Мы, Николай II

Октябрь 1916, Петроград, Ново-Михайловский дворец

За окном темнело. На подоконнике кабинета великого князя Николая Михайловича сидел персидский кот Васька и пристально смотрел на Дворцовую набережную. Неспешно цокая, по набережной ехала пролётка и кот следил за ней так настороженно, как будто от этой пролетки зависела его жизнь. Что-то грезилось ему, что-то непонятное простой кошачьей душе. Васька мяукнул, Николай Михайлович успокаивающе погладил его, и тоже бросил взгляд в окно.

Облитый закатом сиял шпиль Петропавловского собора. Тучи клубились вокруг, выстраивая осадные башни, окружая контр- и циркумвалами. Впитывая последние крохи света, шпиль сиял отчаянно, обреченно, сиял, потому что не мог не сиять.

Кот заворчал, спрыгнул на пол, бросив на хозяина удивленно-возмущенный взгляд. Увлекшись закатом, великий князь слегка переусердствовал в ласке. Николай Михайлович усмехнулся. И правда, чего это он? Воображение разыгралось не на шутку. Давно уже в отставке, к военной службе всегда относился с неприязнью, если не с ненавистью, вот откуда столько пафосно-батальных образов?..

– Бимбо, оставь в покое животное, – с улыбкой попросил Александр Михайлович. – Если вдруг забыл, ты не на охоте, это не гусь, это твой любимый кот. Напомню, названный в честь любимого кота нашего деда.

Николай Михайлович поморщился. Сандро в присущем ему стиле, длинный язык, короткий ум. Сколько раз говорить, чтобы не называл его детским прозвищем. Тем более – сегодня. Важный день, важные люди – великие князья. Кирилл Владимирович, Михаил Александрович, Павел Александрович, Николай Николаевич.

Приглашать братьев Кирилла Владимировича – Бориса и Андрея не было смысла – они не игроки, всегда в кильватере старшего. Так же, впрочем, как и его собственных братьев – Георгия и Сергея. По тем же причинам. А вот Сандро был довольно полезным, пусть даже со своей привычкой нести всякий вздор.

Великий князь бросил прощальный взгляд на шпиль. Ну-ка, в преддверии важного разговора куда там показывает золотой ангел на шпиле? Не то, чтобы Николай Михайлович верил во всякую мистику, но…

Ангел чуть шевельнулся, махнул крылом на юго-запад – в сторону Трубецкого бастиона, и сердце Николая Михайловича встревоженно трепыхнулось. На миг, на один лишь миг ему стало не по себе. Но он тотчас же отмахнулся от таких мыслей, презрительно фыркнул. Что за глупость! Если подумать, помимо «тюремного» бастиона, в той стороне много чего еще – зоологический музей, кунсткамера, в конце концов докучаевский музей… Впрочем, ни одно из этих мест не выглядело чем-то лучшим. Да, это была глупейшая идея!

Николай Михайлович отвернулся от окна, быстрым взглядом окинул гостей. Первым, конечно, на глаза попался самый заметный, хотя бы по росту, Николай Николаевич младший, генерал-адъютант, генерал от кавалерии, а год назад еще и целый верховный главнокомандующий! На взгляд Николая Михайловича единственным достоинством этого человека было то, что он являлся внуком Николая I и дядей Николая II. В остальном же… Невероятно упрямый, наглый, властолюбивый, мстительный, в общем, человек крайне пренеприятный.

Сандро называл его «Николаша», но, это было, пожалуй, чересчур мягко, сам Николай Михайлович, несмотря на трехлетнюю разницу в возрасте, назвал бы его «Старикаша». Будучи не слишком умным от рождения, Николай Николаевич с возрастом поглупел настолько, что раздражал одним своим видом. Николай Михайлович с трудом переносил каждую встречу с этим «тупым солдафоном», но… Как ни крути этот вздорный старикан вдруг стал ключевым игроком. Еще в бытность его верховным главнокомандующим именно в его окружении стали подбираться люди, недовольные существующим положением вещей, именно вокруг него кристаллизовалось ядро заговора. Впрочем, считать собственно «заговором» тогдашние светские разговоры о том, о сем было, пожалуй, преждевременно. Но Никки хватило и этого. С августа прошлого года Николай Николаевич был отстранен с должности главковерха, и назначен наместником Кавказа и главнокомандующим Кавказской армией. Должности важные, уж кто-кто, а Николай Михайлович, выросший на Кавказе в то время, когда наместником был его отец, великий князь Михаил Николаевич, хорошо знал цену Кавказского наместничества, но не именно сейчас. Сейчас все решалось в Петербурге. Ну и, конечно, в ставке. В тысяча девятьсот пятом трон Никки спасла армия. Сейчас же армия должна была его похоронить. И как раз для армии Николай Николаевич по-прежнему оставался точкой притяжения. Его доверительные отношения с генералами никуда не делись, как и сами генералы.

