От любви до ненависти и обратно

Уже подъезжаем к нашему посёлку, как нам путь перегораживаем легковушка старенькая. Из неё мужичок неказистый вылезает, к нам направляется.

– Вы мальчонку ищите?

Мы с Дмитрием напрягаемся, готовые услышать всё, что угодно.

– Меня сын попросил вам передать. Два мужика вчера к бабе Мане приехали. Мальчишки он не видел, но они быстро что-то в дом занесли. Если пацан небольшенький, то вполне может быть, что его. Мужики по описанию на ваших похожи. Машина «Нива» старенькая во дворе стоит, – выкладывает мужик.

– Где живёт эта баба Маня? – нетерпеливо спрашиваю я.

– Кто твой сын? – задаёт, почти одновременно со мной, свой вопрос Дмитрий.

– Баба Маня живёт по соседству с моим сыном, а сын мой – местный участковый, – рассудительно объясняет мужик. – Здесь недалеко. В соседнем районе. Сейчас сын дома, во дворе дрова колит, да за соседями присматривает. Они баньку топят.

И он протягивает нам телефон.

– Можете ему позвонить, он вам всё расскажет, – добродушно говорит наш доброжелатель.

– Поехали. Деревню покажешь, – и мы прыгаем в машину. Набираю спецам, сообщаю адрес.

Ехать действительно недалеко. Немного не доезжая до деревни останавливаемся, ждём группу захвата. Без них соваться не то что страшно, за мальчишку боязно. Просим мужика сыну набрать, попросить, чтобы подъехал.

Через десять минут к нам парень молодой подходит, здоровается, представляется местным участковым и сразу по делу говорить начинает. В это время и группа захвата подъезжает. Все готовы.

На улицу сумерки спускаются. Ребята к штурму дома готовы. Участковый им всё рассказывает подробно, как про территорию, так и про дом. Мы с Димой остаёмся за бортом этих событий. Нас туда даже близко не подпускают. И правильно делают, но мы же настойчиво вперёд рвёмся. Командир говорит, что будем под ногами путаться и просит не отсвечивать. Конечное, будем. Там наш сын. Мы как два сумасшедших папаши.

Врываемся во двор следом за ребятами. Антон и сообщник его рожей в снег во дворе уложены. Даже сообразить не успели что к чему, не то, что б оружие применить, достать его не успели.

Мы мимо пробегаем и в дом вваливаемся. Бабка напугана, с фингалом под глазом.

– Мальчишка где? – орём мы, как два сумашедших.

А бабушка рукой на дверь в другую комнату показывает, а сама к стене прижимается. Мы точно её напугали, но нам как-то не до неё. Распахиваем дверь в другую комнату и замираем… На кровати спит Андрейка. Подходим тихо и над ним склоняемся. У пацана испарина на лбу, в комнате лёгкий запах уксуса присутствует. Димка ему руку на лоб кладёт и на меня смотрит.

– Андрей, у него температура. И высокая… Его в больницу надо.

– Домой, там Игорь. Он – врач. Он будет принимать решение о госпитализации.

– Он совсем голый. С..и, они его что, заморозить решили?

В одеяло заворачиваем мальчонку и во двор, к машине. Нас не интересует, что с этими уродами будет. Даже Димку не интересует судьба его брата.

Машина посреди дороги мною брошена. Я так спешил, что даже двигатель не заглушил. Чему сейчас несказанно рад, салон остыть не успел. Врубаю печку на полную. Лишь бы Андрей не замёрз и по газам. Лихо разворачиваюсь и несусь к дому. На ходу Игорю набираю:

– Ты где?

– Ещё у тебя, сейчас Лерке укол сделаю. Нужно, чтобы она хоть немного поспала. На призрак уже похожа. И домой…

Он ещё что-то хочет сказать, но я не даю, резко бросаю в трубку:

– Лерке укол делай и нас жди. Андрейка с нами, у пацана температура и синяки на теле… Короче, ты нам нужен, – и сбрасываю, сосредоточившись на дороге.

