Оценить:
 Рейтинг: 0

Игра Реальностей. Эра и Кайд. Книга 2

Год написания книги
2020
<< 1 ... 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 >>
На страницу:
20 из 25
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
– Вернешься сюда же, дверь будет здесь, никто другой ее не увидит.

– А ты?

Спросила зачем-то, слушая, как шумит совсем рядом прибой – непривычно после зимы слушать шуршание накатывающих на песок волн. И что «ты»? Что именно хотела этим вопросом прояснить?

– Вернись вовремя. – «Иначе подставишь меня». – А теперь иди. Тебе туда.

И мне указали в сторону вползшего на побережье и отгородившего эту часть живой стеной от посторонних глаз тропического дерева.

Я не понимала, где я и зачем мне идти «туда». Но пошла.

А через минуту показался вдалеке дом, который я никогда не видела с этой стороны.

Дом… отца и матери.

Я на Литайе.

Меня «обрушило» прямо на песок коленями, ворвалось внутрь ощущение свершившегося. Волны, соленый воздух – мой родной мир. Тепло, потому что это Сантафия – восточный берег Эргерского моря. Потому что эти ракушки – мои ракушки, потому что под этим песком – глубоко-глубоко – скрыт огромный кристалл Литаниума.

Дома.

Я плакала, как маленькая девчонка, и сама не знала почему – то ли от горя, то ли от счастья, то ли от обиды, что все это не происходило так долго. А после поднялась, наспех отряхнула колени и побежала. У меня пятьдесят минут.

На веранде, кажется, фигура, нет, даже две…

– Мама-а-а, – орала я, как в детстве, – маа-а-ам-а-а-а!

«Это я-я-я!»

А вслед мне невидимый тягучий взгляд – непривычно ласковый и недолгий.

– Как так можно было! Ну как?! – отец ругался по-настоящему. Но выглядел не злым, а держался за сердце. – Она билеты собиралась покупать к тебе, все нервы мне извела. Ну, хоть позвонить можно было?

А я обнимала мать так крепко, как только могла. Она плакала не слышно – вздрагивали плечи. Деревянный пол внешней веранды залит розовым светом; качались в кадках цветы.

– Мама…

Она не могла даже ответить. Лишь отец, как заведенный, все ворчал, что так не делается, что так можно раньше времени в гроб, что «телефон ведь никто не отменял»… и выглядел очень обиженным. Сам как ребенок.

– Папа…

И прятал глаза, когда следом я обняла его.

– Дочь, не делай так больше.

– Ты прости… Вы простите, что я так долго не звонила. И еще за то… (сложно это говорить), что у меня всего пятьдесят минут. Я проездом.

Стол внутри накрыли наспех, снесли на него все, что есть – чай, вазочки с печеньем, шоколад, остатки утреннего пирога. Суетились, что не успеют, а потому выспрашивали главное – жива, здорова? Почему не писала, нашла кого-то? По глазам видели – нашла. «Не болеешь, денег хватает? Когда приедешь снова?»

Потихоньку отпускало маму, отлегло на сердце у отца: «Вернулась, живая». Все остальное можно было пережить, забыть и простить. Собственно, они и не сердились, но волновались сильно. Больше года – это как же…

А я сидела в просторном зале за столом напротив широкого окна, откуда открывался удивительный вид на безбрежный водный простор, и не знала, что запоминать. Как пахнет эта комната? Морщинки вокруг глаз мамы, ее улыбку? Поседевшую шевелюру и бороду отца? Шум волн, запах корицы от пирога, ощущение того, что где-то за спиной в одной из спален спрятана шкатулка с моими детскими вещами?

Литайя. Кайд привел меня на Литайю – просто пришел, взял за руку и отвел в проход.

Я, как ребенок, которого впервые привели в магазин сладостей, буду судорожно пытаться запомнить и утащить с собой в памяти все, что увидела, хоть на деле не смогу впитать и десяти процентов запахов. Буду корить себя потом за это – что не рассмотрела все спокойно, не позволила атмосфере проникнуть в кожу, слишком волновалась.

И пусть. Унесу, сколько смогу.

Я здесь… Полчаса до «выхода».

У них все хорошо, пенсию назначили достойную – не зря потратили годы на преподавание; сестра приезжает часто, а с ней племянники и племянницы – тогда в доме шумно. Но места, хвала Агнессе, много, а уж шум моря под окнами и вовсе круглосуточная благодать. Что? Нет, купаются не часто, сейчас не сезон, а вот гуляют по побережью каждый вечер.

– …такие рестораны здесь, такие улочки красивые… Ты приедешь в следующий раз, сходишь с нами?

– Конечно, схожу.

Они радовались. А внутри меня все дрожало от хрустальной благодарности – самые ценные пятьдесят минут.

И я впервые здесь после собственной смерти. Где-то далеко отсюда так и живет Рори, ищет, наверное, других Мен – выслуживает погоны. Сволочь. Но не буду о нем, на плохое настроение нет ни времени, ни желания.

– Недавно построили музей морских животных и рыб, мы ходили на открытие…

Они рассказывали, что вспоминалось и приходило на ум; я же смотрела на забытую на кресле открытую книгу, которую в обед читала мама, потертый футляр от очков отца, висящую на стене картину-пейзаж, которую раньше никогда не видела.

Он много для меня сделал. Кайд. Сам не знал, насколько.

Отчаянно сильно хотелось задержаться, провести здесь ночь и следующее утро. Даже неделю.

Когда-нибудь.

– Мне пора.

Их речь как обрубило. И теперь мой образ впитывали они – уже более спокойные, расслабленные. Завтра займутся своими делами мирно, без дергающей внутри иглы – мысли о срочной покупке билетов в столицу.

– Я приеду, как только смогу.

– А звонить? – маме очень хотелось хоть иногда разговаривать.

– Я… что-нибудь придумаю.

«Попрошу Бернарду, упаду в ноги Кайду…»

Мне просто здорово знать, что у них все хорошо. Дальше придумаю, как быть.

– Я побежала. Меня… ждут.

Обнимали меня долго. Отпускали неохотно; кричали над берегом чайки.

<< 1 ... 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 >>
На страницу:
20 из 25