Убийство в элитарном клубе

Это помогало ему расслабиться, стряхнуть напряжение, упорядочить мысли и настроиться на новый цикл. Взглянув на дисплей телефона он увидел, что на часах еще только 9:00 утра. Звонила Лариса. Игорь уже приготовился как следует отчитать её за неуместно ранний звонок, когда её первая фраза окатила его ледяной волной ужаса.

– Беда, Гарик, – очень тихо сказала она, не здороваясь, – у нас опять беда.

– Что случилось?

– Витя. Витя Карманович, – она всхлипнула.

– Что?! Да говори же! – закричал он.

– Выбросился из окна гостиницы. Шестнадцатый этаж. Умер сразу. В интернете пишут – самоубийство. Я только что встала, открыла ноутбук, а там…

Несколько секунд Игорь не мог сказать ни слова. В трубке слышались всхлипывания.

– Я позвоню Сергею, – деревянным голосом сказал он, – и поеду в гостиницу.

Виталий Карманович, член команды Евы Фиониной был, по мнению дам, самым красивым мужчиной в Клубе. Высокий, стройный, с тонкими чертами лица, он всегда был спокоен и сдержан в поведении и в проявлении эмоций. Вежливый и приветливый одинаково со всеми, он никогда и ни с кем не конфликтовал, умел сохранять хладнокровие даже в самые напряженные моменты игры. Игорь очень уважал и ценил его, и мысль о том, что с Виталием случилось непоправимое, была совершенно невыносима. Самоубийство? Что за чушь, этого не может быть, ведь он видел его только вчера, говорил с ним. Карманович вовсе не производил впечатление человека, решившего свести счеты с жизнью. Или это была только маска, за которой скрывалась неведомая душевная боль? Но зачем убивать себя именно так – внезапно, в Москве, в гостинице. Или это было спонтанное решение? Игорь знал, о чем он боится и не хочет думать. «Господи, мальчишка все-таки был прав», – мелькало у него в голове, – «Ничего не закончилось, кошмар продолжается. Нет, невозможно».

В гостинице ему узнать удалось немного. Тело уже увезли, номер, в котором жил Виталий, был опечатан. Персонал гостиницы не отвечал ни на какие вопросы. Он отыскал ребят, которые ещё не успели уехать. Все они собрались в конференц-зале на первом этаже – испуганные, потрясённые, недоумевающие.

– Этого не может быть, – цедила сквозь зубы Ева Фионина, не накрашенная, с опухшими от слез глазами, голос ее был немного гнусав. – Вчера с ним всё было нормально, мы общались весь вечер, я бы заметила, если бы было что-нибудь не так. Никакое это не самоубийство, а записка просто подделка – такая же фальшивка, как переписка Антона и Алисы.

– Что за записка? – спросил Игорь.

– Мартин ездил на опознание тела. Следователь сказал ему, что в номере нашли предсмертную записку.

– Почерк Виталия?

Фионина пожала плечами:

– Не знаю, записку ему не показывали. Да Мартин и не знает почерк Виталия, откуда ему знать?

– А почему Мартин ездил на опознание? – спросил Игорь.

– Вчера все решили после игры поехать сюда. Играли в бильярд, ужинали в ресторане, пили, и снова играли. Тут большая компания была – Шмелев, Кирс, Красинский, Филатьев, Кольцов, наши все ребята, из других команд тоже. Дмитрий Ушаков позже приехал. В общем, чуть ли не все, кто был в Клубе. Марк Леманн всех угощал, весь вечер напитки носил из бара в бильярдную. Витя тоже с ними был, но он рано ушёл к себе – захотел спать. Потом все потихоньку стали расходиться. Мартин тоже собирался уйти, но тут как раз приехала полиция. Витю нашли случайные прохожие – примерно через час после того, как он пошел к себе в номер. Ну вот скажи мне, разве так может быть, чтобы человек пил, играл в бильярд, смеялся, а потом вдруг раз – и выбросился из окна?– и Ева снова заплакала, закрыв лицо руками.

Сергей Старков появился с новостями только к вечеру. В кабинете у Игоря уборщица, Гузалия Фархадовна, уже почти закончила мыть пол, ей оставалось совсем немного, и Игорь не стал просить ее выйти.

