Путь голема

– С ума сойти! – кряхтя, я сел. Потихоньку картинка окружающего мира налаживалась и обретала резкость. – Дожился. Уринотерапия. Кружками.***

Я сплюнул и осмотрелся. Неправильной формы комната похожа на приспущенный воздушный шарик, вот только оболочка сплетена из серых нитей примерно в карандаш толщиной. Мое ложе – матрас из сухой травы переплетенный такой же нитью. Сквозь круглую дверь и такие же окошки видна пышная зелень с крупными листьями. Ни табуреток, ни стола, ни даже хоть какого-то признака на мебель. Пару таких же матрасов напротив у стены и все.

Собеседник улыбнулся и поднялся с колен. Сухонький горбатый старичок с пергаментной серой кожей был не намного выше меня сидящего. Казалось, что кожа должна шелестеть при каждом шаге, таким старым он выглядел. Остатки когда-то пышной шевелюры собраны на затылке в седой хвост. Широко посаженые глаза смотрели на меня с насмешкой и любопытством. Из одежды не-то передник, не-то набедренная повязка из грубой ткани.

– Лучше стало?

– Не очень. – Я, пошатываясь, поднялся на ноги и уперся головой в потолок. Он оказался неожиданно упругим. Пригнувшись, я прошелся по комнате, придерживаясь рукой за стену. На ощупь она была как клубок толстых шерстяных ниток. – Ну, Ялл, спасибо. За воскрешение, за… за напиток спасибо отдельное. Огромное! Век помнить буду и детям расскажу. Дочке спасибо передашь. Мне пора…

– Стой! – крикнул фей и в его глазах появился страх.

– Ауфидерзейн, – махнул я рукой и, подтянув трусы, шагнул за порог.

За порогом земли не оказалось. Листья стегнули по лицу, и в ушах загудел ветер. Мелькнул перед глазами серый кокон-дом, приютившийся меж ветвей дерева исполина, и земля понеслась навстречу. Я даже испугаться не успел. Просто смотрел на приближающийся зеленый ковер, думая о том, что мучится точно не буду.

Меня рвануло вверх так, что хрустнул позвоночник, и одновременно застонали все мышцы. Скорость падения резко снизилась и спустя пару секунд мои ноги коснулись земли.

– Моя дочь слишком молода и несдержанна в своих высказываниях, – раздался за спиной сухой голос, а неожиданно сильные ручонки отпустили меня. – Но в отношении тебя она права.

– Это в чем же? – не в силах удерживать дрожь запоздавшего страха я опустился на траву. – Дураком обзывать будете?

– Временная сообразительность общей картины не меняет, – старик взмахнул полинявшими крыльями невероятного размера.

– Красиво, – не сдержался я.

– Это все в прошлом, – грустно улыбнулся он. Крылья задрожали, посыпая траву белой пылью и свернувшись, превратились в горб на спине. – Мой путь близок к концу.

– Да тебе еще летать и летать! Вон как меня лихо поймал. Кстати, спасибо. Если бы не ты… В общем спасибо.

– Крылья цвет сменили. Значит скоро…

– Ну, сменили. И что? Не торопись туда, откуда не вернешься.

– Тебе не говорили, что ты странный? – поинтересовался фей, садясь на траву.

– Все по очереди, – последовал я его примеру.

– Даже не верится, что ты голем.

– Я кто? – уставился я на собеседника.

– Голем.

– На глину не тянет, – похлопал я себя по бедру. – Гуманоид.

– Слух о правде, искаженный и перевернутый. Дочь умеет глубоко заглянуть. Она способна прочитать почти всю твою жизнь. У тебя все воспоминания поверхностные. Нет деталей. Это первый признак, что они вымышленные.

– Даже так? – я задумчиво пожевал нижнюю губу. После раздумий поинтересовался: – И кто создатель сия творения?

– Ты не особо удивлен. Почему?

– За последнее время я устал удивляться. Я видел ТАКОЕ и ТАКОЕ делал… Наверное, это защитная реакция мозга, чтобы с катушек не съехать. Да и Ялла хорошо по моим родителям проехалась. Вопросы, на которые я не помню ответа. Надеюсь, что просто не помню… Я не говорю, что она права или что я вам верю. Мне подумать нужно…

– Я тебя понимаю. Но помочь не смогу. Мы не знаем, кто и зачем тебя создал. Мы даже не знаем зло в тебе или добро. Ты странное недоразумение, вторгшееся в историю чужого мира и пытающееся ее изменить.

– Я домой хочу. Чтобы все наши вернулись целыми и невредимыми. Чтобы никакой крови, дикости средневековья. Чтобы все тихо, мирно и спокойно. Чтобы девушка, которая мне не равнодушна начала меня хоть как-то понимать.

– Мы не в силах тебе помочь, – сдвинул плечами старик.

– Мы? Ты про себя и дочь?

– Про народ фей, – хитро улыбнулся Ялл.

– И где же ваш народ? – с насмешкой поинтересовался я. – Что-то я пернатых больше не наблюдаю.

– Ты видишь только то, что тебе позволяют. Мы настолько древни и миролюбивы что избрали свой путь. Мы ни с кем не воюем, ни на что не претендуем. Мы хотим просто жить без вмешательства извне. Нам нет дела до того, что твориться вокруг.

Шершавые пальцы коснулись моего лба.

– Ух, ты! – я вскочил на ноги. – Вот это да!

– Нравится? – улыбнулся старик. – Добро пожаловать в Долину Фей.

– Сказка, – прошептал я.

– Реальность, – ответил старик, подхватывая меня и взмывая в воздух.

Огромная долина опоясана снежными вершинами гор, подпирающих небо. Спускающиеся с гор ручьи проложили сквозь зеленый массив леса синие тропы, стекающиеся в крупное озеро в центре долины. Невероятного размера деревья, похожие на баобабы сплошь утыканы домами-коконами. И феи. Сотни, тысячи фей занятых своими делами. Мужчин, женщин, детишек с пока не приобретшими цвет крыльями. Переливаются на солнце всеми возможными оттенками крылья взрослых, раз за разом поглядывающих в мою сторону.

– Слона по городу водили, – пробормотал я из-под носа.

– Гости у нас бывают не часто. Тем более гости, которым позволено нас видеть.

– Чем обязан? – поинтересовался я, рассматривая самый странный город, который когда-либо видел. – Я так понимаю, обязан дважды.

– Не суть количество, – сказал Ялл. – Поговорим за пищей.

– Золотые слова, – сглотнул я слюну при мысли о еде.

В несколько взмахов могучих крыльев он доставил нас на толстую ветвь, служившую опорой для дома.

– Угощайся, – опустился на пол фей.

Вместо стола было круглое покрывало тканое из разноцветных нитей. Деревянные плошки причудливой формы наполнены вкусно пахнущими колбасками и темной жидкостью.

– Пиво? – удивленно поднял я бровь. – И вполне приличное. Респект пивоварам. Эмигрантов из Баварии среди вас нет?

Старик только улыбнулся.