? Он… закрыл код руками… Когда набирал. ? Лучше сейчас, не потом. – Я его не увидела…
«Черт» ? это слово никто не произнес, но им веяло в салоне от короткого взгляда в зеркало Коэна, от повернувшегося на секунду к моей фигуре лица Эйса.
Только бы никто из них сейчас не сказал: «Ну ты и дура!» или «Блин, вот ты невезучая…»
Я знала, что невезучая. В этот день точно – кто же знал, что все случится именно так? И укор добил бы меня теперь, порезал бы сердце.
Но Арнау промолчал, Гэл тоже. Наверное, они не корили своих, наверное, понимали, что слова злости в этом случае мимо. И за это спасибо.
? Ни цифры? – только уточнил Эйс напряженно.
? Н…нет. Он… закрыл…
Ни к чему повторяться.
? Вот урод, ? выругался Коэн. Не на меня ? на Салима, и непривычный холод, застывший в его глазах, следящих за дорогой, заставил меня почувствовать себя никчемной, окончательно бесполезной. Все зря. Весь этот риск, взрывы, дым…
Не знаю, зачем я пояснила:
? Я… записала его разговор на диктофон… Пока мы ехали к его дому.
Может, пригодится. Нет, я не пыталась оправдаться, отмыться от внутреннего позора. Просто выдавала данные, как будто складывала не нужное мне более оружие: вот ваши ножи, пистолеты, кастеты – деритесь теперь сами…
? Он… на незнакомом языке.
? Мы перепишем. Послушаем.
Хорошо.
? И еще код постановки дома на учет…
Еще один острый взгляд Коэна в зеркало заднего вида – мелькали на приборной панели отсветы фонарей, пока авто неслось по проспекту.
? Ты его запомнила?
? Да… Ни к чему, наверное.
? Диктуй.
Его тут же принялся заносить в телефон Арнау.
? Девять, шесть, два, четыре, один. Звезда, два ноля. ? В последовательности из этих восьми цифр я была уверена. – Только… зачем они?
? Затем, ? пояснил мне водитель, ? что очень часто это один и тот же набор. Даже не зеркальный.
Пульсировала зажатая в подол платья рука.
? Да?
Может, тогда не зря?
? Да. Людям сложно запоминать две сложные последовательности, они с девяностопроцентной вероятностью используют одну и ту же.
Что-то отлегло на душе. Но навалилось физически. Пульсация в ладони была непереносимой, и я не сразу заметила, что на меня, как филин, пристально смотрит Арнау. На лицо, ниже, на сжатые колени – что он хочет увидеть? Да, Гэл говорил, что их зрение позволяет видеть в темноте, но…
Не успела я додумать, как Эйс процедил со сталью в голосе.
? Тормози. Она ранена.
Секундная задержка с ответом.
? Здесь еще нельзя. Слишком близко.
? Я пересяду.
Не знаю, как он понял. По бледности моего лица? По пятнам на подоле? Вот только ткань темная, расшита блестками, пятна в такую впитываются, как в болото, даже с фонариком не разглядишь. Он смог.
Сел на заднее сиденье, резко захлопнул дверь, и «Барион» опять рванул с места.
? Дай.
Руку пришлось размотать из подола. Я мерзла: наверное, терялась кровь. Арнау, не включая свет, пару секунд смотрел на ладонь, потом выругался сквозь сжатые зубы.
? Почему сразу не сказала?
Да я не должна была. Они мне не няньки, не медики, я собиралась перевязать ладонь по прибытии. Чем-нибудь. Показать наутро врачу. В конце концов, я подписывалась на риск, понимая, что он может в теории и на практике привести к травмам. Вот, привел. Ведь ранение не пулевое, не они меня «не уберегли». Просто неудачно упала.
Зашуршала сумка, Эйс откуда-то достал упаковку стерильного бинта, сорвал с него бумагу.
? Что там?
Взгляд Гэла с тенью беспокойства – в радужку его глаз вкрались бордовые оттенки. Наверное, отсвет с проспекта.
? Рваная рана, ? пояснил Арнау, ? сухожилия целые.
? В больницу?
Пока он мотал мне руку бинтом, затормаживая кровотечение, перечислял:
? Трихфенол есть дома, триамин тоже. Зажимы, степлеры… Нет, в больницу не едем.
? Понял.
«Барион» ускорился еще.
Теперь меня, трясущуюся, держал за раненую руку Арнау. Держал мою ладонь между своими, как жемчужину в раковине, не давил. Он говорил и вел себя так, как будто точно знал, что делал. С ним рядом делалось легче, чуть-чуть спокойнее. Не знаю, как именно он увидел безо всякого фонаря детали повреждения, но дрожать я стала меньше.
* * *