Асилум. Рутина

– Хороший вопрос, но у меня нет ответа. Правда, – честно отвечаю я.

Эм выпустил ароматный клуб дыма. Такие сигары здесь могли стоить целое состояние, если бы на них были покупатели. Но я понимаю, что вряд ли эти ребята закупаются у местных барыг.

– Нет ответов, но есть вопросы, – говорит Эм. – Классическая ситуация. С чего начнем?

У меня было столько вопросов, но все они испарились. То, что ты хочешь и не можешь себе позволить, всегда будет сверлить тебе разум, но как только ты получаешь желаемое, понимаешь, что все это пустяки. Вот он, возможно, кладезь нужной для меня информации. Сидит передо мной в своей идеальной рубашке и курит сигару, медленно, наслаждаясь процессом. Время в его кабинете вообще, кажется, бежит в другую сторону. Оно вязко. Не хочется ничего просить и спрашивать. Хочется сидеть тут вечно. Смотреть на идеальное солнце, уходящее за горизонт. Думать о чем-то простом и в то же время таком важном. Вопросы. Ответы на них всегда порождают другие вопросы. Я это уяснил для себя еще много лет назад.

– Мамонт. Работает на вас? – наконец решаюсь я.

– На нас много кто работает, – легко отвечает Эм. – Но – нет. Во всяком случае, не напрямую.

В этот момент дверь кабинета открылась и вошла Маргарет. Движения ее были скованны, заторможенны, а лицо выглядело усталым. Строгий брючный костюм темно-синего цвета сидел на ней идеально. Деловой стиль на Свалке был не в ходу. Непрактичен. В последний раз я видел нечто подобное, когда находился в «Фэбрик Джоук», где сотрудницам не разрешалось надевать что-либо вызывающее, что не попадало под понятие кодекса корпоративного стиля. Но в целом для своих лет Маргарет кажется мне симпатичной. Эм же больше походил на чопорного аристократа, но с живым взглядом, а каждый его жест говорил о том, что он точно знает, что делает и хочет. Никакой суеты, никаких лишних действий.

Маргарет поставила две чашки на журнальный столик, бумаги передала в руки Эма, забрала поднос и медленно вышла.

Аромат неизвестный и манящий, который исходил от того, что было налито в чашки, чувствовался на расстоянии. Это не было похоже на тот чай, что подавался в здешних заведениях.

– Настой липы и чабреца, – сказал Эм, хоть я и не задавал никакого вопроса.

Я лишь пожал плечами. Таких названий я не слышал.

– Мой отец был из мест, где росли лекарственные травы. А сейчас время изменилось и люди перестали ценить то, что у них под ногами. Она предпочитают заменители того, что дала им природа. Искусственный хлеб, искусственная вода, искусственные добавки, искусственная пища. Поэтому, когда удается найти нечто подобное… – Эм указал на чашки, а точнее сказать, на то, что было в них, – это становится на вес золота. Мы больше ничего не производим, кроме тонн мусора. Ну, мы отвлеклись. Еще какие-то вопросы?