Великий князь Михаил Александрович, младший брата царя. Претендент номер один. Импульсивный, глуповатый, в общем, царь бы получился неплохой. К сожалению, морганатический брак, но это еще куда ни шло. А вот то, что Михаил Александрович будет вынужден опираться на окружение матери, Марии Федоровны, состоящее главным образом из бывших сановников ее мужа, делало этот вариант не самым идеальным.

Великий князь Кирилл Владимирович, двоюродный брат Николая II. Вздорный, чрезвычайно властолюбивый, неглупый, но явно переоценивающий свои умственный способности. Второй кандидат в монархи, похуже Михаила Александровича, но почему бы и нет? К сожалению, опять морганатический брак.

Наконец, великий князь Павел Александрович, тоже дядя Николая II. Тоже морганатический брак, да еще и жена – редкостная интриганка и авантюристка, это если выбирать выражения.

Удивительное совпадение. Несколько ближайших претендентов на трон, и все как один – в морганатическом браке. Ну ладно, Михаил Александрович, но эти-то как угодили в ту же ловушку?.. Николай Михайлович никогда не был высокого мнения об умственных способностях Николая II, но, надо отдать должное, очередь на трон была почищена довольно изящно.

Но то, что было понятно Николаю Михайловичу, самим великим князьям очевидным отнюдь не казалось. Родственники и раньше не блистали интеллектом, но плотские страсти, похоже, заставили их потерять последние крохи здравого смысла, так что Николай Михайлович был вынужден записать великих князей в разряд дураков. В самом простом, вульгарном смысле этого слова. Впрочем, это было на руку. После этих морганатических историй ненависть великих князей к Николаю II лишь усилилась.

Еще одного ближайшего претендента великого князя Дмитрия Павловича приглашать было просто неможно. Нет, лично Николаю Михайловичу Дмитрий Павлович – молодой, статный красавец – не мог не нравится, но… Слишком молодой, слишком капризный, слишком порочный, он был опасен для себя, что уж там говорить о других. У Дмитрия Павловича было одно неоспоримое достоинство – запредельная ненависть к царю. Выросший при дворе сначала великого князя Сергея Александровича, потом уже и самого царя, как никто избалованный вниманием императора, одно время бывший первым кандидатом в наследники, он в одночасье превратился в изгоя. Когда Алексей Николаевич окреп, когда стало ясно, что самый опасный период – с его-то болезнью – пройден, Дмитрий Павлович оказался не нужен. Его вышвырнули из дворца как нашкодившего щенка. Впрочем, он и был таким. Чего стоила только его связь с графом Феликсом Юсуповым, и это накануне помолвки с дочерью царя!.. Безусловно, его можно и нужно было использовать, но крайне осмотрительно, не посвящая в какие-либо детали…

– Господа, очень рад, что удалось собрать всех вас, – начал Николай Михайлович. – Мы с вами неоднократно беседовали тет-а-тет, но, как мне кажется, пришло время обсудить беспокоящие нас вопросы, так сказать, в семейном кругу.

Он замолчал, ощутив, как вдруг пересохло горло. Собственно, заговор начинался именно сейчас. И он, не оловянноголовый Николай Николаевич, которому все нипочем, а именно он, Николай Михайлович, историк и лепидоптеролог, то есть человек науки, человек, всегда чуравшийся насилия, получается, фактически встает во главе этого самого заговора.

Он откашлялся, и продолжил.

– Прежде всего хотел бы покончить с официальной целью нашего собрания. Как многие из вас знают, помимо истории и лепидоптерологии, я интересуюсь охотой, в том числе и как ученый.

Николай Михайлович подошел к письменному столу, на котором лежала стопка тоненьких, роскошно изданных книг. Обложка под «мрамор», переплеты и уголки из кожи, атласная бумага, иллюстрации-фототипии.

– Хочу представить вам мою недавно изданную книгу «Наблюдения по охоте на диких гусей». Прошу любить и жаловать. В конце издания раскладные карты с местами охоты. По завершении нашего с вами собрания прошу забрать ваши экземпляры.

Александр Михайлович немедленно подхватил одну из книг, небрежно покрутил в руках.

– Благодарю, Би… брат, – заметил Сандро. – Господа, прошу обратить внимание, книга стоит восемь рублей, я бы себе не купил. Я понимаю еще вино неплохое за восемь рублей, но книга, господа… Немудрено, что простой рабочий или крестьянин предпочтет читать брошюрку «Похождения Распутина» за десять копеек, там тебе и гиштория, и картинки про царицу…

– Сандро!