К дому подъезжаем, охранник, заметив машину издалека, ворота вручную откатывает. Помогаю выбраться из машины Дмитрию. Хочу взять Андрейку на руки, но Дима не выпускает сына из рук, приходится помочь ему вылезти из машины с ношей на руках. Спешно идём к дому. Мороз ниже двадцати опустился, а у нас ребёнок в одно одеяло тоненькое завернутый.

Бегом поднимаемся на второй этаж, в спальню к Андрею, укладываем его на кровать. За нами следом заходит Игорь и дверь закрывает. Отбрасывает одеяло, берёт фонендоскоп, слушает, потом осматривает. Андрей не просыпается.

– Они ему снотворное вкололи, поэтому спит крепко, – и показывает на точку от укола. – Знать бы что и дозировку. В легких чисто. Температура высокая, но пока понаблюдаю…

И нас к двери оттесняет.

– Вон отсюда, вы на людей мало похожи, в гроб краше кладут. Позову, когда нужны будете. А пока, отдыхайте. В порядок себя приведите, чтобы дети утром не испугались. Это обоих касается.

И, вытолкав нас из спальни, друг закрывает дверь изнутри.

– Пошли. С ним спорить бесполезно. Нужно просто заткнуться и довериться, – я пытаюсь Дмитрия успокоить.

Димка нехотя идёт за мной. В гостиной Мирон играет с няней. Мы пронеслись на второй этаж, даже их не заметив.

Мир, видя, что мы спускаемся, несётся ко мне. Подхватываю мальчишку на руки, целую его щёчки и зарываюсь в него носом. Замираю, боюсь выпустить его из объятий. Благодарю няню:

– Спасибо, Таисия Ивановна. Можете идти отдыхать. Дальше я сам управлюсь.

Женщина кивает мне, но не уходит, продолжает смотреть телевизор и наблюдать за Мироном.

Мир шепчет мне на ушко:

– Ты Андрюшу привёз?

– Да, – также тихо отвечаю я. – Он сейчас спит, к нему нельзя. Завтра увидитесь.

Мирон хочет слезть с моих рук, и я готов его опустить на пол, но мальчишка замечает Дмитрия и вновь прижимается ко мне, обхватывает своими ручонками мою шею, хотя и смотрит на отца. Догадываюсь, Мирон не готов к встрече с ним. Дима улыбается сыну и протягивает руку к нему. Но Мирон резко разворачивается и утыкается носом в мою шею.

– Мирон, давай поздороваемся. Так некрасиво. Ты же у меня умник, – я целую Мирона, но мальчишка отрицательно качает головой. – Дим, давай позднее. Он сейчас привыкнет.

Клавдия, это наша домработница, или как говорит Лерка, помощница по хозяйству, зовёт нас к столу. Мирон не слезает с рук, всё также крепко держит меня за шею.

– Может ты пойдешь, поиграешь? – предлагаю я.

Но Мир тихо спрашивает:

– Можно я с тобой посижу?

– Конечное, можно, – и треплю его по вихрастой голове, мальчишка улыбается, пододвигает стул максимально близко к моему и садится на него. Посидев пару секунд, подпрыгивает и бежит за вилкой. Вместе с нами уплетает мясо из моей тарелки. Клавдия, заметив это, подкладывает мне добавку и тихо произносит:

– Ни мальчишка, ни Валерия Александровна со вчерашнего дня ничего не ели. В Мирона с трудом втолкнули утром кашу.

Я тоже ничего не ел со вчерашнего завтрака. Поэтому аппетит зверский. К концу ужина Мирон уже посматривает на Диму более открыто, но на вопросы отца не отвечает. Застенчиво улыбается и не прячется за меня, это уже прогресс.

Поблагодарив Клавдию за ужин, я сам завариваю нам с Дмитрием кофе. Как бы мне не было в тягость общение с этим мужчиной, но он отец моих мальчиков и общаться с ним мне придётся. Притом сегодня я сам видел, как он переживал за Андрея, как искал, прочёсывая дом за домом, участок за участком, не взирая на погоду, дикую усталость и мокрые ноги. Поэтому принимаю решение и предлагаю Дмитрию остаться у нас, хотя бы на ночь.