен.

Получен.

Ани смотрела на экран размером в один на три сантиметра и не верила своим глазам.

Код. Заветная частота. Считана.

Теперь, как только она отправится во взрыватель, а бомба будет прикреплена к днищу, следующее заведение мотора станет последним.

Вновь быстро и почти радостно стучало сердце; сейчас в этих дворах царит аккуратное уютное лето: чистые дорожки, зеленые газоны, расслабленные беспечные люди. А скоро будут разбитые стекла, почерневший асфальт и куча искореженных деталей, среди которых распределятся ошметки обугленной человеческой плоти.

Все, как и должно быть.

Станет ли тогда спокойней? Станет? Будут ли сотни других жизней отмщены одной-единственной?

Выворачивая с обочины, Ани думала о том, найдутся ли среди обломков остатки того, что раньше было пушистой радостной собакой?

Грустно, если это будет так.

* * *

– Ну, посидел бы еще с нами! Там вторая серия осталась.

Они упрашивали хором.

– Не могу. Я итак, с вами просидел почти три часа. Еще эти… яйца… терпел на коленях.

Пушистые существа, сбившиеся у ног Клэр, смотрели на Эльконто одинаковыми золотистыми глазами – ему чудился во взгляде беззлобный упрек – мол, зря уходишь, могли бы еще поиграть после фильма. Ох уж эти Фурии…

– Они тебя любят!

– Юбим! Юбим! – Донеслось с пола.

– Да-да. Балдеть вы «юбите» и во что попало превращаться.[2 - Подробнее об этих существах можно прочитать в книге «Игра Реальностей. Том 2. Здесь и далее примечания автора.]

Когда Бернарда – телепортер отряда специального назначения – смеялась, у него всегда теплело на сердце. Только она умела так улыбаться и так смотреть – тепло и с нежностью, и каждый раз, окутанному теплом этого взгляда, Эльконто казалось, что через ее серо-голубые глаза смотрят Ангелы – те самые, с крыльями, о которых некоторые писали в книгах, но которых никто и никогда не видел.

– Не могу. Рад бы, да не могу. Там Стив ждет.

Бернарда сдалась, ее долговязая подруга тоже.

– Ладно, тогда приходи к нам в следующий раз – Дина снова привезет Смешариков, посмотрим все вместе вторую серию. Хорошо хоть, торт успела допечь, сейчас принесу. И печенье тоже.

Клэр быстро исчезла в недрах дома.

Ночь утопала в треске цикад и монотонном поскрипывании сверчков – хорошая ночь, теплая – продолжение душевного вечера. Таких на памяти Эльконто было мало, и он ценил каждый.

Оставшись одни, они посмотрели друг на друга и, не сговариваясь, улыбнулись. Бернарда привалилась к косяку; часть Смешариков укатилась следом за Клэр на кухню, другая часть поехала искать Ганьку – местную кошку – безоговорочного фаворита в партнерстве для игр.

– Как там Барт?

– Нормально. – Дэйн сцепил пальцы в замок и вытянул перед собой руки – повращал ими в кистях. Затекшие плечи тоже требовали активности. – Учу его, когда есть время. Тренирую, дрессирую.

– Поддается?

– А куда он денется? Жрать любит так же, как и я. Приходится его потом гонять.

– Зато характером оказался хороший.

– Это да.

– Все перегрыз тебе уже?

Дэйн усмехнулся. Он до сих пор помнил, как увидел этого пса на одной из улиц другого мира, и ту минуту, когда вдруг решил забрать его с собой. Не окажись рядом Бернарды, Барт так и остался бы бродячим псом, питающимся из помоек. А теперь не бродяга, теперь это пушистая здоровая чудо-собака. Ну, грызет иногда плинтуса или пытается жевать обшивку кресел, но ведь все слушает, а, главное, слышит.

– Да я купил ему недавно деревяшек специальных и мячиков. Носится теперь с ними по всему дому – меньше стал жевать. К тому же по ушам получать не хочет – только цикну, он голову положит на лапы и глаза сделает виноватые. Хитрый, блин!

– Хитрый, да. Они все хитрые.

Они говорили ни о чем, и Эльконто поймал себя на мысли, что тонет в этой ночи. В этих городских сумерках, падающем от фонаря свете, в запахе растущих под окном цветов, в тепле, что, казалось, исходит от самих стен этого дома. Он за этим и приезжал сюда – напитаться, отдохнуть, побыть. Выкраивал вечер раз в неделю или две и, обязательно ворча и скрипя, словно старый пердун, соглашался на совместный просмотр какого-нибудь фильма – плевать какого. В такие моменты он никому бы не признался, что наслаждается всем: атмосферой гостиной, неспешно бродящей из комнаты в комнату рыжей кошкой, звучащими с дивана комментариями, домашним попкорном в вазочке, даже вечно лезущими на колени пушистиками наслаждается – ядрись они провались.

Его собственная гостиная слишком часто казалась молчаливой и тихой. Одинокой. Теперь в ней есть Барт.

Клэр вернулась с двумя пакетами; в ночной воздух тут же вплелся аромат корицы.

– Тут вам со Стиви торт. А еще круассаны – да-да, такие, как любит Дина, и твое печенье с орешками и шоколадной крошкой.

– Ты меня закормишь.

– Такого бугая закормишь!

– Нашла, тоже мне, бугая…

Двухметровый Эльконто смутился, а стоящая напротив темноволосая женщина рассмеялась – он до сих пор помнил, как она смущалась тогда, на вечеринке от его скабрезных шуток. Как выскользнула из-за стола, как укрылась на кухне, где и встретила повара Рена Декстера Антонио – свою судьбу. Хорошие времена – золотые времена.

– Ты приходи в следующий раз.

– Приду. Как же не приду, когда тут такое печенье.