Загадка Лу

– А во-вторых? – нетерпеливо спросила Злата.

– А во-вторых, пришла пора открыть тебе тайну огненных роз.

Нежно-зелёные глаза Златы загорелись любопытством.

Ирге продолжала:

– Но сначала пообещай мне, что согласишься отдать руку и сердце царю Кошмару.

Фея задумалась, потом радостно улыбнулась и лукаво ответила:

– Хорошо, обещаю… Но только в том случае, если он меня полюбит.

А про себя Злата подумала: "А уж этого точно не случится. Все знают, что царь Кошмар не умеет любить. Но даже если это и произойдет, что ж!.. Всё лучше, чем стать женой глупого карлика ущелий!".

Ирга взяла Злату за руку и повела в сад. В саду злой волшебницы росли огромные кактусы всех видов, какие только есть на свете. Эти растения итак цветут очень редко, но на земле злой волшебницы на них никогда не появлялись цветы. Хотя самые старые карлики ущелий поговаривали, что раз в две тысячи лет чёрной-чёрной ночью на всех кактусах распускаются чудесные белые цветы. Но злая волшебница не любила такие слухи, а карликов, распускавших их, превращала в камни. И постепенно легенды переставали передаваться из уст в уста.

В самой сердцевине колючих зарослей росли три огненные розы. Ирга строго-настрого запрещала к ним приближаться кому бы то ни было, в том числе и Злате.

Когда Ирга с дочерью подошли к трём пылающим розам, волшебница сказала:

– Эти цветы расцвели здесь в день твоего рождения. Это самые редкие цветы на земле – огненные розы любви. Они наделены особой воспламеняющей силой. Когда царь Кошмар войдёт в зал, поцелуй ему ногу и подари ему розу любви, и он полюбит тебя безумно и безоглядно. Но потом возьми с него клятву, что он никогда не отдаст розу другой. Иначе цветок потеряет свою волшебную силу и превратится в обыкновенную жёлтую розу.

Ирга замолчала на мгновение и тихо, но повелительно произнесла:

– Сорви же розу любви.

Злата послушно сорвала цветок. Роза любви впивалась шипами в нежные руки феи, обжигала их, но у Златы не было и в мыслях выбросить цветок.

Фея обречённо поплелась в Рубиновый дворец. Карлики ущелий принесли ей красивое платье из жёлтых роз. Злата оделась и долго стояла у распахнутого большого окна и неподвижно смотрела вдаль, пока Ирга причёсывала ей золотые кудри.

– Мама, почему ты не разрешаешь мне выходить за ворота? Я так хочу побывать в том Солнечном лесу, очертания которого видны из окна…

– Девочка моя, сегодня ты увидишь нечто куда более интересное, чем какой-то лес. Ты побываешь в Сольвейге, городе чародеев, на чудесном Празднике Красоты в Хрустальном дворце.

Злата грустно вздохнула. Потом снова стала сосредоточенно смотреть вдаль, как будто ждала какой-то важной вести.

– И-ли-о-до-ра, – тихо и отчетливо вдруг произнесла она, закрыла лицо руками и выпала из окна.

Ирга вскрикнула. Злата парила в воздухе, за спиной у неё выросли красивые, лёгкие, прозрачные, разноцветные крылья.

Она радостно смеялась.

– Смотри, мама, у меня выросли крылья! Я летаю!

– О, нет! – побледнела Ирга. – Никто не должен этого знать.

Когда Злата влетела обратно в комнату, Ирга туго-натуго связала ей крылья и накинула на плечи большой чёрный плащ.

Глава 7

Лесной бал

Ранним утром Сморчок Козлобород сидел в чаще леса среди мухоморов и поганок и курил гриб "дедушкин табак". Только что Лесное Эхо разнесло по лесу радостную весть: ровно в полдень у Лесного Дитя вырастут крылья, и по этому поводу лесная фея приглашает всех жителей леса на бал.

И карлик размышлял, узнают ли в нём лесные обитатели Сморчка Козлоборода. Он твердо решил пойти на бал, ведь там непременно будет прекрасная Парнелия, и Сморчку Козлобороду не терпелось испытать волшебный одеколон.

