От любви до ненависти и обратно

– Пошли умываться. Там уже завтраком вкусно пахнет, – призываю их к порядку и ухожу в ванную.

Глава 26. Андрей

Умываемся вместе с Мироном. Этот маленький негодник не хочет чистить зубы и халтурит. А когда я делаю ему замечание, мальчишка заливисто смеётся и обвиняет меня в подсматривании.

Умывшись, идём одеваться. На пороге его комнаты передаю Мирона в руки няни, а сам ныряю в свою спальню в надежде обнаружить там жену. Но Лерке в спальне нет. Одеваюсь и иду искать своё сокровище. И нахожу в спальне Андрейки.

Мальчишка проснулся, сидит на кроватке и горько плачет, а Лера пытается его успокоить.

– Доброе утро, мальчишки и девчонки. По чём горькие слёзки?

Спрашиваю у Андрея, а сам на Леру смотрю, а она плечами пожимает. Беру Андрейку на руки, целую в лобик. Лоб нормальный, температуры нет. Я выдыхаю.

– Так что приключилось, Андрюш? – спрашиваю настойчиво.

– Мне страшный сон приснился, страшный престрашный, – всхлипывает малыш. – Там… там… там… дядя Антон меня увёз куда-то, там… там… было холодно и страшно, а ещё он Тину убил и Мирона, и пообещал маму убить. Я так кричал, плакал, а другой дядя мне уколы делал, чтобы я молчал.

Андрей это всё выдаёт с присущей ему говорливостью, только всё это смешивается со всхлипами и подвываниями. Крепко прижимаю Андрюшку к себе, сажусь на кровать, его на коленях разместив.

– Тише, мой хороший. Это просто сон, – пытаюсь успокоить Андрея, а сам на Лерку смотрю. – У тебя температурка была, вот кошмар и приснился.

Лерка слёзки вытирает и в кресло садится.

В этот момент дверь тихонечко отворяется, и Мирон протискивается в спальню брата.

– Проснулся, соня, – Мирон забирается на кровать к Андрейке и устраивается, рядом с нами.

Андрей смотрит на брата, хлопает ресничками:

– Ты живой? – и визжит от радости. – Это был сон! Сон! Сон!..

Мы с Леркой выдыхаем. Пусть будет сон. Страшный сон продлившийся для нас целую вечность… Пусть для него это будет сон…

– Конечное, милый, это был сон, – говорю я и глазами прошу Леру, всех предупредить об этом. – Побежали быстро умываться, у нас гости. Папа к тебе приехал. Сегодня ты будешь с ним играть.

Мирон вылетает из комнаты, бежит на первый этаж с диким криком:

– Андрейка проснулся!.. Ему приснился страшный сон!..

Леру отправляю вслед за Мироном, а сам вожусь с Андреем. Почему-то мне так спокойнее.

Перед обедом мальчишки просятся гулять. Но мне немного тревожно. Вольер пуст. Звоню в ветклинику, узнать о самочувствии Дэзи и Тины.

– Тину можно забрать. Немного прихрамывает. Пулю извлекли, она каким-то чудом под лопаткой застряла, не задев важных органов. А вот с Дэзи придётся повременить. Одна пуля застряла в лёгком, пришлось извлекать под общим наркозом, большая кровопотеря, вторая раздробила ключицу, – и вдруг доктор нерешительно как-то спрашивает. – А Вы уверены, что стреляли в собаку?

И я зависаю. Я об этом даже не думал, но зная, что Антон теперь надёжно закрыт, отвечаю:

– Суд разберётся и преступник будет наказан. Меня интересует только жизнь собаки.

– Жить будет, но недельку ей придётся провести у нас.

– А мальчикам можно её проведать? – спрашиваю я.

– Да, конечное, но заранее позвоните. О времени нужно будет договориться. У неё режим, – смеётся собачий доктор.

Мы договариваемся, что сейчас за Тиной подъедет охранник и заберёт собаку домой.

