Засечье. Начало…

– Пошли дальше, сами смотрите лучше. Я ведь тоже мог что-то пропустить.

Шагов за 30 Мчеслав нашел второй подпил. А спустя минут 10 он же полез в орешник:

– Мать честная, вот это да. На волоске висим, братцы. Тут толкни, там перелезь, у ворот тараном. И нет нашего Засечья.

Дальше шли молча и нашли еще один подпил. Как раз напротив избы Тугоря. Вдобавок к охотникам Нехряпа их старшего Оброда и всерода, Голомысл с остальными занялся починкой тына. Да еще таран с лестницами принесли. Засечье взволновалось. Еще бы. Жатва на носу. Сейчас же мигом отвезли гонца в Городец. Да все заготовленное сено перевозили до позднего вечера. 3 дозора по трое кружили в округе. А на ночь Голомысл караульщиков поставил по двое у каждой стены тына. Да еще со стороны речки попросил пацанов посторожить. А как услышат что-то чужое – бегом к Голомыслу. На лугу, ровно по средеиние, заночевали все, кто мог держать оружие. А сам он, придя домой, только прилег, так и провалился в тяжелое забытье, без снов, без видений – просто отрубился. Сказалась предыдущая бессонная ночь. ДА и нервы нестальные. Так что приходи, бери его голыми руками – не шелохнется. Ночь прошла спокойно. Лишь утром взвились над лесом птица, аккурат со стороны глухих лесов. Охотники, посланные проверить, вернулись и доложили, что нашли конные следы где-то от сотни или поболее всадников. Так что вовремя Голомысл очнулся, вовремя ему праздник устроили. И не подвела его чуйка. Не подвела.

Утро и без того начиналось с сюрпризов. Вначале заявились к нему Сучок и Стрый-Выжига, прося его снять с них воинскую повинность, не бойцы они теперь. Но на замену себе они привели: бездетный Сучок племянника, а Стрый – двух своих средних сыновей. Старший у него в Городце в лавке хозяйствует. А два младших – малы еще. Оба поклонились Голове и в один голос:

– Голова, научи их, чему сможешь. Мы-то ничего толковому и научить не можем. А мы за это всех дозорных припасами обеспечим.

– Хорошо, спасибо вам. Что сами пришли. А то ведь сегодня я смотр устраиваю. Проверю подготовку ратную у всех. Надо же знать, с кем плечо к плечу рубиться будем.

Следом явилась Вербеня во главе целой толпы. Сначала поклонились, поблагодарили за то, что беду отвел. А затем потребовали дать им оружие и чему-нибудь научить:

– Мечи дай, щиты, шлемы, кольчуги, а мы не подведем.

Голомысл остолбенел от напора. И в начале хотел обругать и прогнать. Но он сдержал первый порыв:

– Хорошо, бабоньки. Вот ты, Вербеня, возьми мой меч да просто помаши им, посмотрм, что получится.

Она покосилась на меч и заявила.

– Так это твой. С таким мечом и мужики не справятся.

– Ладно, пойдем к оружному сараю и будем выбирать мечи и доспехи.

Шумной толпой, обрастая любопытными, направились к сараю. Голова открыл дверь и пригласил:

– Заходите, выбирайте, примеряйте и на луг. Но чтоб здесь порядок сотался. Ваши же ребята его наводили. Пожалуюсь им, вам стыдно будет.

А на лугу кучками стояли ратники. Все уже в вычищенных доспехах, даже кони оседланные щипали траву поодаль. Голомысл без предисловий скомандовал:

– Всерод, Оброд, поставьте щит у березок. Мчеслав, отсчитай 50 и 100 шагов, пометь. Тима, провеь заточку мечей и копий. Сучок, проверь тревожный припас у каждого. Росота попроси своего проверить, как кони подкованы и сбруи пусть посмотрит. Стрый, пусть тебе обувку покажут. А если что, выбраковывай сразу. Безногих воинов не бывает. Агафья, холста у нас для рубах поверх кольчуг хватит? Да закрасить их как-то, а то наших за версту видать. Была бы рать большая, ворог устрашился бы. А тут мы его обманем. Пусть, что хочет, то и думает.

А сам подозвал Прошку:

– Слушай, возьми ребят, да из сарая дубовые мечи принесите. Да вы их помочили на ночь?

– Да, дядько, – и только пятки засверкали.

Стали появляться первые бабы с мечами, щитами. И под гул толпы выстраиваться во что-то наподобие шеренги. А пышненькая Неждана подскочила и запричитала:

– Кольчужки то узкие, то длинные… Что ж я голяком ратиться буду?

– Да на это стоит и посмотреть, – усмехнулся Голомысл. – Давай-ка Неждана, попробуй меня рубануть мечом. Да не боись, руби как следует, – добавил он, видя как испуганно расширились глаза Нежданы.

Она неловко вытащила меч и с широкого размаха рубанула. Тяжелый меч закрутил ее, и тут она почувствовала крепкий шлепок по мягкому месту. Где-то минуты 2 махала она мечом, но никак не могла даже рядом ударить. Вот вроде рядом стоял, рубанула, а он уже по заднему месту шлепает. Слезы так и брызнули из глаз. Бросив меч, хотела уже убежать. Но Голомысл, обхватив ее здоровой рукой, прошептал на ушко:

– Не спеши, сейчас я наших воев буду проверять, вот и душу отведешь. А это, ты же поняла, что мечом махать – не бабье дело, договорились? И встань в строй.

И уже в полный голос скомандовал:

– Становись!

– А мы и так стоим, – криво усмехнулся Велемир, сын Стрыя. И даже ногой притопнул. Раздались смешки, ратники заулыбались.