Николай Михайлович с укоризной посмотрел на брата. Александр Михайлович улыбнулся в ответ. Лежавший на его коленях предатель Васька довольно заурчал.

– Просто царский подарок, брат мой. Только места охоты зря раскрыл, теперь все туда будут ездить. Скоро ни одного гуся не останется.

Сандро в своей манере то ли хвалил, то ли ерничал. Ну да бог ему судья.

– Итак, покончив с официальной частью, переходим к главному. Думаю, находясь в таком тесном семейном кругу, мы можем позволить себе говорить прямо, без обиняков, вы согласны со мной?

Не дождавшись ответа, великий князь удовлетворенно кивнул.

– Тогда буду максимально краток. Насколько мне известно, все здесь присутствующие разделяют взгляды относительно настоятельной необходимости принятия конституции. Россия давно уже переросла самодержавие и нуждается в установлении цивилизованной конституционной монархии. Мне кажется, пришло время сделать все от нас зависящее, чтобы приблизиться к этой цели.

Его речь прервал нарочито громкий вздох Кирилла Владимировича.

– Николай Михайлович, – сказал он. – Вы сказали, будете говорить прямо, но что-то опять как-то слишком витиевато. Мы взрослые люди. Мы все разделяем убеждение, что Никки не справляется с обязанностями верховного властителя. Стало быть, пора уже ставить перед ним вопрос – или он идет на уступки, или Империи нужен новый царь.

Николай Михайлович кивнул.

– Благодарю вас, Кирилл Владимирович. Вы были очень любезны. Именно так обстоит дело. Или – или. Думаю, нам всем необходимо попробовать убедить Николая принять кое-кое какие меры по улучшению положения в стране. А если он не пойдет на уступки – найти ему замену.

– На уступки он не пойдет, – хмуро сказал Николай Николаевич. – Мы все знаем его достаточно хорошо. Он будет вертеться как уж под вилами, тасовать колоду из своих людей, создавая видимость уступок, но по существу – он не сделает ничего.

– Не могу с вами не согласиться, – отозвался Николай Михайлович. – На этот случай мы и должны определиться с порядком наших действий. Итак. Если переговоры с Николаем не завершатся принятием наших условий, необходимо будет приступить к действиям по его, так сказать, понуждению к отречению. Не думаю, что нам необходим какой-то строгий план, жизнь, как мы знаем, зачастую идет в разрез наших планов, но необходимо все же очертить некие общие контуры наших возможностей и точки приложения усилий.

Николай Михайлович прошелся по комнате. Солнце село, и сиявший несколько минут назад шпиль Петропавловского собора погрузился во тьму. В темноту постепенно погружался и кабинет великого князя.

– Сандро, будь так любезен, включи свет.

Александр Михайлович дотянулся до выключателя, комнату залил яркий электрический свет, недавно оборудованный в Ново-Михайловском дворце. Николай Михайлович чуть поморщился. Электрический свет он недолюбливал, он казался слишком ярким, слишком искусственным, но, в конце концов, негоже великому князю сидеть при свечах.

– Николай Николаевич, передаю вам слово, – наконец сказал Николай Михайлович, изобразив максимум любезности. – Думаю, вы лучше меня знаете, что надлежит делать в такой ситуации.

Николай Николаевич пожал плечами.

– А что тут знать-то? Дело-то простое. Прежде всего нужно подобрать подходящих людей. А дальше – действовать сообразно обстоятельствам. Если Никки будет в ставке – все сильно упрощается. Все необходимые договоренности у меня есть. В Александровском дворце будет посложнее.

– Может быть его получится выманить? – предложил Николай Михайлович. – Скажем, позвонить из ставки и пригласить по очень важному и безотлагательному делу?

Кирилл Владимирович насмешливо хмыкнул.

– Выманить? Вы шутите? Никки насквозь прожженный интриган, вы еще договорить не успеете, а он уже будет думать, как от вас избавиться!

Николай Михайлович развел руками, хотел было что-то сказать, но его перебил Николай Николаевич.

– Думаю, что самый надежный вариант один – единственный, – в голосе его зазвенела сталь. – Зайти во дворец и – табакеркой по голове. Все остальное – слишком рискованно и непредсказуемо.

– Я против, – быстро сказал Николай Михайлович. – Я считаю, что сделать это мы всегда успеем. Для начала нужно вывести его в ставку. Арестовать и изолировать. Никаких внешних сношений с миром, вся информация должна быть под полным контролем…