Золотые ослы

– Вот то, о чем я говорил. Ты должен контролировать себя. Почему ты не сделал это при Елене Львовне?

– При ней мне не хотелось, – откровенно сознался Хаха. – Я думаю, она бы меня поняла. Она бы не сказала мне, что я делаю стыдное. Потому что…

– Почему?

– Потому что я красивый…

– Красивый?.. Ты считаешь себя красивым?

– Да. Каждый красив настолько, насколько он себя таковым ощущает.

– Она простила бы тебя, потому что ты осел. Ослам обычно не делают замечания. Это бесполезно.

– Я не осел… Я меняюсь в лучшую сторону. Я становлюсь красивее и красивее… У меня даже череп меняется в лучшую сторону.

Веня посмотрел на осла и у него мурашки пошли по телу. Хаха действительно менялся.

– Теперь оставь меня… Мне нужно обо всем этом как следует подумать, – тихо бормотал Хаха.

Веня отошел от него и снова посмотрел внимательно. Его шерсть исчезала по всему телу. Тело менялось. Передние ноги уменьшились. Хвост отсыхал. Череп терял удлиненность.

– Я не хочу, чтобы женщины от меня уходили… – размышлял Хаха. – С этим нужно что-то делать. И, кажется, я знаю, что… Вениамин!.. Вениамин!..

– Что? – ответил Веня, собираясь уйти.

– Мне нужны штаны…

В этот момент Хаха снова издал громкий звук.

– Извините… Я, кажется, снова это сделал. Оно как-то само получилось. Это обычно происходит серией. И поэтому я лучше отойду… – сказал Хаха и отошел подальше от Вени.

Веня с трудом скрыл улыбку.

– Осел бы не извинился и не отошел… А я это сделал. Так как насчет штанов?

– Что-нибудь придумаем, – сказал Веня и сдержал смех. – Мне нужно идти.

– Оставляешь меня одного? – грустно и с досадой спросил Хаха.

– Да, – сказал Веня и взял в руки белый пакет. Ему показалось, что пакет изменил форму.

– Куда ты уносишь эту сумку? Это разве не мне?

– Нет, не тебе.

– Лучше бы ты оставил ее здесь…

– Почему я должен оставлять пакет здесь?

– Так будет лучше.

– Кому?

– Мне и всем остальным, – неопределенно сказал Хаха.

Вене некогда было с ним дискутировать. Он взял сумку и, держа ее перед собой пошел из слоновника.

Веня с сумкой в руках подошел к обезьяннику и остановился, наблюдая за Верой. Вера была в легком чуть прозрачном платье. На руках у нее сидела маленькая обезьянка. Вера кормила ее из ложечки.

– Ты с ней, как с дочкой… – улыбнулся Веня.

– Она такая умница, – сказала с улыбкой Вера. – Это наша Машенька. Ей всего несколько месяцев.

– Машенька? – удивился Веня и подумал: «Обезьянку назвали, как ма. Давние знакомые и подруги звали его мать Машей, Машенькой… И вот еще одна Маша».

Машенька сразу понравилась Вене.

– Тебя можно отвлечь? – спросил он у Веры.

– Сейчас, – ответила Вера и позвала. – Антонина Викторовна, возьмите Машу… Витамины и лекарства я ей уже дала…

Из служебного помещения вышла Антонина Викторовна, дородная пожилая женщина. Веня с ней поздоровался. Вера передала ей Машу.

– Пусть она побудет пока одна… Не пускайте ее к матери. Представляешь, – повернулась Вера к Вене. – Ее папа Джон рвался в клетку к ее матери Лиане. Мы его пустили. И он стал отгонять от матери Машу… Обошелся с ней слишком грубо. А она еще слабенькая…

– Вера, я поздравляю тебя с днем рождения. Желаю тебе счастья. И дарю тебе эту розу, как самое дорогое. Это цветок моей любви. Поливай его, ухаживай за ним. Думай, что это я сам в горшочке. Вот тебе открытка поставь ее рядом с цветком.

Веня все медлили, наконец, раскрыл в руках сумку и увидел обглоданный куст розы. Он не понимал, что произошло.

Они с Верой смотрели на объеденную розу и молчали. Вера взяла из его рук открытку и прочитала:

«Это цветок моей любви. Пусть он станет цветком нашей любви. Я вынул из себя сердце и закопал его в этом горшочке. И выросла эта роза. Теперь я дарю ее тебе. Посмотри как она прекрасна!

Веня».

– Это невыносимо, – сказал Веня. – Это была прекрасивая роза. Я знаю, кто это сделал. И сейчас пойду и… Я не знаю, что я с ним сделаю.

– Не нужно, Веня…

– Не уходи, пожалуйста, никуда. Дождись меня…

– Веня я тебя прошу, не нужно…

Веня вернулся в слоновник. Хаха, склонился над книгами и читал. Когда он вошел его зад как-то неуместно заерзал.

– Хаха!

– Да.