Когда солнце начало припекать, карлик тщательно расчесал свою длинную редкую чёрную бороду и надушил её одеколоном Элса. Затем Сморчок Козлобород пытливо посмотрелся в зеркало, оставленное чародеем, и пришёл к выводу, что он не ужасен, а всего лишь непригляден.

Очень обрадовавшись этому открытию, карлик поспешил к Светлой поляне.

Когда он подошел к месту бала, на просторной, пышно цветущей Светлой поляне уже собрались почти все жители леса: звери, птицы, насекомые, лешие, древяницы. Пришли и нимфы. Среди них были и подружки Парнелии красавицы Кладония, Цетрария и Ксантория, но самой Парнелии не было. По краям поляны стояли большие блюда с самыми разными фруктами, ягодами, орехами, амброзией и кувшины с соками, изысканными винами, мёдом, нектаром. Чуть поодаль, в кронах высокого толстого дуба, самого большого во всем Солнечном лессу, расположился лесной оркестр, состоящий из самых голосистых птиц леса, а на ветвях дуба-великана восседала лесная фея Сильва. В этот день она была ещё красивее, чем обычно. Её платье, сплетённое из самых роскошных, ярких цветов, великолепием красок могло сравниться разве что с её большими лёгкими крыльями с узором невиданной красоты и солнечно-золотистыми волосами, увенчанными скромным берёзовым венком.

Нимфы и древяницы принарядились, украсили свои зелёные волосы яркими венками и вплели в зелёные платья из листьев и травы красивые цветы.

Наконец появилась и Парнелия. Она была очень печальна. В её сарафан не было вплетено ни одного цветка, а голову обвивал венок из осиновых прутьев.

Едва нимфа ступила на Светлую поляну, стихли весёлый гам и смех, смолкли даже птичьи голоса.

– Подойди ко мне, Парнелия, – нарушил напряжённую тишину нежный звонкий голос Сильвы.

Парнелия повиновалась.

Фея продолжала:

– Ответь мне, Парнелия, почему в этот праздничный день ты так печальна? Почему на голове у тебя не нарядный венок из красивых цветов, а мрачный венок из прутьев осины?

– О фея Сильва, повелительница леса, – ответила прекрасная нимфа. – Я надела осиновый венок, потому что сердце моё предчувствует беду. Уж никак Сморчок Козлобород явится на наш бал…

Вздох ужаса вырвался у всех, кто был на поляне.

– До чего же некотор-рые любят пор-ртить др-ругим пр-р-раздник! – с одного из деревьев, растущих вблизи поляны, к ногам Парнелии слетела старая ворона Карла. – Смотр-ри, а то и впр-рямь накар-р-ркаешь. И если явится на бал Смор-рчок Козлобор-род, ты одна будешь в этом виновата, и тебя-то мы ему и отдадим. Кар!

Прекрасная нимфа побледнела.

-Замолчи, старая ведьма! – вступился за бедную нимфу добрый леший Ягель. – А ты, прекрасная нимфа, успокойся. Сморчок Козлобород уже давно живёт в чаще леса, творит там свои тёмные дела и никогда не выходит оттуда. К тому же, он, даже если захочет, не сможет войти на Светлую поляну. Все злые духи здесь погибают.

– Значит, он очень сильный дух, – дрожа, ответила Парнелия. – Я сама два раза видела его на Светлой поляне. А в чаще он спрятался, потому что выжидает подходящий момент.

Вся поляна в ужасе замерла.

– Кар – кар- кар! – не унималась Карла. – Р-разве вы не видите, она пр-росто хочет испор-ртить нам пр-раздник. Смор-рчок Козлобор-род не мог войти на Светлую поляну. Она вр-рёт!

– Парнелия не врёт, – раздался мелодичный голос Кладонии. – Мы тоже однажды видели Сморчка Козлоборода на Светлой поляне.

– Видели! Видели! – подтвердили Ксантория и Цетрария.

На Светлой поляне снова воцарилась тишина.