– Следствие всё же склоняется к версии самоубийства, – устало сказал адвокат, устраиваясь в кресле, – пока, во всяком случае. Номер был заперт изнутри, на столе лежала прощальная записка, следов насилия и борьбы нет.

– А что было в этой записке?

– «Простите меня. Я устал, не могу так больше», – процитировал Сергей. – Больше ничего. Следователь будет ждать результатов графологической экспертизы и только тогда примет решение, по какой статье возбуждать уголовное дело. Про наше первое убийство он знает, но связи пока не видит. Не знаю, обрадует ли это тебя, но на этот раз дело ведёт не Сухинин. Фамилия следователя – Дмитриев. Он вызвал жену Кармановича, она приедет сегодня вечером, привезёт образцы его почерка.

– У меня есть образцы почерка, – сказал Игорь.– Витя заполнял анкету перед игрой.

– Дмитриев об этом не знал. Покажи мне.

Игорь порылся в ящике стола и нашел анкету Виталия, которую тот заполнил всего-навсего неделю тому назад.

– Почерк похож. Впрочем, это ничего не значит. Сейчас есть компьютерные программы, которые легко могут подделать почерк, если есть образец.

Он перевернул анкету и вдруг, нахмурившись, спросил:

– В анкете был только один лист?

– Там должно быть два.

– Но здесь только один, – сказал Сергей, – наверное, второй листок открепился.

Игорь снова открыл ящик и начал в нем рыться. Но сколько он не перебирал лежащие в нем бумаги, второго листка анкеты Виталия он так и не обнаружил.

– Игорь Геннадьевич, это вы обронили?

Он вздрогнул. Оказывается, он совсем забыл о присутствии Гузалии Фархадовны, а та тем временем бесшумной тенью скользила за их спинами, протирая пол. Уборщица протягивала на ладони какой-то блестящий предмет. Приглядевшись, он распознал золотой зажим для галстука.

– Нет, это не мой.

–А куда ж его теперь?

– Отдай Ларисе Ивановне, она поищет владельца.

Он вернулся к ящику и снова начал рыться в бумагах.

– Потерялся куда-то, – пробормотал он и вдруг почувствовал острый, до тошноты, приступ страха.

– Гузалия Фархадовна, – отчаянно воззвал он, – вы случайно никакой листок на полу не находили? Не выбрасывали?

Уборщица выпрямилась и, с укоризной глядя на него карими миндалевидными глазами, обиженно ответила:

– Вы же знаете, я никогда не выброшу ни одной бумажки. Если бы нашла, положила бы к вам на стол.

– Ну да, ну да, извините, – смущенно пробормотал он. – Вы идите, Гузалия Фархадовна, не нужно больше убираться.

Уборщица пожала плечами, собрала свой инвентарь и ушла. Игорь растерянно смотрел на Старкова.

– Ну что ж, – Сергей был спокоен, – стало быть, образец почерка у него имелся.

– Но ведь это же значит… – Игорь остановился, не в силах продолжить.

– Это значит, – холодно сказал Сергей, – что у преступника, кем бы он ни был, есть доступ в твой кабинет. Это кто-то из ближнего окружения, Игорь. Кто-то из твоих сотрудников.

– Нет, – отчаянно выдохнул тот, – они не могут. Никто из них не мог. Лист просто где-то затерялся.

– Да, конечно, – легко согласился Сергей, – просто совпало так. За три месяца погибают при невыясненных обстоятельствах два члена Клуба. Какой-то шутник случайно в это же время распускает слух о романе Алисы и Антона, еще какой-то шутник решает, что будет очень смешно, если вытащить деньги из сумочки Алисы и переложить их в сумочку к Ире. Ну а листок сам по себе куда-то задевался. Так что не переживай, каких только совпадений в жизни не бывает.

Игорь долго молчал, оперевшись локтями на стол и закрыв лицо руками. Наконец, с усилием выпрямившись, он глухо сказал:

– Доступ в кабинет имеют несколько человек: я, Лариса, наши редакторы, помощники – Герман и Вероника, ну и… все кто делают передачу. Примерно два десятка человек, в общем.