Путь голема

– Ты должен научиться терпеть, – философски заметил собеседник и, поежившись, закутался в плащ. – Северный ветер все холоднее. Солнце скоро сядет. У тебя мало времени.

Не зная, что сказать сажусь на холодный валун. Ветер гудит в ветвях низкорослых деревьев. Сыпет каменной пылью в лицо. Верхушки волн покрываются барашками пены.

– Что меня ждет? – обреченно спрашиваю, понимая, что человек в золотых доспехах все равно поступит по-своему. Все мои надежды стерты в прах. Никто не собирается выполнять мое желание.

– Долгий и тяжелый путь. Ты по недоразумению попал в чужой мир, но сыграешь немалую роль в его судьбе. Я выполню твое желание…

– Наконец-то, – облегченно простонал я, перебив собеседника. Даже от сердца отлегло. Я скоро буду дома.

– Я выполню твое желание, – терпеливо повторил он.

– Я еду домой!

– У тебя нет дома, воин. Я выполняю желание, о котором говорит твое сердце. Пусть сопутствует тебе удача.

– Прощай. Спасибо – сказал я, за мгновение до того как окружающий мир растаял в сумраке.

– Думаю, что мы еще увидимся, – раздался приглушенный голос издалека.

-–

– Не мог высадить поближе к дому, – недовольно бурчу, проламываясь сквозь заросли кустарника. По привычке тащу тяжеленный фламберг за собой. На кой он мне сдался, ума не приложу, но расставаться с оружием не хочется.

Я полон сил и энтузиазма, а на теле ни царапины. Наверное, это бонус за все мои мытарства.

Как же приятно когда ничего не болит, и нет этого нестерпимого зуда обожженной кожи. Жаль костюмчик не подлатали. Насмешливые взгляды прохожих мне обеспечены. Не всякий бомж щеголяет вот в таком наряде погорельца-оборванца. Как бы еще милиция не заинтересовалась моей личностью…

Ничего, все это пустяки. От леса до трассы меньше километра, а там и до города рукой подать. Осталось только из леса выбраться, а это раз плюнуть. Это даже не лес, из края в край за час пересечь можно, а популярное место для пикников. Сам когда-то сюда на шашлыки выбирался. Молодежь его парком любви величает. А старики шутят, что в лесу меньше деревьев, чем здесь было зачато детей.

Тихо шепчут над головой густые кроны, рассеивая теплые лучи весеннего солнца. Еще день-два и лето нагрянет с изнуряющей жарой и духотой. Трещит на ветке сорока, настороженно поглядывая в мою сторону.

Наконец кустарник закончился. Облегченно вздохнув, выхожу на опушку, и улыбка сползает с лица.

Приехали!

Вот же засранец а не бог!

Я громко высказываю, что думаю о богах, этом мире, и вообще о жизни в целом. Досталось всем, даже тем, кого уже нет. Перепуганная гневной тирадой сорока срывается с ветки и улетает прочь.

А я-то думаю, с каких пор в парке любви так чисто стало. Ни тебе кострищ, ни битых бутылок, ни развешанных по ветвям латексных следов любви.

Переливаясь в лучах солнца, передо мной во всей своей красе раскинулся Хрустальный город.

Не смотря на постигшее разочарование, я полон восхищения. Вот уж точно божьих рук дело. Сквозь полупрозрачные городские стены можно рассмотреть суетящихся людишек. С такого расстояния они кажутся мелкими букашками в стеклянной банке.

Невесомыми лентами тянутся через весь город, от стен до центральной башни, стеклянные мостики. У верхушки башни они сливаются в широкий опоясывающий ее балкон. Город словно накрыт ажурным покрывалом из паутины.

– Шпиль на главной башне предназначен для защиты города, – сказал подошедший сзади Ильич. – Он рождает… роаждал молнии… – и, помедлив, спросил, – Значить дошел все-таки?

– Таки дошел, – отвечаю, не отрывая взгляда от города. – Вот только не туда пришел. Вот и верь всесильным после этого.

– Какие они?

– Кто?

– Спящие.

– Как живые, только мертвые.

Ильич хмыкнул и отошел.

Выскочив из-за кустов, бросилась ко мне Лиля.

– Димчик! Живой! Я даже не надеялась, что наш любимый герой останется в живых. – Радостно затараторила она, повиснув у меня на шее.

– Не дождетесь. Живее всех живых.

– Мне так плохо было. Что-то с ножками случилось. Так больно было, что я почти ничего не помню. Потом кошмар какой-то. Наверное, я от страха упала в обморок. Ты не поверишь, мне померещилось, что Тимошенька сгорел, а меня спасает Ильич. Представляешь, на плечо меня вскинул и бежит так быстро-быстро, и колоны мельтешат. А дальше ничего не помню. Потом здесь проснулась. Вот чудеса, да Димчик? А Тимошка говорит что все это правда. Глупенький.

– Ты ходишь? – изумленно смотрю на стройные ножки, символически прикрытые драными шортами.

– А я что, летать должна? – хихикнула Лиля, и кокетливо поправила длинные светлые волосы.

– Тимоха теперь должен на руках тебя носить и не отпускать ни на шаг, – отшучиваюсь я. А перед глазами – обугленные культи, волочащиеся по полу и стеклянные от безумия глаза. – А сам он где?

– Здесь, – стиснул меня Тимоха лапищами так, что кости затрещали. – Рад тебя видеть. Спасибо что вытащил из пекла. Дайла рассказала, как ты геройствовал. Раз мы тут значит победа за тобой.

Обугленные лохмотья спортивного костюма с трудом прикрывают мускулистое тело. Шрамов как не бывало. Пышная курчавая шевелюра как после хорошего шампуня стекает на крутые плечи.

– Взаимно, – хриплю в ответ. – Пусти, раздавишь.

– Как же, раздавишь его, – хмыкнул подошедший Прыщ. – Тьму тьмущую монстров порубал. Всем задницу надрал. С богами на брудершафт пьянствовал. Мертвых друзяк из могил поднял … Что ему какой-то тупой Тимошкин. Порвет как Тузик грелку.

– Смотри, чтобы я тебя не порвал, – выпуская меня из объятий, буркнул Тимоха. – Достал уже. Зудишь и зудишь. Голова от тебя болит.

– Не злись Тимоха, – хлопнул я его по плечу. – Привет Прыщ. Из могил, допустим, не я поднял, а спящие. Да и тебя это мало касается. Последний раз я видел тебя улепетывающим, и живее всех живых. Или добегался?

– Было дело, – неохотно ответил Прыщ и, скривившись, отвернулся.

– Мы там обыскались тебя. Куда тебя черти занесли?

– Отстань Димыч. Даже вспоминать об этом не хочу – Прыщ вздрогнул и скрылся в зарослях.

– Он странный после… этого… в общем воскрешения, – сказал Тимоха, глядя ему вслед. – Воскрешение это само по себе странно. Я не понимаю как мы здесь…

– Мне трудно будет объяснить…

– И не хочу понимать. Достаточно того, что все живы. Я не люблю когда сложно. Люблю когда просто. Как на ринге. Есть бой. Есть противник. Он может и друг. Но за рингом. На ринге дружбы нет. Он противник. Нужна победа. Так мне нравится. Все просто и понятно.