– Вы ратники, а сейчас я вижу толпу. Разберите деревяшки, что ребята принесли. Буду проверять, можно ли вам доверять, сможете ли вы с ворогом справиться? Вот ты, Велемир, первый и выхди. Да щит не забудь, в бою он не помеха.

СТрыев сынок – мордастный, широкоплечий – ни ростом, ни статью не уступал Голомыслу. И даже выглядел в доспехе посолидней, старательно выбрал себе дубовый меч:

– Я готов.

И так уж получилось, что все ратники подались в сторону верхней слободы, а строй одоспешенных баб – на стороне Нижней. И создалось впечатление, что 2 войска готовы схватиться в битве, стоят друг против друга. А посередке между ними поединщики.

– Голова, ты бы шлем надел, ненароком зашибу, – оскалился Велемир.

– Ничто, давай, нападай.

Долго ждать не пришлось. Рубя мечом крест накрест, молодой ратник соколом налетел и пошел теснить однорукого. Бабы притихли, а ратники загудели. Но скоро стало ясно Голомысл играет, стараясь выяснить, насколько хватит этого бешеного натиска, проверяет выносливость. Ведь сеча – это не пару раз махнуть мечом, а после отдышаться. Это непрерывное действие. И чтобы остаться в живых, надо уметь распределять свои силы, знать пределы своей выносливости. Вскоре Голомыс быстренько проверил, как у парня налажена защита, резко взвинтив темп, уже играючи, выбил из руки Велемира меч. И приложил своим по боку противника. Тот просто рухнул. А Голова, обращаясь ко всем, указав мечом на Велемира, стал объяснять:

– Вот что, вои, вы все видели. Парень, конено, силен, но горяч. А в бою это недопустимо. В спешке можешь пропустить удар, можешь быстро устать. И это будет конец. Еще когда он брал и рубил воздух, я мог несколько раз укоротить его на голову или на ноги. А это уже не боец. Вы заметили, что я просто уклонялся, а не бил мечом об меч. Этот допустимо лишь тогда, когда нет места для маневра. Когда в тесноте нет возможности уклониться. Всем ясно? Давай, следующий. Тугорь, вспомним уроки Грома, покажем молодым, как надо?

Вот сошлись, осторожно прощупывая слабые места. Провоцируя ложные выпады. Поначалу показалось, что оба просто боятся попасть под удар. Но только показалось. Каждый вел свою игру. Тугорь имел щит. И используя это преимущество, старался как можно ближе сойтись. Голомысл, постоянно разрывая дистанцию, крутился вокруг, выбирая момент для атаки, для единственно верной атаки. Тугорь был опасным противником. Не даром у них был один учитель – Гром – их десятник. Но за плечами у Тугоря не было того похода, не было опыта безжалостной схватнки. Когда лишь внутренний нерв подсказывает единственно правильное действие – мечом ли, телом ли или ногами. И он ошибся. Сначала пропустил удар по ногам, затем и удар в голову рукояткой меча. Хоть по шлему, но чувствительно. Голомыс повернулся к ратникам и спросил. И резко развернувшись, рубанул по руке Тугоря, который готов был нанести предательский удар ножом. Это был вызов, но Голомысл не да ему поднять выпавший нож, ударом ноги сбив с ног. Тут уже подоспели ратники, схватили, связали, бешено отбивающегося Тугоря. Повисла нехорошая тишина. Люди недоуменно смотрели на ививающегося на траве, остервенело рычащего, Тугоря. Голова как-то ужасно покривившись попросил:

– Нехряп, проверь ограду у двора Тугоря. Что-то здесь нечисто. Неспроста это. А его, Велемир, Оброд, отвезите пока в погреб, да заприте. Потом разберемся. Бабоньки, красавицы воинственные, сложите назад в сарай доспехи. Поняли ведь, что это не игрушки. И что меч сам по себе из тебя ратника не сделает. А после мы с вами попробуем пострелять из лука. Это вам будет по силам. Договорились?

Неждана, идя рядом с Вербеной, восхищенно тараторила:

– Ох, Голова, вот мужик. Увечный, одной рукой, таких лбов завалил. И ведь не запыхался. Ой, да за ним, как за каменной стеной будешь.

– Не будешь, а будем все мы. Как он нас разоружил. И ничего не скажешь. Спорить не стал, а просто показал, что у каждого из нас свое место.

Вербена оглянулась и задумчиво добавила:

– А мужик он, огонь. Руку потерял, а остальное-то осталось.

Бабы засмеялись немудреной шутке. Лишь Росота озабоченно сказала:

– Ой, что будет. ТУгорь, как с ума сошел. С ножом кинулся. И как только Голомысл учуял подлость? На что-то Тугорь наделся? Значит, у него и пособники есть. Вот вопрос, кто?

Тем временем на лугу продолжалась проерка. Ратники разбились на пары и старались показать себя с лучшей стороны. А Голова о чем-то шептался с Нехряпом и подошедшим кузнецом. Прошка, вооружившись палкой, что-то показывал пацанам. Сучок, нахмурившись, слушал Стрыя Выжигу:

– А я что говорю-то. Нельзя нам отмахиваться от всех. Мол, мы сами по себе, а вы как хотите. Надо нам со всеми разом, иначе пропадем. Я вот своих коней отдам, не пожалею. ДА еще у меня лишние доспехи есть, чуток подправить только. Да еще удалось бы урожай собрать. Тогда бы пережили бы эту напасть.

– Что с Тугорем случилось, – спросил Сучок, неврно потирая грудь, – С какого будуна он на Голомысла бросился? И головы не идет. Неспроста это, ох, неспроста. Что-то задумал он. ДА не один ведь. Кто-то еще змеей подколодной прячется.

Стрый задумался, что-то вспоминая.