– Вот то, о чем я говорил. Ты должен контролировать себя. Почему ты не сделал это при Елене Львовне?
– При ней мне не хотелось, – откровенно сознался Хаха. – Я думаю, она бы меня поняла. Она бы не сказала мне, что я делаю стыдное. Потому что…
– Почему?
– Потому что я красивый…
– Красивый?.. Ты считаешь себя красивым?
– Да. Каждый красив настолько, насколько он себя таковым ощущает.
– Она простила бы тебя, потому что ты осел. Ослам обычно не делают замечания. Это бесполезно.
– Я не осел… Я меняюсь в лучшую сторону. Я становлюсь красивее и красивее… У меня даже череп меняется в лучшую сторону.
Веня посмотрел на осла и у него мурашки пошли по телу. Хаха действительно менялся.
– Теперь оставь меня… Мне нужно обо всем этом как следует подумать, – тихо бормотал Хаха.
Веня отошел от него и снова посмотрел внимательно. Его шерсть исчезала по всему телу. Тело менялось. Передние ноги уменьшились. Хвост отсыхал. Череп терял удлиненность.
– Я не хочу, чтобы женщины от меня уходили… – размышлял Хаха. – С этим нужно что-то делать. И, кажется, я знаю, что… Вениамин!.. Вениамин!..
– Что? – ответил Веня, собираясь уйти.
– Мне нужны штаны…
В этот момент Хаха снова издал громкий звук.
– Извините… Я, кажется, снова это сделал. Оно как-то само получилось. Это обычно происходит серией. И поэтому я лучше отойду… – сказал Хаха и отошел подальше от Вени.
Веня с трудом скрыл улыбку.
– Осел бы не извинился и не отошел… А я это сделал. Так как насчет штанов?
– Что-нибудь придумаем, – сказал Веня и сдержал смех. – Мне нужно идти.
– Оставляешь меня одного? – грустно и с досадой спросил Хаха.
– Да, – сказал Веня и взял в руки белый пакет. Ему показалось, что пакет изменил форму.
– Куда ты уносишь эту сумку? Это разве не мне?
– Нет, не тебе.
– Лучше бы ты оставил ее здесь…
– Почему я должен оставлять пакет здесь?
– Так будет лучше.
– Кому?
– Мне и всем остальным, – неопределенно сказал Хаха.
Вене некогда было с ним дискутировать. Он взял сумку и, держа ее перед собой пошел из слоновника.
Веня с сумкой в руках подошел к обезьяннику и остановился, наблюдая за Верой. Вера была в легком чуть прозрачном платье. На руках у нее сидела маленькая обезьянка. Вера кормила ее из ложечки.
– Ты с ней, как с дочкой… – улыбнулся Веня.
– Она такая умница, – сказала с улыбкой Вера. – Это наша Машенька. Ей всего несколько месяцев.
– Машенька? – удивился Веня и подумал: «Обезьянку назвали, как ма. Давние знакомые и подруги звали его мать Машей, Машенькой… И вот еще одна Маша».
Машенька сразу понравилась Вене.
– Тебя можно отвлечь? – спросил он у Веры.
– Сейчас, – ответила Вера и позвала. – Антонина Викторовна, возьмите Машу… Витамины и лекарства я ей уже дала…
Из служебного помещения вышла Антонина Викторовна, дородная пожилая женщина. Веня с ней поздоровался. Вера передала ей Машу.
– Пусть она побудет пока одна… Не пускайте ее к матери. Представляешь, – повернулась Вера к Вене. – Ее папа Джон рвался в клетку к ее матери Лиане. Мы его пустили. И он стал отгонять от матери Машу… Обошелся с ней слишком грубо. А она еще слабенькая…
– Вера, я поздравляю тебя с днем рождения. Желаю тебе счастья. И дарю тебе эту розу, как самое дорогое. Это цветок моей любви. Поливай его, ухаживай за ним. Думай, что это я сам в горшочке. Вот тебе открытка поставь ее рядом с цветком.
Веня все медлили, наконец, раскрыл в руках сумку и увидел обглоданный куст розы. Он не понимал, что произошло.
Они с Верой смотрели на объеденную розу и молчали. Вера взяла из его рук открытку и прочитала:
«Это цветок моей любви. Пусть он станет цветком нашей любви. Я вынул из себя сердце и закопал его в этом горшочке. И выросла эта роза. Теперь я дарю ее тебе. Посмотри как она прекрасна!
Веня».
– Это невыносимо, – сказал Веня. – Это была прекрасивая роза. Я знаю, кто это сделал. И сейчас пойду и… Я не знаю, что я с ним сделаю.
– Не нужно, Веня…
– Не уходи, пожалуйста, никуда. Дождись меня…
– Веня я тебя прошу, не нужно…
Веня вернулся в слоновник. Хаха, склонился над книгами и читал. Когда он вошел его зад как-то неуместно заерзал.
– Хаха!
– Да.