Андрей с няней и отцом спустились на первый этаж, а мы замешкались в спальне Мирона. Мир вперёд убегает, а я застреваю с Леркой в холле, целуя её губки. Подходим к лестнице и видим картину: Дима стоит на нижних ступенях лестницы, опустившись на колени, Мир замер на площадке между этажами в нерешительности. Мирон боится отца, я это знаю. Мальчишка мне в этом честно утром признался. Я же постарался его убедить, что папу не нужно бояться. Но понял ли меня Мирон, справился ли я со своей задачей миротворца?

Лерка хочет что-то сказать, но я успеваю закрыть ей рот рукой. Да, грубо, но мы не имеем права мешать Диме и Мирону, они должны справиться самостоятельно.

– Мирон, сынок, иди ко мне, – говорит Димка и протягивает руку к сыну.

Мир стоит ещё какое-то время и делает нерешительный шаг вперед, замирает, делает ещё один шаг, не менее нерешительный, снова останавливается, словно прислушивается к себе.

– Я тебя не боюсь… – шаг вперёд. – И мама тебя не боится… – ещё одна ступенька навстречу. – У нас есть дядя Андрей… – ещё один шаг, остаётся две ступеньки и Дима сможет взять Мирона на руки. – У меня есть ещё один папа. Он меня любит.

Мирон преодолевает две последние ступеньки и останавливается. Я замираю, ужасно боюсь, что Дмитрий сделает ошибку, перехватываю его взгляд и качаю головой, а хочу крикнуть «Нет!..». Дима понимает меня и сам замирает перед Мироном.

Мир протягивает ручонку и берёт отца за руку, смеётся заливисто:

– Не страшно!.. Пойдём гулять, папа.

Лерка выдыхает, я тоже. Почему-то за Мирона я переживаю больше всего. Наверное, потому что я папа.

Спускаемся вниз и идём гулять на задний двор, подальше от ворот и пустого вольера. Впятером строим крепость и играем в снежки. Снег сегодня хорошо лепится.

Мальчишки постоянно обстреливают нас снежками, которые лепит Лерка. Она одна успевает лепить за троих, так как лепит не только мальчишкам, но и себе. Обегаю крепость вокруг, хочу пленить красавицу, но спотыкаюсь и падаю. На меня тут же нападают мои сорванцы. Смеются, довольные, что победили. Подхватываю их на руки. Они мои! Мои!

– Папочка, – шепчет Мирон, а Андрей молчит и улыбается.

Подхожу со сладкой ношей к Лерке. Она стоит на тропинке и с Димкой разговаривает. У меня внутри всё останавливается. Ведь они были мужем и женой… Но мысли чёрный прогоняю. Лерка меня любит.

Подхожу вплотную к Димке и мальчишек ему передаю из рук в руки. Андрей сразу за шею отца цепляется.

– Папочка, – и начинает тараторить, рассказывая Димке исход баталии, а Мирон немного медлит.

«Смелее», – шепчу Мирону, и мальчишка Димку за шею берет и брата перебивает, отца спрашивает:

– Ты же тоже мой папка?

– Конечное, сынок, – отвечает Димка, а сам глаза сильно зажмуривает. Я понимаю, что сейчас с ним происходит… Но если мне «папа» Мирона было подарком, я его приобрёл, то для Димки это слово наказание. Он, поняв и прочувствовав, его теряет.

– Пошли, посмотрим, кто к нам приехал, – зову я, услышав, что машина приехала, – слезайте с папки.

Дима нехотя опускает мальчишек на дорожку и берёт их за руки. Выходим из-за дома. Приехал Денис и Тину привёз. Собака прихрамывает, но уверенно трусит к нам. Мальчишки как завизжат и к Тине бросаются, а Тинка садится и ждёт сорванцом, словно понимает, что бегать ей ещё нельзя.

На обнимавшись с Тиной, Мирон ко мне подходит.